Владислав Порошин - Туманная река

— Это от избытка чувств, — прокомментировал странность Петро.

И вся компания дружно захохотала.

— А вторая, что за вещь? — тут же спросил Толик Маэстро.

Эх, знать бы какая у меня вторая вещь, — я почесал себе затылок.

— Это просто пока намек на тему, ее можно исполнять как вокализ, — я хаотично начал перебирать в голове, какую мелодию западных хитов будущего предложить группе.

— Чё за вокализ? — спросил Санька.

— Это музыка не для средних умов, — заявила Наташка, — такая вокальная миниатюра для голоса.

И Санька получил от Толика тетрадкой по тыкве, — да помолчи ты!

И тут меня осенило, я вспомнил очень ритмичную и мелодичную песню Глории Гейнор «I Will Survive», что значило в русском переводе «Я буду жить». И я заиграл, напевая проигрыш этой вещи.

— Пара-па-па-па, па-па-па-баба, пора-папаба-тадата, та-та-тадата…

— Пора по бабам! — заголосил Зема и тут же ему прилетел колкий локоток Наташки.

Толик Маэстро быстро схватил мотив будущей песни, стал подыгрывать на соло гитаре. Петро на ударной установке четко взял ритм. И даже Иринка что-то похожее стала напиликивать на синтезаторе.

И тут кто-то призывно заколотил в нашу пионерскую комнату. Я отложил гитару, приоткрыл дверь и выглянул за нее.

— Чё там, пожар что ли? — спросил я.

— Я должна присутствовать на репетиции! — заверещала Инна Синицына, — я председатель совета дружины школы!

Она, что было мочи, налегла на дверь, однако я прочно стоял на ногах, и впускать эту бешеную девчонку сюда не собирался.

— Такие бы усилия да в мирных целях, — съязви я из-за приоткрытой двери, — Дениска давно бы на тебе женился!

— А я может, не собираюсь за него замуж! — крикнула под хохот нашей музыкальной банды Синицына.

— Тем более, нужно не по репетициям бегать, а на уроках сидеть! — не сдавался я под напором, тянущегося к современной музыке организма, — вдруг, другим ты без законченного среднего образования будешь и не нужна?

Наконец мне удалось захлопнуть нашу пионерскую комнату.

— Вы у меня еще попляшете! — послышался глухой голос Инны, и бедная дверь сотряслась от двух акцентированных ударов ногой.

— В обще-то, мы поем! — закончил я небольшую победоносную войну.

Из-за кулис отчетный концерт выглядел не так торжественно, как из зрительного зала. Доски сцены, с большими проплешинами облупившейся красной краски, жалобно поскрипывали под топотом десятка детских ножек. Из боковой кулисы было видно, как кто-то поправляет костюмы и просто нервно мандражирует. Я еще раз мельком, сквозь маленькую щель занавеса, глянул в зал, он был забит до отказа. Нервная дрожь передалась и мне. Все-таки я на сцене выступал всего четыре раза за всю свою прошлую и эту жизнь. Мне вспомнилось, как я пел что-то патриотическое в школе, потом институтский КВН, четвертьфинал и полуфинал, и наконец, вчера выступил с нашим ВИА перед худсоветом. Санька Зёма тоже протиснулся и посмотрел в щелочку.

— Них… себе народу, — не сдержался он.

— Кстати, как, удалось развесить объявления о дискотеке на заводских проходных? — вспомнил я свое утреннее поручение к другу.

— А то, — похвастался Санька, — десять штук повесил.

Даже если по пятьдесят человек с предприятия приедет, то уже получится пятьсот зрителей, мысленно я стал делить шкуру не убитого медведя, плюс еще человек четыреста наших шефов, выходит примерно человек восемьсот, девятьсот. Вопрос в следующем, какая сумма перепадет нам с концерта?

— Чё, волнуешься? — спросил меня Толик.

Да какие волнения могут быть в моем возрасте, хотел было брякнуть я, а потом вспомнил, что мне всего пятнадцать. Поэтому молча кивнул головой. Я посмотрел на девчонок, Иринка была бледнее бледного, а Наташка наоборот раскраснелась, улыбалась чему-то своему.

— «Синие гитары», сейчас ваш выход, — полушёпотом заговорила Тина Соколова, которая, кстати, и вела отчетный концерт.

Занавес закрылся, мы рысью выскочили на сцену и стали расставлять деревянные самодельные колонки, которых было целых пять штук. Три под соло, ритм и бас гитары, одна под синтезатор, и последняя под микрофон. Вся сцена вмиг покрылась сетью разной толщины проводов. Потом мы втащили ударную установку, бочка, рабочий барабан, хэт, тарелка и два маленьких том-тома, которые крепились на бочке. Петр на концерт привез все свое приданное.

— Петро? — спросил я ударника, почувствовав небольшой перегарный запашок, — ты уже успел остограммиться?

— Все нормально командир! Я в форме! — отрапортовал он.

И как только мы расставились по местам, и провели для профилактики пару раз по струнам, занавес тут же отвалился в разные стороны.

— О-о-о! — прогудел зал.

И сейчас до меня дошло, что мы одетые в первые советские джинсы, в паруса, выглядим здесь, как пришельцы из созвездия Большая Медведица.

— Дорогие старшеклассники! — торжественно со сцены объявила Тина Соколова, — через десять дней пройдут последние звонки, и вы будете сдавать выпускные экзамены. И поэтому вокально-инструментальная группа детского дома имени Григория Россолимо «Синие гитары» исполнит песню «Когда уйдем со школьного двора».

Тина захлопала в ладоши, и весь зал с ленцой похлопал нашей группе.

— Раз, два, три, четыре, — скомандовал Петр, не дав нам даже сосредоточится.

Но репетиции не прошли даром, и мы на автомате затянули унылый школьный вальсок.

— Когда уйдем со школьного двора, — запел Толик Маэстро.

В этот момент он мне напомнил Эдуарда Хиля в молодости, которому сейчас примерно лет двадцать или тридцать. Его красавица сестра Наташка так же подошла поближе к единственному микрофону и стала подпевать на бэк-вокале. Да, не дело выступать с одним микрофон, подумал я, автоматически перебирая пальцами по струнам. И тут же меня улыбнул наш директор Владимир Семенович Мамонтов, который сидел в первом ряду, победно оглядывая весь зал. Кстати звучали мы очень прилично, я вспомнил, как в той жизни, на школьном выпускном гремела наша школьная группа. Ни слов, ни мотива разобрать было решительно не возможно. Я даже вспомнил, что тогда пытались изобразить наши «эстрадные звезды», — отпустите мамы девочек на улицу, отпустите папы мальчиков туда…

— Пройди по тихим школьным этажам. Здесь прожито и понято немало! — зазвучал серебряный голосок моей ревнивой подружки.

Нет, ну вылитая Мая Светлова из «Приключения Электроника». Я оглянулся за кулисы и чуть не упал от смеха, глядя на то, как детские мордашки, толкая друг друга, смотрели наше выступление. А над ними возвышалась недовольная учительница пения, имя которой я не знал. В другой кулисе расплывшись в широченной улыбке, стояла Тина Соколова. Она показала мне кулак с поднятым большим пальцем вверх. Я ей подмигнул в ответ. Кстати Вовка Соколов из школьной сборной по баскетболу ее младший брат. Вот что значит, когда в каждой семье минимум по четыре ребенка, в школе учатся сплошные братья и сестры, а сколько близнецов бегает, почти в каждом классе по паре.