Ande - Между двух огней

Мбенге на обманул. Они действительно знали что и как делать. Понимали свои обязанности. И на второй день привыкли ездить в кузове грузовика. Савва почему-то называл Мбенге – Михайла. Тот охотно откликался.

Меня негры называли Мастер Ай. Якова – масса Мей. Савву Игнатовича они уважительно называли – сэр. Водителей – французов они, кажется, не различали и называли мсье.

На четвертый день, ближе к полудню, мы встали.

Вообще-то, между Конакри и Фритауном, столицей Сьерра-Леоне, всего сто пятьдесят километров. По неплохой дороге. Но мы проложили маршрут так, чтобы обогнуть горный хребет с востока. И даже не заезжать в страну. Место, что нам нужно, почти на восточной границе Сьерра-Леоне. По карте около трехсот километров.

На пути у нас оказался ручей. Достаточно мелкий. Но его южный берег возвышался над северным метра на три. Слева, в бинокль, можно было разглядеть болотистую низину. Справа, высокий берег переходил в скальный массив. Это начинался горный хребет, который мы и объезжали.

Савва приказал ставить лагерь, а потом выкопать в обрыве спуск. Загнали автомобили в тень деревьев. Негры начали споро ставить палатки, а к нам подошел Мбенге.

– Чего тебе, Михайла? – спросил Савва.

– Мы будем копать завтра весь день. Но три часа идти – деревня. Там можно нанять, они выкопают до захода солнца.

– Что за деревня?

– Я знать. Они согласятся.

– Хорошо. Зови.

Мы с Яковом пошли в саванну. Где-то через час Мейдель подстрелил косулю.

– Мне в Африке нравится, Кольцов. Каждый день свежая дичь.

Я хмыкнул.

– Ты бы, Яков Карлович не расслаблялся. Серьезный зверь так просто не берется.

Когда мы вернулись, спуск уже начали копать. Савва и французы активно руководили большой толпой, размахивающей деревянными лопатами. Мбенге подвел к нам экзотичного старика. Он был в вязаном берете, жилетке на голое тело и юбке, из которой торчали худые ноги. Старик стал что-то энергично говорить.

– Мастер Ай! Вождь говорит, что можно убить бегемота.

Он показал в сторону болот.

– Он вас отведет, сделает место, мимо идти бегемот. Утром.

– О чем речь? – заинтересовался Мейдель.

– Нам предлагают завтра утром завалить бегемота. Хочешь?

– Конечно хочу!

– Хорошо! – сказал я Мбенге, – пусть делает.

Старик степенно кивнул и что-то крикнул в толпу с лопатами. От нее отделилось пара десятков человек и, неспешной рысью, побежали в сторону болот.

Я разбудил Мейделя за три часа до рассвета. Потом мы полчаса ехали в свете луны, не зажигая фар. Еще около часа шли в камышах, хлюпая топкой почвой. Вождь подвел нас к чему-то типа насеста, сделанного из прутьев и тщательно замаскированного тростником. Когда мы на него залезли, то увидели метрах в пятнадцати перед нами натоптанную звериную тропу. По ней бегемоты под утро уходят из саванны в болото, и прячутся там весь день. Вот светать начнет, и пойдут.

Еще с вечера я предупредил Якова, что главное – ни в коем случае не шуметь. Поэтому мы еще больше часа сидели и ждали. А потом услышали что по тропе идет стадо. Немного спустя показался вожак. Он шел осторожно и, кажется, что-то чувствовал. В утренних сумерках было не понять, сколько идет за ним. Когда он почти поравнялся с нами, я кивнул барону. Он вскинул Холланд и выстрелил. Потом второй раз. Зверь постоял и упал на бок.

Мне всегда нравилось, что остальные бегемоты исчезают мгновенно. Только камыш вдали энергично шуршал. А потом появились Мбенге и вождь. Вождь что-то крикнул, и тут же непонятно откуда набежала толпа. Которая накинула зверю на задние ноги веревки. И за эти веревки утащила его на сухое место.

Я сделал несколько снимков барона в героической позе на фоне поверженного монстра. Толпа вокруг все росла. К нам подошел Мбенге.

– Мастер Ай! Люди хотят купить мяса.

– Яков! Ты трофей себе хочешь? Или ну его?

– А что будет трофеем?

– Обычно делают голову. Но это дня на три возни.

– Тогда ну его.

– Мбенге! С тушей поступай как хочешь. А масса Мей нужен клык.

И я ушел за машиной. Когда я подъехал, то наблюдал забавную картину. Негры дисциплинированно выстроились в длиннющую очередь к туше. Возле нее стоял негр с ножом, и Мбенге, с прутиком, в позе патриция. К бегемоту подходил соискатель. Наш главнегр его оглядывал, и потом небрежным движением прутика указывал какой кусок от туши ему нужно отрезать. К нам подошел вождь, и с поклоном отдал завернутый в листья кусок бегемотины. Килограмм десять.

В лагере Савва сказал, что косулю еще не доели, а вы по болотам лазите. Мы уселись за стол, и я налил себе кофе. В сторонке повар принялся нарезать мясо на стейки. Я закурили откинулся на спинку. Вдалеке, видимо там, где разделывали бегемота, кружили стервятники.

Мбенге появился через пару часов. И не один. С ним шла совершенно голая молодая негритянка. Он подошел к столу и положил на него клык бегемота. Потом из кармана штанов достал пригоршню монет и какого-то мусора и тоже положил на стол.

– Что это? – спросил я.

– За мясо.

Я пальцем поковырял кучу. Медные непонятные монеты, какие-то бусы. Опа! Алмаз. Карат пять.

– А это кто? – я кивнул на девицу.

– Вождь отдал за остальное мясо.

– Да? – оживился Мейдель – Как интересно!

– Яков, держи себя в руках.

– Ну почему же, это крайне занятно.

– Мбенге, отведи её обратно в деревню.

– Лучше сам убей. Тебе отдали, а ты не взял. Убьют.

– А почему мне отдали?

– Ты мясо дал. Тебе женщину дали.

– Кольцов! Прекращай ломаться. Отличное имущество!

– Савва Игнатович! Иди к нам!

Из-за палатки появился Савва.

– Это еще что за явление?

– Вот, Савва, Кольцову подарили, а он не знает, что с ней делать. Иван, хочешь, покажу, как их используют? – Мейделя страшно веселила ситуация.

– Барон, вы помните что над вами висит кастрация? Савва! Вот нам её отдали, и обратно не вернуть. Убьют, если бросим. Что делать будем?

– Ну, давай возьмем до Монровии, а там пристроим куда.

Негритянка тем временем, спокойно и с любопытством нас разглядывала. И почесывала ногу ногой. Лет пятнадцать, копна волос. Ничего такие сиськи. Плоский нос, и небольшие глаза. Вокруг столпились французы и остальные носильщики. Всем было интересно.

– Как зовут-то её?

Мбенге спросил.

– Нкендилим – улыбнулась негритянка.

– Тьфу ты! Язык сломаешь. – буркнул Савва – путь будет Аленушка.

– Точно, Савва. Сама черная, нос плоский. Чистый Васнецов.

– Яков, завидуй молча! Не обращай внимания Савва. Аленушка, так Аленушка. Устрой её где-нибудь. Пусть повару помогает.

Я пошел в свою палатку. Вернулся с рубашкой. В рубашках Мейделя, и особенно Ламанова она утонет. Отдал. Она взяла, надела, потом бросилась ко мне и поцеловала руку.