Андрей Валентинов - Квентин

— На квартире инженера Гауса — засада. Уходите немедленно.

Молодой человек едва не поморщился, настолько неожиданно крепкой была хватка. Характер все же соблюл, надел шляпу, постарался улыбнуться.

— Мэм! Если там бандиты, нужно немедленно дать знать полиции.

Говорили по-английски, хотя с произношением у девушки было не очень. Уолтеру даже показалось, что его не поняли.

— Зовите полицию, фройляйн, — повторил он уже на «хохе». — А если вам кто-то угрожает, я с ним лично разберусь, только скажите.

В серых глазах мелькнуло изумление, яркие полные губы дрогнули.

— Вы о чем? Вальтер Гаус арестован, в его квартире — агенты службы безопасности. Они ждут какого-то американца. Да уходите же!

Уолтер, однако, не стал торопиться. Происходи это все в Нью-Йорке, к примеру, в том же Митпакинг дистрикте, и будь в квартире ирландская банда, он бы уже нырнул в маленький переулок, до которого всего шагов двадцать. Но здесь, в чужой стране…

— Фройляйн! Вам незачем беспокоиться. Я гражданин США, у меня есть паспорт и…

Резкий свисток не дал договорить. Из ближайшего подъезда резво выскочили двое молодцев в одинаковых черных костюмах. Переглянулись. Тот, что слева, указал ручищей на американца и вновь поднес свиток к губам. Девушка тихо охнула и разжала пальцы, освобождая локоть. Уолтер, уже начиная догадываться, что дело плохо, хотел все-таки уточнить, в чем провинился, но тут возле бордюра резко затормозил мотоцикл. С него соскочил крепкий спортивный парень в легкой светлой куртке. Выпрямился, взглянул недобро, правая рука скользнула куда-то под мышку…

— Поздно! — выдохнула сероглазая.

И тут словно палкой ударило по ушам.

Первой выстрелила девушка, навскидку, почти не целясь. Мотоциклист отшатнулся, выхватил пистолет. Еще два выстрела, уже от подъезда. Уолтер быстро оглянулся. Двое в черном совсем близко…

— Ходу!

Сотрудник Фонда адмирала Фаррагута, респектабельный молодой человек в шляпе и дорогом костюме исчез. Остался парень из Ист-сайда, знающий, как выживать на этих чертовых улицах. Ирландцы ли, негры, итальяшки — всем им одно имя: Смерть. Жизнь там, в переулке, до которого нужно обязательно добежать. Девицу — за руку, шляпу на самые брови… Ходу! Тротуар растекся бесконечной лентой, редкие прохожие застыли каменными столбами, пули уже не свистели — жужжали, как летние осы. Одна, вторая, третья…

— За угол! Бежим, бежим!

…Глотнуть воздуха, поправить предательницу-шляпу… Ходу! Вперед, вперед, жаль, переулок длинный, успеют прицелиться. Одному бежать легче, но девушку не оставишь, в Ист-сайде своих не бросают. Сзади топот, свистки, впереди узкий светлый проход между двумя черными стенами. Снова жужжат проклятые осы, если хотя бы одна заденет — крышка.

— Сюда!

Девушка вовремя указала на темный зев подворотни. Сам бы Уолтер не заметил, мимо пробежал. Решетчатые ворота приоткрыты, замок висит на тяжелой цепи. Девушка проскользнула в щель первая, махнула рукой.

— Там… Там двор, второй подъезд, он проходной…

Оставалось поверить и понадеяться на удачу. За подворотней была большая клумба, справа — четырехэтажный дом, подъездные двери. Первая, вторая…

— Нам надо на улицу проскочить. Там машина.

Это оказался черный ход. Консьерж обнаружился дальше, у парадных дверей. Взглянул удивленно, попытался привстать. Уолтер вежливо приподнял шляпу.

…Тяжелая дверь, две ступеньки, яркое весеннее солнце, автомобили впритык к бордюру.

— Сюда! Этот, светло-серый.

Уолтер не без труда опознал двухместный «Nervasport». В газетах этого француза хвалили. Хлопнули дверцы, девушка откинулась на спинку сиденья, на миг закрыла глаза. Улыбнулась.

— Вы не думайте. Взяла машину у подруги. У меня на такую денег не хватит, даже если комнату продам.

Открыла глаза, взглянула внимательно.

— Костюм на вас американский, сразу заметно. А так — вылитый немец. Если что, переоденетесь.

Подумала — и протянула руку:

— Анна.

Вокруг были люди, поэтому говорить приходилось вполголоса. Спорить тоже.

— Но я-то в чем виноват? Документы в порядке, виза оформлена, даже бумага из Фонда есть, чтобы, значит, помогали. В конце концов, я в посольство обращусь! Я гражданин Соединенных Штатов…

— Рискни. Может и повезет. По всей стране сейчас идут аресты, подполье уже фактически добили, берут сочувствующих. Приезжего не тронут, если он из Рейха или из Италии. Остальных — не знаю. Может, американца и отпустят. А если нет… Бить не будут, чтоб синяков не осталось. Ты же все-таки иностранец, нельзя. Воды не боишься?

На «ты» перешли еще в машине, Уолтер привычно стал Вальтером, слегка успокоился, и все случившееся казалось теперь дурным, нелепым сном. Авто, покружив улицами, остановилось у небольшого кафе с вежливым швейцаром. Оставалось привести в порядок костюм, поправить галстук — и отправиться изучать здешнее меню. В глубине души Перри был разочарован. Ему почему-то думалось, что они отправятся прямиком в темные сырые катакомбы, где прячутся от властей здешние карбонарии. Такое уже он видел в страшном фильме «Ванино Ванини». Женщина с распущенными волосами заламывала руки, героя приковывали цепями к каменной стене…

Молодой человек невольно вздрогнул. А если и его прикуют? В этих краях «Билль о правах» не поможет.

— Воды? — спохватился он. — Нет, не боюсь. А вода тут при чем?

Беседу прервал официант. Девушка по имени Анна уверенно сделала заказ, завершив недолгий перечень двумя кофе по-венски. Мнением своего спутника она даже не поинтересовалась. Уолтер мысленно пожалел, что на нем не военная форма. В штатском он и сам себе не слишком нравился. Шпак, да еще с портфелем! То ли дело «парадка», пряжка солнечного блеска, сержантские нашивки. Любая оторви-девица таяла, как воск.

С американским гостем в костюме и шляпе здесь не слишком считались.

А между тем на Анну смотреть было приятно. Никакого сравнения с племянницей герра барона. Та — кукла куклой, зубная щетка в чужих бриллиантах. Его же новая знакомая — девушка видная, серьезная. Одета строго, темная юбка, рубашка светлая, ни сережек, ни колец, ни прочей звенящей дребедени. Зато симпатичная, губастая, улыбка приятная. Разве что нос чуток подгулял — длинноват и в веснушках. Но это пустяки, у кого нос, а у него самого, к примеру, уши.

…И пальцы сильные. Ухватит — не отпустит.

— Что не боишься — хорошо.

Анна стерла улыбку с лица, наклонилась.

— Заводят в камеру, там бак с водой. Двое держат, третий голову под воду опускает. Начнешь захлебываться, вытащит, даст воздуха глотнуть. А потом снова. Больше получаса никто не выдерживает. Или признаются во всем — или умирают.

Не проговорила — прошептала. Странное дело, но Уолтер не испугался. Может, потому что и ожидал чего-то подобного. Европа, дикие края.