Андрей Саликов - Дальневосточная опора прочная… [litres]

– Товарищ комроты, где мне написать боевое донесение?

Хорошо, что мы стояли в стороне от бойцов, и те не могли нас слышать.

– Чего?! – начал заводиться тот.

Нет, точно насчёт учёта здесь не всё ладно. Ермолова с Ивановым на вас нет. Они быстро научили бы жизни. А может, просто перенервничал человек, тоже бывает. Вот и хочет спровадить нас поскорее отсюда.

– Сколько и чего уничтожил экипаж броневика. – Его тон меня не смутил. Ещё по работе на заводе я прекрасно знал, что в таких случаях делать. Главное – требуй своё, не дают – требуй бумагу с печатями и подписями, что нет того, что мы заказали. Вариант убойный. И срабатывает в пределах 90 процентов, остальное на неизбежные случайности. – Пулемёт уничтожили. И пехоты с полтора десятка.

– Это точно. А ещё что вы сделали? – с издёвкой спросил он. – А ещё что?!

– Благодаря своевременным действиям… – Я многозначительно замолчал. Дальше можно сказать и написать по-разному.

Комроты понял, что на подначки я не поведусь и отказ повредит только ему, а не мне.

– Пошли, что ли.

– Есть, – непроизвольно произнёс я.

– Папа – бывший офицер? – усмехнулся он. – Не нервничай.

– А я всегда спокойный. – Ага, думаешь на этом сыграть? Не выйдет.

Судя по исказившемуся на мгновение лицу, Фомин так и собирался поступить. В канцелярии мы быстро составили донесение, где пулемёт «максим» считался разбитым (кожух побит осколками, немного щиток погнут). А то, что он вполне ещё жив и восстанавливается, – уже на счету комроты, вот такой «политик». Кроме пулемета с расчётом на нас записали ещё восемь разведчиков.

Через полчаса наконец показались «долгожданные гости». Комиссар Перегудов шёл вместе с бойцами и тащил три винтовки с кучей амуниции. Пожилой уже человек, а смотри-ка, словно не был минуту назад на волоске от смерти.

– Товарищ комиссар, вы посмотрите, какой красавец, – указал Фомин на броневик.

Спустя пять минут тот уже намеревался посетить нашу бронегруппу. Вот же змеюка этот ротный, но как красиво спихнул на нас высокое начальство. Учись и запоминай, Лёшка, в жизни всё пригодится. Оставалось лишь поддакивать в нужных местах. Осмотрев машину и поговорив с экипажем, комиссар ушёл с Фоминым. Кивнув экипажу, мол, смотрите в оба, а я подошёл к Анисимову.

– Как он там оказался? – задал мучивший меня вопрос.

– Он привык всюду сам бывать. – Взводный с наслаждением затянулся.

– И? – Не дождавшись ответа, решил слегка позлить собеседника. – Ага, что ты, что комроты, гляжу, как паровозы, курите. Нервишки ни к чёрту?

– Слушай, не мешай, а? Вон, мне ещё с трофеями разбираться, – показал рукой.

Повернув голову, я увидел, как под руководством степенного стрелка разбирают кучу, в которой винтовки перемешались с ремнями и подсумками. Ухмыльнувшись, покачал головой. Ушлые ребята, однако. Нарываться на скандал из-за пары железяк в присутствии комиссара не хотелось. Поэтому, развернувшись, направился к броневику.

Серов заметил, как Мельников зло дёрнул дверь. Точно командира прокатили с трофеями. Конечно, не с руки ему лезть в это, да и происхождение по нынешним временам не очень. Ладненько, не хотели по-хорошему, будет по-плохому. Себя Иван обделять не собирался, и ему просто не скажешь «бывший».

– Товарищ командир, разрешите отлучиться. – Поймав удивлённый взгляд, пояснил: – Хочу поговорить, как мы стреляли.

– Это правильно, можешь идти. – В глазах Мельникова Иван увидел одобрение и полное понимание.

Да, похоже, с командиром им повезло. И на рожон не лезет, но и не чересчур осторожничает. Всего, так сказать, в меру.

Раздавшийся командирский хмык был правильно понят. Парни в момент сообразили, что Серов пошёл за причитающейся им долей. А что? Да на еду сменяем на базаре.

Подходя к оживлённо суетящейся группе бойцов, Серов увидел знакомую с гражданки картину. Каждый занят своим делом: кто-то винтовки перебирает, один считает обоймы из подсумков. Пулемёт по-хозяйски облюбовал крепкий парень, нагруженный коробками с запасными лентами.

– Дай-ка, служивый, я номерок запишу… – с ленцой протянул Иван. И, встретив недоуменный взгляд, пояснил специально для крутившегося неподалёку старшего: – Мне это не надо, но вот командир приказал.

– Ты это чего? – застыл в замешательстве парень, не зная, что делать.

Зато пожилой мужик с «пилой» на петлицах, явно бывший артельный, мигом просёк ситуацию.

– Ничего, давай не отвлекайся, – приказал он тому и посмотрел на Серова: – Пройдёмся?

– Отчего не пройтись с хорошим человеком, – согласился Иван.

«Максим» им точно не светит, ротный старшина встал насмерть. Тут, главное, позицию обозначить и намекнуть, мол, нехорошо поступаете. Но захапанный нагло пулемёт компенсировали три отличных траншейных ножа и четыре фляжки. Причём практически новенькие и приличного качества. Всё это богатство было уложено в сидор. Кроме этого Серову вручили бинокль. После такого царского подарка требовать ещё что-либо было не с руки. Старенький, 1910 года выпуска, изготовлен в России, но оптика Цейса. Не пожалел тёртый и битый жизнью дядька, видать, понял, каких неприятностей избежали. Расстались они вполне довольные друг другом. Закончив с приятными хлопотами, Иван закинул на плечо сидор и пошёл назад к броневику.

Обратно ехали гораздо быстрее. Сапёрный старшина, получив в пассажиры комиссара, буквально летел в расположение, ибо ни минуты не собирался рисковать своей шкурой. Не знаю, как комиссар, но я это полностью поддерживал. В дороге я разделил трофеи (хотя чего делить, и так ясно). Уваров и Меньшов обрадовались новым вещам, как дети малые. Фляжка и хороший нож ценились дорого. Кивнув на бинокль, уточнил, что с ним делать будем.

– Тебе он нужнее, – спокойно сказал Серов. – С ним больше шансов домой вернуться.

По прибытии я сдал в канцелярию второй экземпляр боевого донесения. А потом три часа писал рапорты о бое и о расходе боеприпасов. После с накладной поехали на пункт боепитания пополнять боекомплект, там же сдал гильзы. Получив снаряды, загрузили их в боевое отделение, предварительно освободив от смазки. Затем занялись пушкой – чистка, смазка. И плевать, что темно. Потом Иван колдовал, а по-другому и не скажешь, с газовым регулятором. Легли все в два ночи, едва волоча ноги от усталости…

– Мельников! – Подошедший Иванов с красными от недосыпания глазами окинул взглядом своё детище. – Бегом к ротному. Будешь радио получать.

Я быстро привёл себя в порядок и пошёл к начальству.

– Молодец, – похвалил меня Ермолов. – Только не загордись.

– Никак нет… – вытянулся я в струнку, поедая глазами начальство.

– Ладно, – старорежимный ответ понравился старику. – Алексей, поедешь сейчас во взвод связи. Там тебе поставят передатчик и дадут радиста. Всё понятно?