Иван Оченков - Стрелок-3 Митральезы Белого генерала. Часть вторая.

- Твою же мать! – простонал он.

- Дмитрий Николаевич, вы проснумшись? – раздался совсем рядом омерзительно трезвый голос Абабкова.

- Вроде того, - пробурчал Дмитрий, присаживаясь на кровать.

- Тады извольте умываться и завтракать!

- Ну его, - малодушно попытался отказаться офицер, но строгий вестовой мгновенно пресек ослабление дисциплины.

- Никак не можно-с! А ежели вам дурственно, так похмелитесь и вся недолга.

- Похмелиться? – переспросил Будищев, попытавшись сфокусировать взгляд на матросе.

- Конечно! – убежденно ответил тот.

- А есть? – в глазах прапорщика загорелась надежда.

- А как же-с, - жестокосердно ухмыльнулся Абабков. – На столе у прочих господ-офицеров стоит. Только чтобы туда пройти, прежде надобно умыться и в порядок себя привести. Ить ваше благородие теперича не кондуктор какой-нибудь. Понимать надо!

- А что они уже встали?

- Давно уж, - пожал плечами матрос. – Их благородия господа Майер и Шеман уже чай пьют. Вы бы поторопились, а то у них все кончится.

- Ладно, - сдался Дмитрий, - давай умываться.

Ведро холодной воды вылитое на неразумную голову вернуло ей способность соображать, а телу двигаться. Закончив с умыванием, Будищев надел чистую рубашку и, накинув сверху мундир, решил, что он готов явить себя миру.

- Доброе утро, - иронически поприветствовал его сидящий за столом Шеман.

Надо сказать, что хотя командир морской батареи был по происхождению финном, выпить мог ничуть не меньше любого русского, что с успехом вчера продемонстрировал. Но при всем при этом, он никогда не страдал похмельем, чем приводил своих православных товарищей в совершенно искреннее недоумение. Находившийся рядом с ним Сашка Майер, даром что был немцем, такой счастливой способностью не обладал, но, судя по всему, успел подлечиться и встретил товарища довольной улыбкой.

- Здравия желаю, - буркнул в ответ Будищев.

- Не угодно ли чаю?

- Чай не водка – много не выпьешь! – отрезал прапорщик, вызвав радостный смешок у гардемарина.

- Справедливое суждение, - согласился с ним лейтенант, - но все же до адмиральского часа еще далеко, так что попрошу чрезмерно не налегать.

Договорив, он кивнул своему вестовому и тот немедля наполнил стоящие перед молодыми офицерами чарки.

- А вы, Николай Николаевич?

- Воздержусь.

- Ну тогда, не пьянства для, но здоровья ради! – провозгласил Дмитрий и, чокнувшись с Майером, опрокинул в себя стопку.

Хлебное вино мгновенно впиталось в стенки желудка, как вода в иссушенную долгим зноем землю, но жизнь сразу же заиграла свежими красками, кровь быстрее побежала по жилам, а воздух из сухого и затхлого тут же стал свежим и прохладным. С таким самочувствием грех было не позавтракать и Будищев, с удовольствием взялся за немудреную закуску. Стол был, вправду сказать, небогат, но лепешки еще горячими, овечий сыр мягким, а жизнь прекрасной.

- Неугодно ли чаю? – еще раз предложил Шеман.

- С удовольствием, - не стал на сей раз отказываться Будищев.

- А может еще…? – вопросительно изогнул бровь гардемарин, но к его удивлению, приятель отказался.

- Не так быстро, Саша. Дел много.

- Да какие же у тебя могут быть дела?

- Ну мало ли… кстати, что-то я не помню, когда Бриллинг с нашей вечеринки ушел?

- Может быть, ты еще не помнишь, как пил с ним на брудершафт?

- Что?!

- Было-было, - с легкой усмешкой подтвердил лейтенант. – Вы ему постоянно подливали, потом стали демонстрировать стрельбу по бутылкам, потом кинулись его обнимать, так что мы боялись, что вы его задушите…

- Вы сейчас серьезно? – недоверчиво переспросил Дмитрий, в памяти которого сохранилась только стрельба и растерянное лицо хорунжего.

- Ну да, - радостно, будто сообщая о награждении или производстве в следующий чин, воскликнул Майер. – Ты потом предложил тост за содружество родов войск и после этого я Бриллинга тоже не видел.

- После этого он поспешил ретироваться, - с непроницаемым лицом заметил Шеман.

- Полагаете, его смутила моя стрельба? – повернулся к командиру Будищев.

- Скорее, то, что вы стали кавалером ордена святого Владимира.

- И что в этом такого?

- Для вас, может и ничего, а для людей сведущих очень много. Вам известно, что в Российской империи у награждений существует строгая очередность?

- Что-то слышал.

- Что-то?! – сарказм в голосе лейтенанта стал настолько явным, что его услышал даже пьяненький Сашка Майер, не говоря уж о начавшем трезветь Будищеве. – Так вот, да будет вам известно, что прежде всего награждают орденами святого Станислава и святой Анны третьей и второго класса, а только потом очередь доходит до «Владимира». Бывало, конечно, что награждения перепрыгивали через какую-то ступень, но никак не через пять кряду! Да еще и лицу, не в обиду будь сказано, не имеющему никакого чина!

- Полно вам Николай Николаевич, - вяло возразил гардемарин. – Государь волен жаловать ордена в любом порядке, на то он и государь. А то ведь род графов Блудовых того и гляди пресечется…

- А это тут при чем?! – недобро сверкнул глазами Будищев.

- Прости друг, - тут же пошел на попятный Майер. – Но ведь всем известно твое происхождение и сложные отношения с родственниками.

- Не со всеми, - задумался про себя прапорщик, вспомнив графиню Антонину Дмитриевну, относившуюся к нему с искренней привязанностью и все еще имевшую немалый вес при дворе.

- В другое время, - продолжал тем временем Шеман, - Бриллинг не обратил бы на эти обстоятельства никакого внимания, тем паче, что на дуэли нет надобности отбивать горлышки у бутылок, достаточно просто попасть в грудь противнику, а уж это он сумеет. Но сейчас ему надо заслужить возвращение в гвардию, и посему скандалы, как с вами, так и с вашими покровителями при дворе, совершенно излишни.

- При малом дворе, - хихикнул гардемарин.

- При каком? – не понял Дмитрий.

- При том, которым безраздельно правит Светлейшая княгиня Юрьевская, - пояснил лейтенант, бросив на Майера недовольный взгляд. – Вы, кажется, какие-то гальванические игрушки делали для ее старшего сына?

- Пока еще княгиня, - заговорщически подмигивая, шепнул Сашка, сделав акцент на слове «пока».

- А вот это уже не наше с вами дело! – строго прервал подчиненного Шеман. – Кроме того, считаю своим долгом напомнить, что вокруг война и мы с вами, господа, в походе. И если кто-то наивно полагает, что у него нет служебных обязанностей, то я берусь разубедить его в этом пагубном заблуждении! Всем ясно?

- Так точно! – подскочив, четко ответил командиру Будищев, пока Майер честно попытался изобразить раскаяние на лице, но так и не преуспел.

- Полно, Дмитрий Николаевич, - смягчился лейтенант. – Я весьма рад и вашему производству, и кавалерству. Более того, я уверен, что вы как никто заслужили эти награды, но по-приятельски хочу предостеречь на будущее. У вас есть не только друзья, но и враги, а теперь к недоброжелателям добавятся еще и завистники. Будьте осторожнее.