Ande - Между двух огней

– Я помню.

– Яков! Пьер и Жан должны оставаться в Жуаньи до окончания аукциона.

Марк и барон засмеялись.

– Айвен! Не хочу быть доносчиком, но им можно не платить зарплату. Они сами будут доплачивать за право там пожить.

– Это с чего? – ступил я.

– Местные дамы страшно рады, Кольцов.

– Я бы на вашем месте не веселился. Еще сбегут от баб этих ненасытных. Ты, Яков Карлович, свяжись, и дай команду, чтоб не уморили их там.

Я взял коробки с патронами для нагана и винтовки, и отнес все в машину. Яков принес свою винтовку и сунул за пояс люгер.

– Мы собираемся воевать? – спросил Марк.

– Ты будь осторожен, Марк, мало ли.

Времена, когда человек с оружием будет вызвать в прохожих желание сразу упасть на землю, настанут не скоро. По крайней мере Яков спокойно зашел в свой дом с винтовкой в руках не вызвав никакого интереса у публики.

Бакстер Аллес – представился американским виноторговцем. От Мейделя мы поехали на Риволи, в американскую импортно-экспортную компанию, продавать баронское вино. Покупатель был очевидным гангстером-бутлегером, перековавшим мечи на орала. То есть он с пониманием и уважением оценил наличие у нас оружия, не проявив ни малейшего беспокойства.

Его страшно интересовали большие объемы и низкие цены. Я отдавил Якову обе ноги до колен, чтобы он не брякнул, что если не задаром, то его устраивает. Бутылка бургундского сейчас стоит в Париже три франка. А доллар – двадцать семь франков. И я незатейливо залупил по доллару за литр. Горько сетуя, что если б не кризис… Но Бакстер Аллес – настоящий бандит, потому что не успел я оглянуться, как согласился на пол-доллара в Сен-Назере. Мейдель сидел красный и кашлял.

– Ты видишь, Бакстер, – по американской традиции мы со второй минуты называли друг-друга по именам. – как больно барону отдавать вина за бесценок?

– Не нужно Айвен! Я знаю цены, просто остальные продают шабли в бутылках.

– Дешевле не будет. Уникальные элитные вина делаются только в Жуаньи. Виноград давят специально отобранные красивые француженки. Не младше шестнадцати и не старше восемнадцати лет. Своими голыми, красивыми, загорелыми ногами. Процесс брожения – по тайному семейному рецепту, передаваемому в Эстонии от поколения к поколению. Неповторимейший букет.

В общем договорились. И мне и покупателю было ясно, что мы друг про друга все поняли. Ему нужно вытащить какой-то контрабас, нам продать вина. И мы недорого взяли, тем более что он, если всерьез возьмется, неплохо заработает даже с этой ценой.

Через три часа все было кончено. Пребывающий в прострации барон позвонил мэру Жуаньи. Сообщил мне по-русски, что мэр, узнав цену, в судорогах оргазма.

– Мэр Жуаньи рыдает от горя, Бакстер. – перевел я американцу. – Но я прослежу, чтобы на следующей неделе вино доставили на твой склад.

– Вы понимаете, барон, что водителем у вас сейчас – спаситель французского виноделия? – я вез Якова домой.

– Кольцов! Этот балаган ты называешь торговлей?

– Папка у вас в руках – реальна?

– Да! И это ужаснее всего.

– И чем не доволен?

– Иван! ты опять втравил меня в аферу!

– Конечно. А ты не понял? Ему нужен груз в бочках. Он с ним протащит какую-то свою контрабанду. За это он готов платить.

– Но это же преступление!

– В каком месте? У тебя целая провинция без масла последний член доедает, на ослах пашут. А ты мне про преступления будешь трындеть? Да пусть хоть пол-Лувра утащат, мы здесь не при чем. Мы продали вино. Все.

– А как ты понял, что ему можно давать высокую цену?

– О! Это тайное искусство постигается только на практике. Лучше скажи, сколько ты мне заплатишь за выдающиеся достижения?

– Как!!?? Тебе еще и платить нужно? Брать с меня деньги, Кольцов – безнравственно.

– Хорошо, Яков Карлович. Я отправляюсь в Бордо. Когда господин Аллен объявится в следующем году, я думаю, мне будет что ему предложить.

– Сто франков?

– Еще бы червонец добавить.

– Какая жадность! Я узнаю, если можно будет записать в расходы, то так и быть сто десять.

– Вот ваш дом, барин.

Эльза Скиапарелли и Наташа отправляются на модный показ, но ужин я буду должен. И ты меня не жди, Ванечка, я поздно вернусь. И я поехал домой.

В кабинете плотно поселилась Наташа. Все было завалено и завешано какими-то эскизами, картинками, выкройками, и, почему-то, кусками мела.

Поэтому я занял другую комнату, решив сделать её своим кабинетом. Сварил себе кофе, и сел писать экономический прогноз для господина Келлера. Хотел кратенько, но вышло несколько страниц. Особо заострил его внимание на переориентации в производстве каучука из Африки и Аргентины с Бразилией, на Юго-Восточную Азию. И введение Германией в торговле широчайшего применения клиринга, и бартера. Что позволить им увеличит объемы с Латинской Америкой в четыре раза в тридцать пятом году. Потеснив США и Британию.

Запечатал в конверт, и бросил на столик чтобы экономка отправила с утра. Посмотрим, на реакцию друга Тима. Было уже заполночь и я улегся спать. Поздно ночью ко мне в постель скользнула Наташа и прижалась всем телом. Не просыпаясь прижал к себе. Стало совсем хорошо.

– Айвен, там полицейский у ворот, спрашивает хозяев – Марк приехал на работу позже меня, и у ворот цеха встретился с полицейским.

После дурацкой стычки, организованной бельгийским ювелиром, моя жизнь протекает в полном покое и довольстве. Мейдель уехал к себе в Жуаньи, и я предался безделью. Утром отвозил Наташу на работу, и ехал в цех. Где занялся тюнингом своего Ситроена.

Как всегда, все началось с ерунды. Все эпохальные свершения на планете, как правило, случаются из-за полнейшей фигни. Меня раздражал тонкий трехспицевый руль. Это закончилось тем, что мы с Марком разобрали мой автомобиль практически на запчасти.

Потому что: двигатель слабоват, тормоза странные и не информативные, Ситроен и эргономика друг о друге никогда не слышали, а этими фарами можно светить в сортире, но не на ночных дорогах. И что за сиденья? Что за колеса и резина? Да как люди на этом вообще ездят?

Так я оказался сначала на автозаводе Деляж. Я и не знал, что такая автомобильная марка существует! Тем не менее, они поняли, о чем речь, и согласились сделать руль и сидения. А меня по неумолимой логике управляемой катастрофы, занесло сначала на опытное производство Ситроен, а потом и вовсе в химическую лабораторию Дюпон.

В результате обычное купе Ситроен приобрело двухлитровый двигатель мощностью сил в сто пятьдесят. Что в нынешние времена просто чудовищна мощь. Рулевую рейку. Она уже разработана, и её доводят до серийного выпуска, но мне некогда ждать, и я купил опытный экземпляр. Четырехступенчатую КПП. Дисковые двухконтурные тормоза. Резину 215Х95R19. И соответствующие диски. Удобные, почти анатомические сидения. Финальную сборку проводила компания Деляж. Уже у нас в цеху, мы с Марком переставили на рулевую колонку включение дворников, и переделали рычаг КПП.