Андрей Валентинов - Крабат

— Точно! Хорошо, что напомнила. Мне сегодня же надо повидать одну женщину…

— К-кай! А сколько ты… сигарет выкурил? Ты сказал, что… две. Нет, три! Ой, Кай, а так тоже можно?

Женщина поняла, что ошиблась, когда под серебристым крылом двухмоторного «Фармана» компании Air Union показалось залитая горячим солнечным огнем взлетная полоса аэропорта «Ницца Лазурный Берег». До княжества Монако гражданские самолеты не летают, единственный путь — через столицу Французской Ривьеры.

Телеграмма… Значит, именно здесь ее и будут ждать. Нехитрый план сработал, она все-таки ударилась в бега, причем по заранее намеченной дорожке. В Замке Измены просто хлопнул стартовый пистолет.

Но разве у нее есть другой выход? Прятаться в Париже? Улететь в Швейцарию к дочери? Пустят ищеек по следу, найдут. «На кровати, une vieille bique , разложим, а потом в ножи возьмем…» И — saperlipopette ! Лучше уж сразу в львиную пасть!..

Пистолет спрятан в одном из чемоданов, замотанный в тряпки, но женщина об этом не жалела. Не поможет — даже если она шагнет на трап с «Томсоном» наперевес. Подойдут, поздороваются вежливо…

Подошли — сразу четверо, в одинаковых светлых костюмах. Приподняли шляпы, один, самый плечистый, вручил букетик фиалок.

— С приездом, мадам Веспер!

Обошлось без «Пройдемте с нами!» И так все яснее ясного. Отвечать не стала. Дернула плечами — и пошла, куда указали. Конвой не отстал, двое «светлых» впереди, двое — сзади, коробочкой.

Фиалки ничем не пахли, словно восковые.

В заполненном людьми здании аэровокзала «коробочка» стала теснее. Один из сопровождающих, внезапно сократив дистанцию, легко толкнул женщину локтем, но тут же поспешил извиниться:

— Прошу прощения, мадам! Такая толпа…

Слово «мадам», всегда ее раздражавшее, внезапно заставило остановиться. Всего на какой-то миг, идущим сзади даже не пришлось умерять шаг. Но этого хватило, чтобы разрозненные кубики, беззвучно кружившие, не находя себе места, так же неслышно сложились отчетливой многокрасочной картинкой. Женщина улыбнулась. Наконец-то хоть какая-то ясность!

Настроение сразу же пошло вверх. Когда, выйдя на привокзальную площадь, столь же многолюдную, сопровождающий указал на скромно стоявший в сторонке черный «Citroen Traction Avant», она вновь улыбнулась. «Ситроены» здесь в чести.

…Как и нелепые гитлеровские усики под породистым носом с крупными ноздрями.

— О, мадам! Ницца — прекрасна! Париж тоже прекрасен, но чтобы описать его, требуется множество слов. Здесь, на Французской Ривьере, они лишние. Ницца — и этим все сказано, дорогая мадам Веспер!

Куцая стрелка среди густо смазанных бриолином волос, благообразное до приторности лицо. Безупречный белый костюм — и тяжелый перстень-блямба с безвкусной печаткой. Помесь дипломата с приказчиком из лавки.

Она ждала, что случайный знакомец потянется к руке, дабы облобызать по всем жантильомским обычаям, но этого не случилось. Человек в белом костюме даже слегка попятился, словно опасаясь внезапного удара.

— Вечерняя Сена и вправду хороша, — постаравшись не дрогнуть лицом, сказала она. — Благодарю за совет. Но вообще-то партнеры так не поступают. И войну, и мир принято объявлять по всем правилам. Как и представляться при знакомстве.

Темные усики смешно дернулись.

— Что вы, мадам! Бумаги с моей подписью вы получаете регулярно. Но я романтик, да-да, мадам Веспер. Прежде чем нас официально представят, а это обязательно произойдет, позвольте побыть для вас инкогнито. Нет, даже лучше, мадам! Сами дайте мне имя, выведите, так сказать, из тьмы на свет!

Человек в белом костюме начинал ей нравиться. Речами — нелепый смешной позер, видом — ничуть не лучше. И глаза под стать, словно маслом залиты. Кто под всем этим прячется, она уже догадалась. Но — играть так играть!

— Адди, — мстительно усмехнулась она. — Меня называйте по имени. Услышу еще раз «мадам» — укушу за ухо.

Масло в его глазах на миг превратилось в кованое железо.

— Вы это можете, Ильза, поэтому повинуюсь. Прежде чем мы подъедем в «Прекрасное чувство», где нам заказан обед… Какое название, Ильза! Какое название! И кухня, уверяю вас, ничуть не хуже… Предлагаю накоротке обсудить наших баранов.

Из открытой дверцы черного «Ситроена» доносились звуки вальса.

Пасть льва.

— Зачем вы убили моих людей, Ильза? [89] «Зачем ты убил моих людей, Саид? Я послал их сказать, чтобы ты не искал Джавдета в Сухом Ручье, его там нет». (кинофильм «Белое солнце пустыни» (1970 г.). Я послал их сказать, чтобы вы не искали О'Хару на Канарских островах, его там нет. Вашего босса вообще нигде нет, что весьма печально. Мне очень хотелось поговорить с вами об этом. Я в нелепом положении, Ильза! Мы с вами, с вашей «Структурой», — конкуренты, и злые языки уже начали на что-то намекать.

— Небольшое недоразумение, Адди. Мне отчего-то почудилось, что ваши бандиты собрались резать меня на куски. Может, им тоже было интересно, где мой босс? А перехватывать чужую почту — вообще моветон. Так что, у нас война?

Вальс сменялся вальсом. Раз, два, три… раз, два, три… В салоне черного авто было душно, на лбу проступил пот, и женщина с трудом сдерживалась, чтобы не достать платок. Мешал букет фиалок. Положить некуда, сидели бок о бок.

— О, что вы, ма… Молчу, молчу, не надо смотреть на мое ухо. Никакой войны, Ильза, напротив! Впереди большие дела, поэтому хотелось похоронить наших мертвецов, прежде чем двигаться дальше. Нет-нет, ничего не имею в виду, всего лишь фигура речи. А насчет телеграммы вы не совсем правы. Тот, кто вам ее направил, мой родственник, двоюродный дед. Само по себе это ничего, конечно, не значит, но с недавнего времени я его наследник и душеприказчик. Не знали, Ильза? Гоните со службы ваших шпионов, даром хлеб едят. Так вот, меня, признаться, очень удивило, отчего наш дорогой Призрак желает видеть вас, а не О'Хару.

— Лишний повод пустить в ход ножи, понимаю. И вообще, лучше всего вести переговоры, когда твой партнер раздет догола, избит и перепуган до смерти. Мой босс всегда начинает с удара кулаком в нос… На все вопросы я отвечу после того, как нас… Как вы это, Адди, назвали? Официально представят? Но, знаете, в виде кучки угля я вас уже представила.

Музыка кончилась, диктор начал читать новости. Поначалу женщина пропускала их мимо ушей, хватало иных забот. Ее собеседник, напротив, внезапно потеряв всякий интерес к беседе, весь обратился в слух. Удивившись (хитрит?), она и сама стала ловить доносившиеся из динамика фразы. И поразилась еще больше.

— Риббентроп? Кто это, Адди? В Берлине есть один, он из СС, следит за дипломатами. Его хотели отправить послом в Лондон, но так и не решились, слишком мелкая шавка.