Пантелей - Горячее лето пятьдесят третьего... [СИ]

— Хорошо. — кивнул Василий Иосифович, — В хоккее мы и без него справляемся. А почему ты его с юниорами тренироваться поставил, Сева?

— Если ты заметил, его команда играет семь против тринадцати. Когда ты его привёз, он весил восемьдесят три килограмма. Сейчас уже семьдесят шесть, и с места чуть ли не на метр подпрыгивает. Не может он пацанам проигрывать, вот жилы и рвёт. Сам проболтался, а я это просто использую.

— Как проболтался?

— Да как и все болтуны. Приехал, походил, посмотрел и говорит с наглой мордой — вы, русские, в футбол играете плохо, потому что вы его не любите. Вам всё равно, что футбол, что хоккей, а футбол нужно любить искренне. Даже сильнее, чем жену. Гораздо сильнее, с женой можно ругаться, а с футболом нет, футбол должен быть богом. Вот я его к юниорам и отправил, любовь свою доказывать. Начал выставлять девять против одиннадцати, а сейчас уже семь против тринадцати, а всё равно этот че выигрывает. Думаю, он гений, жаль только, что по-русски плохо понимает. Но с пацанами он быстрее разговаривать научится.

— Научится. — хмыкнул Василий Сталин, — Молодёжь нынче на язык бойкая. Значит, берёшь аргентинца в Венгрию?

— Беру, Вася. И в ВВС-ВДВ, если получится, его забери.

— А почему вдруг не получится? Главное, что ты согласен.

— Хочет он слишком много, мы всей командой столько не получаем.

— Вы, всей командой, бесплатно получили квартиры, Сева. Хочешь поинтересоваться, сколько такая, как у тебя квартира, сейчас стоит в Монреале? И сколько за такую собственную квартиру там приходится платить налогов? Альфредо нашу систему пока не понимает, это естественно, вот и запрашивает, как привык, да с запасом, на всякий случай. Ничего, всё объясним, поторгуемся, уверен, что договоримся. Да и с нашими контракты будем заключать, не будет больше липовых лейтенантов, будут профессиональные футболисты. Как актёры в театре. Думаешь, в театре прима получает столько-же, сколько и статисты? Ну-ну. Так что готовьтесь к тому, что тот же Стрельцов будет получать в разы больше стариков. Как Яшин и Пушкаш в Динамо.

— Яшина надо было к нам забирать, пока он под Хомичем сидел.

— Маргелов пробовал, так там чуть до мордобоя не дошло. Никто нам больше ничего просто так не отдаст, Сева, закончились жирные годы. Но в Венгрию ты Яшина обязательно возьми.

— Его и планирую. Вась, а как будет устроен профессиональный футбол? Я же тренер Сборной, должен заранее всё учитывать.

— Не решили, пока, Сева. Нет у нас ещё нужных законов. Договорились только об одном, Государство выделяет всем шестнадцати командам высшей лиги одинаковый бюджет, а дальше… Хотели разрешить финансирование за счёт взносов членов клуба, но это сразу убьёт всю интригу. Понятно, что с нами и с Динамо, в этом случае, никому не тягаться. В наши клубы по нескольку миллионов болельщиков вступят. Получится чемпионат двух команд.

— Не получится. Нам, в Москве, ещё со Спартаком делиться придётся, а есть ещё Ленинград, Киев, Минск, где за москвичей точно не будут болеть и захотят иметь свои клубы. Вот тебе уже шесть из шестнадцати. ЦДСА наверняка захотят возродить — семь.

— И ЦСК ВМФ в Севастополе — восемь. Всё это считали, Сева. Но даже эти восемь всё равно делятся на два и шесть. Мы с Динамо будем им раз в десять лет первенство уступать. А остальные восемь, вообще статисты получаются.

— Только поначалу. Начнут при клубах работать спортивные школы, а там уж кому повезёт.

— Да брось. Я ведь не случайный прохожий. Кому на Стрельцова повезло? Всё, что ты говоришь, я слышал десяток раз. Думаем пока, Сева. А ты думай о Венгрии. Я ведь не шутил, когда сказал, что если проиграем — застрелюсь. Я ведь перед всем Президиумом ручался, мне такого позора не пережить.

— Сам понимаешь, Вась, что такое Венгрия. Мы, считай, в квалификации финал Чемпионата мира играем. Но мы выиграем. Если проиграем — я застрелюсь на твоей могиле.

— Годится. Только постарайся стрелять так, чтобы её твоими мозгами не забрызгало. Я лётчик, люблю чистоту. Да, кстати, вот твоя книжка, что ты просил подписать у Че.

Девятнадцатилетний Юрий Гагарин смотрел в окно, скорый поезд Москва-Симферополь прибывал в Мелитополь, скоро можно будет выйти и размять ноги, стоянка в Мелитополе почти сорок минут.

Юра Гагарин ехал учиться в знаменитое Качинское Высшее Военное Училище Лётчиков, то самое училище, в котором воспитали Василия Сталина, только прошедшим летом перебазировавшееся из Сталинграда обратно в Крым. Невероятно, но перед глазами Гагарина сейчас плавно проплывали пригороды Мелитополя. «Завтра утром будем на месте». Чудеса… История эта была немного похожа на сказку про Золушку.

Тридцать первого августа 1953 года, Юрий Гагарин вернулся с каникул в общежитие Саратовского индустриального техникума. Третьекурсник, отличник, мечтавший стать лётчиком. Прошедшее лето выдалось горячим, но только на новости. Мобилизаций не проводилось, поезда ходили по расписанию, даже первый искусственный спутник земли вывели на орбиту. Третья мировая, или как её ещё называли — антиколониальная война началась и закончилась, пока Юра отдыхал на каникулах. Началась она 28 июня, как и прошлая, без объявления, с вероломного нападения, но застать СССР врасплох британцам не удалось. Уже к 22 августа, все союзники по НАТО подписали полные и безоговорочные капитуляции.

Первого сентября начались занятия, а третьего, в аудиторию сопромата вошёл директор техникума.

— Гагарин. — Пётр Сергеевич с улыбкой посмотрел на вскочившего Юрия, — С вещами на выход.

В кабинете директора их дожидался лётчик подполковник, со Звездой Героя.

— Гагарин Юрий Алексеевич, тридцать четвёртого года рождения?

— Так точно, товарищ подполковник, девятого марта тридцать четвёртого года.

— Я подполковник Сафронов, заместитель начальника Качинского Высшего Военного Училища Лётчиков по боевой подготовке. Вам, товарищ Гагарин, предлагается сменить место учёбы. Вы согласны?

— Конечно! То есть, так точно. А почему именно мне, товарищ подполковник?

— Потому что поступила мне такая разнарядка, товарищ курсант. — усмехнулся герой-подполковник, — Даю вам четыре часа на сборы. В шестнадцать тридцать жду вас в райвоенкомате, для снятия с учёта. Занятия вашего курса в училище уже начались, поэтому нам следует поторопиться. Сегодня мы отбываем вечерним поездом в Москву.

— А мне как всё это оформлять, Александр Степанович? Никогда ещё учащихся таким образом не переводили. Оформить академический отпуск?

— Не знаю, Пётр Сергеевич, для меня такое тоже впервые. Из отпуска Гагарин уже не вернётся, так что лучше сразу выдайте ему диплом. Гарантирую вам, что вы ничем не рискуете, литейщиком он работать уже точно не будет.