Георгий Лопатин - Святослав. Император с севера

2

В девятьсот шестьдесят втором году военачальник Никифор Фока сразу после того как разобрался с вторжением мадьяр и валахов на северные границы империи ринулся решать проблемы на южном направлении. Со стотысячной армией он вторгся в Сирию, взял несколько городов полностью их разграбив и разбив в решающем сражении алеппского эмира сжег предместья Алеппо и приступил к осаде самого города, одного из богатейших в регионе.

Эта война Святослава Игоревича не сильно бы заинтересовала, если бы не находящийся в данный момент в Киеве епископ Михаил, а он как раз был сирийцем.

– Как он отреагировал на вторжение ромеев в Сирию? – спросил Русов у Свенельда.

– Естественно, что недоволен, – усмехнулся глава НКВД.

– Насколько сильно? Просто недовольство или бешенство?

За посланцем византийского императора приглядывали все это время самым пристальным образом, (а то больно уж у ромеев натура поганая, хлебом не корми, дай кого-нибудь отравить), и уже успели его достаточно неплохо изучить несмотря на то, что он старался держать лицо. Да, несмотря на свою горячую южную кровь епископ старался не давать волю своим чувствам, по крайней мере прилюдно, проявляя истинно христианское смирение.

Но даже мелкие нюансы поведения, степень сжатия губ, частота дыхания, как долго держит глаза закрытыми пытаясь успокоиться и так далее позволяли определить истинное состояние объекта. Ради накопления статистических данных, его время от времени провоцировали, то обольют чем-то словно случайно, то толкнут, то скажут что-то нелицеприятное и так далее и тому подобное.

– Очень сильное недовольство, князь. Но это объяснимо. Все-таки на его Родину напали те, кому он служит и ведут ромеи себя в Сирии крайне жестко, а они хоть и иноверцы, но все же одной с ним крови, так что понять его можно.

Русов кивнул. Это действительно все легко просчитывается.

«Вопрос в том, достаточно ли этого, чтобы он встал на путь если не предательства, то начал свою игру?» – размышлял Святослав.

По идее да. Одна из причин частых смут в империи – ее многонациональный состав: греки, сирийцы, армяне, болгары и так далее и тому подобное и каждая группа стремилась к власти, затирая остальных.

Увы, на данный момент подловить епископа на каком-то компромате не удалось. То ли он просто вел себя очень осмотрительно, то ли реально был таким правильным. То есть по девкам гулящим не ходил, в нетрадиционной сексуальной ориентации тоже замечен не был. Насколько алчен выяснить не удалось, но вроде и тут зацепиться было не за что. Посты все соблюдал. Хотя излишне фанатичным его тоже назвать было трудно, вполне адекватный дядька.

Потому оставалось как-то сыграть именно на раздражении Михаила из-за нападения на его родину и жестокого обращения солдат с его соплеменниками: насилии и грабежах.

«А если не удастся, то придется его валить в надежде что пришлют кого-то другого не столь правильного», – с печалью подумал Русов.

С печалью, так как этот епископ ему нравился как человек. Но политика, мать ее, не располагает к сантиментам…

Епископ Михаил был явно заинтригован приглашением на аудиенцию к князю Святославу. Раньше он, несмотря на упорно ходящие слухи, что после ухода старых богов примет христианство, особого интереса к вопросам веры не проявлял.

«Да и сейчас вряд ли будем беседовать о Боге», – подумал он, увидев князя.

Перед собой он видел умного и зубастого щенка, уже завалившего матерого, пусть и несколько одряхлевшего волка, но это еще именно щенок, что еще будет расти и матереть, с каждым годом становясь все сильнее, а значит над империей нависает смертельная угроза.

Епископ Михаил при последней мысли, мысленно же скривился. После того, что творил Никифор Фока (сам далеко не ромей по крови) в Сирии он как-то подрастерял пиетет к империи. Не то чтобы ему захотелось отомстить, но какая-то неопределенность чувств возникла.

– Желаю здравия, князь…

– И вам здравствовать, ваше преосвященство. Присаживайтесь… Вот решил сыграть с вами в одну занимательную игру, – показал Святослав Игоревич на столик на котором стояла шахматная доска с уже расставленными фигурами.

– Весьма польщен вашим приглашением…

Епископ присел за стол напротив князя и сделал первый ход, раз уж князь решил дать ему играть белыми фигурами.

– Скажите, ваше преосвященство, в чем вы видите цель пешки?

– Хм-м… остаться в живых и добравшись до края противоположного поля стать более значимой фигурой?

– Мне тоже так кажется. Я даже слышал недавно поговорку звучащую примерно так: «Плох тот викинг, что не хочет стать конунгом».

– К чему этот вопрос князь?

– Вас сюда сослал патриарх Полиевкт и вы здесь умрете… если ваш политический противник не умрет раньше. Но и в этом случае шансов вернуться у вас будет немного. Кому нужен сильный конкурент? И вам придется прозябать в этом диком краю среди диких варваров, что если даже и примут христианство, все равно еще очень долго останутся варварами по своей сути ибо один раз макнув при крещении человека в воду из него невозможно вымыть его языческую суть.

– На все воля Его…

– Воля богов конечна важна, но если я ничего не путаю в вашем учении, то и свобода воли человека не отменяется… Ведь за что тогда наказывать согрешивших и отправлять их души в Ад если человек согрешил по воле Его? Нет, он согрешил по своей воле и был наказан вечными муками. Разве не так?

Русов сделал свой ход… в том числе на шахматной доске.

– Так…

– Значит все зависит от нас, от наших решений и вопрос в том, какое решение мы примем.

– К чему вы клоните, князь? – занервничал епископ Михаил, понимая, что разговор пошел действительно серьезный, если не сказать судьбоносный.

– Вы хотите вернуться в империю? При этом не просто вернуться, но еще и занять более высокое положение в иерархии?

– У меня сейчас складывается впечатление, что вашими устами говорит Искуситель…

– Ну так перекрестите меня, можете мне даже дать свой крестик подержать, глядишь, изгоните… если есть что изгонять. Могу даже святой воды выпить, – усмехнулся Русов.

Епископ насупился, но ничего из озвученного не предпринял.

– Итак, вы хоте навсегда остаться среди диких варваров или вернуться в привычное вам цивилизованное общество, при удаче еще возвысившись? – продолжил давить Святослав.

– Допустим… Толь как вы сможете мне в этом поспособствовать?

– Вариантов хватает, главное выбрать наиболее подходящий. Например, как вам такое неформальное звание, как спаситель империи?

– Я не понимаю…

– У меня большая армия и становится все больше, – сказал Русов.

Желающие поступить на службу к удачливому князю и впрямь продолжали стекаться в Киев, особенно после победы над Хазарским каганатом. Святослав их не гнал, а принимал и обеспечивал доспехами (кои они делали себе сами, типа традиция), жестко гоняя по военной подготовке.