Андрей Саликов - Дальневосточная опора прочная… [litres]

И вновь очередь.

– Есть! – Это точно я орал нечто матерное.

Вся обойма столь удачно легла, что не меньше пары взводов накрыло шрапнелью. И плевать, что убитых мало, главное – порыв сбит, это ведь очень страшно, когда у тебя над головой рвётся снаряд и вокруг начинают падать сослуживцы.

– …ать!

Метрах в шестидесяти возник разрыв снаряда. Комья земли и осколки бьют по броне, словно напоминая: а не пора ли свалить? А то…

– Стоять! – рычу Уварову. – Хрена на понт берёшь! Нету у тебя… – Меня вновь обрывает наше орудие, выплёвывая очередную обойму. – Снарядики-то тю-тю! – тем не менее закончил я.

– Командир, – сипит Ромка и, вцепившись руками в баранку, шальными глазами смотрит на меня.

– Держись! – Ну нельзя сейчас позицию менять! Серов только-только пристрелялся. Вон, второй эшелон положил мордой в снег. А на вершине наши совладали, лежат цуцики и палят снизу вверх в направлении противника. – Сука, мля, ну кто там такой умный?!

Поняв, что попасть в нас проблематично, китайские артиллеристы, или кто там командовал ими, начали подвешивать шрапнель.

– Петрович, ты как?! – проорал я с тревогой в микрофон, когда после третьего разрыва вблизи нас внезапно замолкло орудие.

– Лёшка, вали в сторону, – неприятно резанул по ушам крик Серова. – Пристрелялись, похоже!

– Ромка, выворачивай вправо, вперёд! – скомандовал я Уварову. – Стой! Руль влево, давай назад! Всё, стой! Петрович, норм? – вырвался у меня привычный сленг.

– Пойдёт.

И словно в подтверждение вновь заухало орудие.

– Кстати, мне показалось или китайцы вдруг заткнулись? – спросил я, наблюдая, как при очередной и довольно вялой попытке подняться наши пулемётчики легко положили цепь на землю.

И стреляли-то не длинными очередями, а так, скорее обозначили «сюда не ходи».

– Похоже на то, – подал голос радист.

– Так, Семён, попробуй связаться с кем-нибудь, – моментально озадачил его я. – А то сейчас они перегруппируются, перемешают наш плац, и всё, останется только прикрывать нашу пехоту. – О трибунале я не сказал, хотя народ и сам не маленький, правильно понял.

– Командир! Наши! Мать! Твою!.. – Крик Серова стеганул по нервам.

– Где?! – ору в ответ даже не в микрофон, а в пространство.

– Вон! – Он словно услышал мой вопль. – Конница! А-а-а, куда, сука!

Приоткрыв дверь, я в бинокль увидел, как китайцы спешно разворачивают второе орудие, первое, почему-то заброшенное, сиротливо стояло на позиции без расчёта.

– Петрович! – То, что я задумал, было уже не авантюрой, а вполне красивым стальным гробом для экипажа. Но если всё оставить как есть, то и одной пушки хватит наших потрепать. А то и отбросить. – Достанем этих архаровцев, если у телеги встанем?

Не знаю, о чём думал Серов, но спустя минуту он несколько деревянным голосом подтвердил, что по крайней мере напугаем.

– Петрович, ты сам знаешь, что не зря «мотовку» «косой смерти» кличут.

– Да знаю, только страшно, Лёш. – Отстранённый голос наводчика испугал меня здорово, словно мороз пробежал между лопатками.

Передёрнувшись, я всё же решился:

– Экипаж, атакуем противника, цель – орудие! Вперёд!

Рыкнув, броневик стал постепенно набирать скорость. Китайцы, сидевшие в заслоне у телеги, а потому считавшие себя в относительной безопасности, ведь прикрывает дорогу пушка, несколько расслабились и сперва не поняли манёвра русских. Зато потом до них дошло, и, видя, как этот стальной дракон проредил атакующие цепи, решили не испытывать судьбу.

– Давай не задерживайся! – Восторг, охвативший Серова, будоражил не хуже хлебного вина. – Н-на!

Пулемётные очереди словно подхлестнули беглецов, и они, пометавшись, бросились бежать прочь от дороги к недалёким сопкам. Затормозив перед телегой, броневик качнулся, словно лодка, уткнувшаяся в берег. Я и Уваров выскочили наружу, и, к удивлению Ивана, с лихим отборным матом, приподняв импровизированный шлагбаум, столкнули его с дороги.

– Шрапнель!

Семён сунул в приёмник обойму, и Серов, аккуратно работая маховиками, навёл орудие на копошащийся впереди расчёт.

– Получи!

И его любимица отозвалась дробным перестуком. Кто ворожил в тот момент наводчику, неизвестно, но вся серия легла очень удачно, обдав суетящихся артиллеристов градом осколков.

– Вперёд! – проорал я. – Молодец! Сейчас самое время рывок сделать! Вон, мечутся и не знают, куда стрелять!

– Командир, жми на всю железку! – крикнул Иван, ему было отлично видно, как смятение, словно волна, накрывает китайцев.

Страшное слово «окружили» постепенно, а потом всё быстрее и быстрее распространялось среди них.

– Рома, не гони! – Стараясь унять бушующий во мне адреналиновый шторм, я прильнул к смотровой щели, вцепившись руками в держатели (спасибо Иванову, есть за что схватиться!), но то и дело бьюсь шлемом о бронезаслонку. – Твою… Рома, держи двадцатку, а то унесет нас к хренам!

Наверху заработал спаренный с пушкой ручник. Молодец, Серов, профи, с трубкой один чёрт не угадаешь, а из «максимки» вполне можно на нервы давить.

Ara, вот и результат! Ездовые не выдержали и решили убраться подальше от сложностей жизни и весьма колоритной группой (кони в упряжке-то!) перевалили через дорогу. Есть! Есть! Оставшиеся батарейцы чуть пометались и, бросив пушки, рванули вслед за «ковбоями».

– Спокойно, Рома! – стараясь сдержать буквально прущий из меня вопль радости, поворачиваюсь к нашему «рулю». – Мы сейчас спускаемся с горы…

Знающий концовку анекдота Уваров загоготал.

– Тьфу, командир, – отсмеявшись, уже спокойно произнёс он. – Вечно ты всякую похабщину говоришь.

– А то! – всем видом я подтверждал его правоту. – Петрович, ты у нас наверху, не глянешь, как там местные, не последовали столь наглядному примеру?

– Хех, командир, – голос Ивана сочился ехидством пополам с каким-то радостным восторгом, – ты не поверишь, но они со всеми манатками, какие можно унести, рвутся к тем сопкам.

– А пулемёты? – голосом ребёнка, у которого отняли дорогую игрушку, поинтересовался я.

– С ними, дороги они им, – уже откровенно ржал Серов.

– У-у-у-у, жадины…

– Командир, откуда у тебя такая страсть?

– Петрович, я не жадный, я домовитый. – И, вспомнив одного презика (понимаишь!), добавил: – И вообще всё в семью…

Ответом мне послужил весёлый смех экипажа.

Дальше была рутина: быстро собрали в кучу шестерых раненых, оставшихся на позиции, в темпе перевязали. После с оживлёнными матерками развернули орудие в сторону убежавшего противника. Второе после беглого осмотра так и осталось стоять. По словам Серова, нам всем повезло, поскольку попалась некачественная гильза, и её раздуло после выстрела.

– Ага, везёт дуракам и пьяницам, а нам вдвойне, – отозвался я на столь неожиданную весть.