Александр Чернов - Из западни [litres]

Через три минуты на палубу «Силача» ринулась толпа кочегаров из низов броненосца. Ее прилив был частично остановлен пулеметным огнем с фор-марса приблизившейся «Дианы», но часть нападавших все-таки смогла под руководством размахивающих мечами офицеров перебраться на «Силач». Пулемет захлебнулся, подавившись первой же очередью – металлические ленты для пулеметов еще не вошли в обиход, а холщовые постоянно давали перекосы…

И во второй раз за эту войну на палубе корабля закипела жаркая абордажная схватка. И опять во главе русской стороны стоял офицер по фамилии Балк… Тенденция? Или уже традиция?..

Долгого боя не получилась – команда «Силача» доказала, что последний год не зря была грозой ночного Порт-Артура – японцев вымели с буксира, как мусор метлой. В схватке на ломах и цепях преимущество в силе явно было на стороне русских. На носу буксира боцман Хотько с разбойничьим посвистом крутил вокруг себя двухметровой стальной цепью, раз за разом снося за борт пытающихся перепрыгнуть через фальшборт японцев. Он продержался три минуты, пока кочегар с «Фусо» в прыжке не уволок его за борт. Впрочем, в отличие от японца, Хотько выплыл.

К этому моменту цепь японского якоря не выдержала напора русской паровой машины и лопнула. «Силач» успел-таки развернуть брандер вдоль фарватера до того, как под днищем старого броненосца заскрежетали камни и он, медленно заваливаясь на правый борт, башмаками обломанных выстрелов сетевого заграждения распорол обшивку в носу парохода. Поняв, что дальнейшее «пихание» с севшим на грунт японцем бессмысленно, Балк еле успел приткнуть свой стремительно набирающий воду буксир носом к берегу.

По ходу дела до его мостика добежали-таки пятеро японцев. Первый рванул на себя дверь, которая, к его удивлению, оказалась не заперта, и был снесен с трапа ударом грифа. После этого из рубки к подножию трапа спрыгнул командир корабля, заклинивший штурвал и полный решимости не подпустить к нему никого. Он один сдерживал четверых японцев с полминуты, пока на них с тыла не кинулись кочегары, вылезшие из низов «Силача» во главе с палящим из командирского револьвера вестовым. С их помощью палуба буксира была очищена от неприятеля в течение пары минут…

Увы, утром стало ясно, что замысел японского командующего скорее удался, чем нет – фарватер был заблокирован наполовину. Из Порт-Артура теперь могли выходить только бронепалубные крейсера и миноносцы, для броненосцев проход был закрыт наглухо. Япония вновь господствовала в море.

Из воспоминаний капитана третьего ранга Хироиси Като,

штурмана броненосца береговой обороны императорского флота Японии «Фусо»

«Морской сборник», 1907 г., № 2

Тот день был необычен. Нашему кораблю выпала великая честь, на борт взошел сам главнокомандующий флотом империи адмирал Того. Он произнес перед всей командой вдохновенную речь о предстоящей нашему старому кораблю чести участвовать в операции, которая должна наконец переломить эту начавшуюся так неудачно войну в нашу пользу. Сам Божественный Тенно ( один из титулов императора Японии. – Здесь и далее примечания редактора перевода вынесены в скобки и выделены курсивом ) просит у нас жертвы во имя Японии. Мы должны своими телами и корпусом своего корабля заблокировать русским выход из по праву пролитой крови принадлежащего Японии Порт-Артура.

Это позволит, наконец, запереть русского медведя в своей берлоге, где он трусливо отсиживается, и высадить у Порт-Артура армию, чтобы доблестные сыны Ямато ( одно из названий Японии ) опять взяли крепость. Адмирал не скрывал, что спастись с броненосца, затапливаемого на фарватере вражеской гавани, почти невозможно, хотя тот и будет вести на буксире три паровых катера для эвакуации экипажа. У команды во время вдохновенной речи главнокомандующего на глазах стояли слезы, все были готовы умереть ради победы. И когда было предложено неготовым идти на верную гибель сойти на берег, таковых не оказалось.

Затем адмирал сам зачитал список членов экипажа, которые должны будут повести броненосец в его последний боевой поход. И хотя мы понимали, что для последнего боя нашего дедушки «Фусо» нет нужды в полной его команде, все не вошедшие в список почувствовали себя глубоко оскорбленными. Особенно переживал наш доблестный командир капитан второго ранга М. Окуномия. Его лишили чести вести свой корабль в последний бой, и хотя разумом он понимал, что главнокомандующий прав, но сердце его было полно печали. Вынув свой меч из ножен, он протянул его адмиралу и потребовал немедленно отрубить ему голову, дабы избежать позора бегства с поля боя, ложащегося на его род. Адмирал понял его чувства и разрешил остаться на корабле.

Я не был сначала включен в список. Но, принимая участие в разработке плана атаки, убедил адмирала, что без опытного штурмана (я хорошо знал Порт-Артур, до войны не раз был там и даже входил в гавань без лоцмана) очень сложно определить место затопления корабля ночью при погашенных навигационных огнях, тоже был оставлен на борту.

Началась подготовка корабля к последнему бою. Безжалостно было выломано и удалено все дерево и вообще все, что могло гореть. Были срублены мачты, корпус перекрашен в черный цвет, рассчитан запас угля от островов Эллиота до Порт-Артура. Пустые угольные ямы были залиты бетоном ( для придания дополнительной защиты и затруднения подъема ). Бетоном были залиты и помещения команды, отсеки подводных торпедных аппаратов и часть междудонного пространства.

Для нейтрализации сторожевых кораблей противника, сорвавших первую операцию брандеров, дополнительно были установлены два старых 6-дюймовых орудия Круппа и четыре 120-миллиметровые скорострелки Армстронга ( 120-миллиметровые орудия впоследствии были сняты русскими и установлены на вспомогательный крейсер «Ангара» ). Трюмы двух транспортов, «Чийо-Мару» и «Фукуи-Мару», были засыпаны щебнем и залиты бетоном, кроме того, были заложены подрывные патроны для быстрого их затопления. Специально были выведены из строя якорные шпили, чтобы русские уже не смогли поднять якорь, если успеют захватить корабль до того, как он ляжет на грунт. Транспорт же «Ариаке-Мару» был загружен бревнами и рисовой шелухой, ему была назначена особая роль, роль приманки-прорывателя.

План операции в основном был разработан нашим доблестным командиром Окуномией, и, как показали дальнейшие события, этот план был безупречен. Операция должна была быть проведена в ночь со 2 на 3 мая. Эта ночь была почти безлунная, что позволяло нам незамеченными добраться почти до цели. У Порт-Артура луна заходила в 17:10, а всходила лишь в 03:42, темнело в 21:15, а начинало светать в 07:05. ( Здесь и далее – токийское время: +1 ч. 12 мин. к времени Порт-Артура. Японский флот всегда жил по токийскому времени, где бы ни находились его корабли. )