Дмитрий Дашко - Ликвидация [СИ]

И тут же возле него оказался Лодыгин. Его наган упёрся в голову беглеца.

– Ваша взяла, мусора! – выдавил из себя Семёнов.

Ему на самом деле было плохо, поднялась температура. И прежде чем отдать его следователю, пришлось вызвать врача.

На этот раз долго колоть Семёнова не понадобилось. Информация из него потекла рекой. Но меня больше всего интересовала роль Ремке: мы только гадали виновен или не виновен наш новый сотрудник.

Когда я напрямую спросил об этом Семёнова, тот усмехнулся.

– Своим не верите, гражданин начальник?

– Верю. Но для начала должен убедиться, что это – свой.

– Не при делах ваш Ремке. Тут всё дело случая оказалось. Он с Кислицыной шашни водил. Она баба видная, мужики к ней так и липли. Вот и Ремке ваш не устоял. А в тот день, когда мы к Рвачу собирались, он к подруге заскочил. Та ему шинель брата отдала. Эта дурёха толком не дозналась, на какое такое дежурство полюбовник собирался. Глядишь, если бы как надо выспросила – не было бы всего этого, и сидел я бы сейчас не в вашей кутузке, а дома на полатях.

На губах Семёнова мелькнула кривая ухмылка.

– Но, что уж теперь… Содеянного назад не воротишь. У Рвача нас ваши поджидали: Ремке и второй, я его не знаю. Ремке – дурак, увидел брата своей подруги и сплоховал, потому и получил от него маслину.

– То есть в Ремке стрелял ваш подельник Кислицын?

– Он самый, – кивнул Семёнов. – Мне не верите – у Шубина спросите. Он подтвердит.

– Обязательно спросим, – заверил я.

– Кто убил милиционера Юхтина?

– Кого? – нахмурился допрашиваемый.

– Напарника Ремке.

– Тоже Кислицын.

– Не врите, Семёнов!

– А какой смысл мне врать – на мне и так столько трупов: одним больше – одним меньше. Я ведь заранее знаю, какой приговор мне накатают. К стенке ведь поставите, начальник, – с горечью произнёс арестованный.

– Это решит суд. Но, будь моя воля, я бы сам тебя пристрелил.

– Даже не сомневаюсь, начальник. У тебя аж глаза бешеные стали. Только не бывать этому.

– Почему, Семёнов?

– Мне цыганка нагадала, что я на свободе помру. Так что какой бы приговор мне не определили, всё одно на воле окажусь. А как только вздохну грудью воздух свободы – за тобой приду, Быстров!

– Ну-ну, – хмыкнул я. – Приходи. Я для тебя нарочно пулю заведу, именную. Попрошу, чтобы на ней твою фамилию выгравировали.

Сколько таких, как Семёнов, в своё время обещали свести со мной счёты. Запала не хватило ни у кого, хотя особо отличившихся «крестничков» я старался не выпускать из поля зрения. Возможно, по этой причине и дожил до полтинника, умерев от инфаркта.

На следующий день приехал мой бывший бригадир – товарищ Гибер. Он с порога зажал меня в своих медвежьих объятиях так, что у меня кости треснули.

– Ну, здорово, начальник!

– И тебе не хворать! Какими судьбами?

Он разжал руки, и я, наконец, смог свободно вздохнуть.

– Как всегда по делу. Семёнова и Шубина предписано у вас забрать в губрозыск, – пояснил цель визита Гибер.

– Это ещё зачем? – удивился я.

– Волна по губернии пошла. Их шайка много, где наследила, вот, примеряем к новым делам.

Видя кислую мину на моём лице, он подмигнул:

– Чего, Быстров, делиться не хочешь?

– Да забирайте, конечно! Только я ещё сопроводиловку к ним напишу: есть подозрения, что и у меня они кое-где засветились. Так что пусть следаки и в этом направлении копнут.

– Копнут, не беспокойся! – заверил Гибер.

Он огляделся по сторонам.

– Вижу, кабинет свой завёл. Большим начальником стал.

– Одно название, что начальник, – улыбнулся я. – Пока кадровую проблему не решим, придется вместе с оперативниками на каждое задержание ездить.

– Да вроде у тебя Леонов есть. Говорят, подающий надежды товарищ.

– Подающий, – кивнул я. – Только не вздумайте в губернию переманивать. Я такого кадра никому не отдам. Мне без него кранты.

– А, так ты, верно, ещё не в курсе, – загадочно произнёс Гибер.

– В курсе чего? – напрягся я.

– У… брат, да ты совсем в своей деревне от последних новостей отстал, – покачал головой Гибер.

– Ты б загадками не говорил, – попросил я.

– Недолго тебе в начальниках городской милиции ходить.

– Что, снимут? Опять сокращение какое-нибудь придумали? – нахмурился я.

Гибер фыркнул.

– Вечно ты о плохом думаешь, Быстров. В Москву тебя зовут. Как раз сейчас вопрос решается. Смушко последние нюансы утрясает. Знаешь, что это слово значит?

– Знаю.

Выходит, Москва… Я вспомнил, что товарищ Маркус говорил о чём-то таком, но он уехал и на этом дело, как мне показалось, заглохло. Подумал, забыли обо мне, кому есть интерес до обычного начальника милиции маленького городка? Собственно, ничего страшного. Я и здесь, в Рудановске, на своём месте.

Начинаю собирать свою команду. Эти люди готовы идти за мной в огонь и в воду. Да и я ради них готов жизнь отдать – и это не пафосное сотрясение воздуха.

Но и в Москву тоже хотелось. Плох тот солдат, что не хочет стать генералом. В прошлой жизни я не получил генеральских погон, так и проходил в майорах, поскольку представления меня к новому знанию благополучно растворялись где-то наверху.

И не то чтобы именно в высоких должностях счастье. Мне очень хотелось дать стране как можно больше из того, что я знаю и умею.

Мы ещё немного посидели с Гибером, поговорили о последних новостях, о том, что творится сейчас в губернии. Я даже ощутил светлую грусть. За проведённые вместе дни успел сильно привязаться и прикипеть к Смушко, Гиберу, Полундре, другим ребятам, с которыми вместе лез под пули и брал злодеев.

Это было моё маленькое ментовское братство. И мне очень не хватало их здесь и сейчас.

Чуть погодя Гибер бросил взгляд на часы. Я правильно истолковал его жест, вызвал дежурного и велел передать арестованных Семёнова и Шубина товарищам из губрозыска.

Не успел их проводить, как столкнулся с Лаубе. Тот вопрошающе смотрел на меня.

– Константин Генрихович, у вас какое-то дело ко мне? – удивился я.

Лаубе смущенно кашлянул.

– Георгий Олегович, вы, наверное, забыли…

– Забыл? – Я наморщил брови. – Извините, Константин Генрихович, так закрутился, могло действительно вылететь из головы. Если вас не затруднит – напомните, пожалуйста, о чём речь?

Собеседник развёл руками.

– Речь о моей дочери – Насте. У неё сегодня именины, на которые она пригласила вас.

Я хлопнул себя по лбу. Твою ж за ногу! Действительно, накал страстей таков, что я запамятовал о приглашении. Хотя, чему тут удивляться – я вообще забыл обо всём, кроме работы.

Настя-Настя… прости, если сможешь! – мысленно обратился я к жене. Ты же видишь это оттуда, с небес, и одобряешь мой выбор.

Моя любовь к тебе никуда не ушла, но в сердце нашлось место ещё для одной женщины. Не могу сказать, что и как в итоге сложится, но верю только в хорошее. И ещё раз прости! Мне пора…