Пантелей - Мессия

– Мне нечего больше предложить, великий хан. – угрюмо произнёс Принц-Бастард.

– Есть, король, Филипп. – Чингисхан вынул из под полы халата бомбу, которую Филипп кинул Джучи, для передачи великому хану, и перебросил её обратно – Осторожно, король Филипп, за кольцо не дёрни. Ты назвал моих воинов овцами, а моего сына пастухом. Думаю, нам следует начать с того, что ты извинишься. А потом устроим пир. Надеюсь, этого «ливийца» у тебя на один пир хватит?

– Хватит, великий хан. Я действительно повёл себя глупо, в извинениях за глупость, урона моей чести не будет.

– Ты очень умный юноша, король Филипп. Жаль, что у меня нет такого старшего сына. Джучи не так умён, но, поверь мне, он не трус. Он выполнял мой приказ. Итак, готовим пир, крестоносец. – снова улыбнулся Тимуджин – Свой крест до нас ты донёс, но тебе ведь важно, чтобы мы его приняли, я правильно понимаю?

– Правильно, великий хан, это очень важно.

– Обсудим этот вопрос после пира, король. В этом нет ничего невозможного.

– «Невозможно – это слово из словаря глупцов».

– Уже даже не вспомню, чьи это слова, Макиавелли, или Наполеона, но они правильные. Пир назначаем через неделю, мне нужно собрать на него всех сыновей. Ты согласен, король Филипп?

– У меня нет для всех подарков, великий хан.

– Есть. Подари им по бомбе, этого хватит. Умные поймут, а глупым туда и дорога. До встречи, король.

– До встречи, великий хан. Спасибо тебе за науку!

Первого сентября 1201 года в Саксонии началось восстание городов против короля Вильгельма I Вельфа, впоследствии названного «Бунтом бюргерской сволочи». Все сенаторы понимали, что в бунте виноват сам Вильгельм, который едва достигнув возраста совершеннолетия, подверг опале графа Йохана Мюллера, безмерно уважаемого всей Саксонией, начал делать долги и, для их покрытия, повышать налоги. Это не было изобретением Вильгельма. Установленный налог в три десятых от дохода, периодически повышали все феодалы, но мера эта всегда была временная, по возможности, не обременительная (максимум на одну десятую), и всегда возвратная. Во всяком случае, так обещалось – как только дела наладятся, всё верну. Вильгельм же сразу поднял налог до пяти десятых, вернуть ничего не обещал, и даже срок действия нового налога не назначил.

Нет, какие-то методы защиты от такого произвола уже были предусмотрены. Все люди были свободны, и могли отправиться жить туда, где лучше. Например, за Одером и до самой Оби, налог на крестьян был всего в две десятых от урожая. Спящий Леопард отказался от собственной королевской доли, собирая только долю Принципата и налог в местный бюджет, но куда деваться крестьянам и городским бюргерам, успевшим обрасти недвижимостью, которую с собой за Одер не заберёшь? Было в Саксонии и представительство Палаты Патрициев, но законодательная база Принципата нарушена не была. Сюзерены имели право повышать налоги, и никаких ограничений этому не было. В момент принятия закона, всем (Ричарду) казалось, что такие вещи отрегулирует рынок, с земель слишком жадного владетеля просто уйдут все подданные, однако, три года мира и процветания сделали своё чёрное дело. Плебеи разбогатели и обзавелись недвижимостью, которую готовы были защищать оружием. Нашлись недовольные и в сословии всадников (бароны и рыцари), особенно среди тех, кто развивал в своих землях какие-нибудь мануфактуры и уже вложился в оборудование. Как правило, вложились они в долг. А такое потрясение начисто лишало их возможности эти долги когда-нибудь выплатить, и, значит, вместо того чтобы подняться в имущественном цензе до патрициев, они и сами могли стать плебеями. Кому же такая перспектива понравится?

Разруливать эту ситуацию пришлось Железной герцогине, Алиеноре Аквитанской. Восьмого сентября 1201 года, она принимала третьего вице-принцепса, короля Нового Сиона, Сира Ицхака I Левита. Положенный этикетом обед, Ицхак, несмотря на нервное состояние герцогини, вкусил с удовольствием, и дождавшись кофе и «ливийца» откинулся на спинку кресла.

– Вы делаете вид, что ничего не знаете, Сир! – возмущённо начала герцогиня Аквитанская.

– Напротив, Миледи. Разумеется, я всё знаю, но неожиданностью для меня это не стало. Ричарда я предупреждал о возможности такого развития ситуации, но он отмахнулся, сказав, что всего не предусмотришь, и…

– Что и…, Сир?

– Он сказал, что «дурак на троне» – это неизбежное и неотвратимое зло, поэтому нужно учиться этому злу противостоять прямо сейчас. Сожалею, Миледи, но ваш внук никогда бы не решился на свои дурацкие наглые выходки, если бы Ричард был здесь.

– Да Боже мой, я и сама это отлично понимаю, Сир. Этот щенок считает меня глупой и злобной старухой, которая ни на что не способна.

– Извините, Миледи, но в какой-то мере он прав. Вы никогда не решитесь наказать его так, как это сделал бы Ричард. И не потому, что вы женщина, нет! Просто весь этот Принципат – владение одного Льва. Как только он оказывается далеко – сразу начинаются проблемы. Я думаю, Ричард специально уехал, чтобы издалека на эти проблемы посмотреть и сделать из них выводы.

– То есть, он был уверен, что я не справлюсь?

– Не знаю, Миледи. Но он точно был уверен, что справится со всем, после своего возвращения. На Саксонию ему наплевать. Он даже рад этому будет, и развлечётся, и переселенцев в новые земли наберёт.

– А я, значит, не справлюсь?

– Не знаю. Вильгельм ваш внук, Миледи. Вам будет очень не просто. Даже мужчинам в большой политике нелегко, а уж женщинам…

– Ах, вот как… Вы по-прежнему мой подчинённый, Сир Ицхак, или тоже затеете бунт?

– Приказывайте, Миледи. Ричард мой друг, но иногда даже друга нужно опускать на землю. Пока он воспарил не слишком высоко. Я ваш начальник разведки, казначей и просто друг, восхищающийся…

– Восхищений не нужно, Ицхак. Не скрою, лет сорок назад, мне было бы это приятно, но увы, те сорок лет уже позади. Что сейчас нужно делать?

– Разумеется, подавить бунт в Саксонии, Миледи. Подавить так, чтобы ещё лет сто это все вспоминали с ужасом.

– Я уже послала письмо королю Окситании.

– Раймунд для этого не сгодится, Миледи. Он король из сказок, как Генрих Шампанский, только пока живой. Если вы правда решили проявить волю, зовите короля Запада, бывшего графа Лестера, и дайте ему точно те же полномочия, что дал когда-то ваш сын. Роберт де Бомон – это настоящий ужас во плоти. Кроме того, он второй вице-принцепс. Только дайте ему те же полномочия, что и Ричард в 1192-м году. Этот ужас Ричард взращивал для себя, но вам же ничего не мешает его использовать.

– Он убьёт Вильгельма.

– Спорно. Принца Джона ведь он не убил, Миледи, хотя полномочия на это имел. Роберт де Бомон – это оживший древний скандинавский асс. Всяких сопляков он не трогает. Он слишком велик, для того чтобы пачкаться об этих трусов. Для него все они смерды, йомены. Скорее, он прикажет Вильгельма выпороть.