Иван Оченков - Стрелок-3 Митральезы Белого генерала. Часть вторая.

- Братцы, скорее разгружайте фургоны! – приказал санитарам доктор Щербак, закончив осматривать выделенные ему помещения. – Здесь мы устроим перевязочную, а там поставим кибитку под операционную. Да быстрее, что же вы как квелые мухи!

- Слушаемся, вашбродь, - дружно отвечали ему солдаты, сами желавшие как можно скорее покончить с обустройством и хоть немного отдохнуть.

- Какие будут распоряжения, господин доктор? – спросила подошедшая тем временем баронесса Штиглиц.

- Как хорошо, что вы подошли, сестра, - обрадовался врач. – Проследите, чтобы как следует убрали перевязочную. Идет бой и к нам наверняка скоро доставят раненых, а еще ничего не готово. Поторопитесь, голубушка. Я на вас надеюсь.

- Сию секунду, - отозвалась Люсия, и хотела уже отправляться выполнять приказ, но тут перед ними появилось новое действующее лицо.

- Здравствуйте, господа! – весело крикнул им офицер в морской шинели, в котором они тут же признали Будищева.

- Мое почтение, Дмитрий Николаевич, давно не виделись, - улыбнулся доктор. – Наслышан о ваших подвигах.

- Да какие подвиги, - отмахнулся прапорщик, - так пара перестрелок. Вот артиллеристы те да, Скобелев так и сказал, молодцы! А мы так, рядом стояли.

- Не скромничайте, молодой человек.

- Как поживаете, Люсия Александровна? – обратился к застывшей у забора барышне Дмитрий.

- Благодарю, хорошо, - приветливо, но вместе с тем несколько обеспокоенно отозвалась та. – Я слышала сильную перестрелку, и пушечные залпы, вероятно, шел сильный бой?

- Точно так, - с улыбкой отвечал ей Будищев, но глаза его оставались серьезными и смотрели так, будто пронизывали девушку насквозь.

- Большие потери? – ахнула Люсия, покрывшись от столь явного внимания слабым румянцем.

- За казаков не скажу, а у артиллеристов двое легкораненных.

- А у вас?

- Бог миловал. Федьке, правда, чуть нос не отстрелили, а так все благополучно.

- И вовсе мне ничего не отстрелили, - показался из-за забора Шматов, с почему-то вымазанным пылью лицом. – Доброго здоровьишка, барышня, и вам господин доктор.

- Здравствуй, Федя, - мягко улыбнулась Люсия. – Как твоя нога?

- Вашими молитвами, - расплылся в улыбке денщик, и хотел было сказать еще что-то любезное столь приятным и участливым людям, но подошедший Будищев бесцеремонно прервал этот поток красноречия:

- Хорош базлать! – тихо шепнул он ему.

- А чего? – искренне удивился парень. – Мы же закончили…

- Вы знаете, - спохватился Дмитрий, как будто вспомнил что-то очень важное, - нам уже пора. Служба. Уж извините.

- Да-да, конечно, у нас тоже масса дел, - охотно согласился Щербак, но тут к нему подскочил ефрейтор Барнес и принялся что-то шептать на ухо.

- Какую яму разрыли солдаты? – не понял доктор. – Мешки грузят?

- Что-нибудь случилось? – с невинным видом поинтересовался Будищев.

- Да вот Марк говорит, что на заднем дворе разрыты ямы, в которых были мешки, по всей вероятности, с чем-то ценным. И какие-то солдаты их утащили. Вы ничего не знаете об этом?

- Я?!! – искренне удивился прапорщик. – Ни сном, ни духом!

- Хм, а может это были какие-то припасы, спрятанные местными жителями? – продолжал размышлять вслух доктор. – Нам бы они очень пригодились.

- Точно! – убежденно подтвердил его догадку Будищев. – А казаки нашли, да и уперли по своему обыкновению. Вот разбойники!

- Вы думаете это казаки?

- Да кто же еще? – уже из-за забора отвечал им уходящий Дмитрий.

- Таки вы думаете, что я перепутаю казаков с артиллеристами! – возмутился молчавший до сих пор Барнес, убедившись, что прапорщик уже ушел и его не слышит.

- А почему ты сразу не сказал, что это были артиллеристы? – нахмурился Щербак.

- Разве?! – сделал честное лицо Марк.

- Ладно, Бог с ними всеми, не до того сейчас, живо за работу, – отмахнулся Щербак, после чего обратил внимание на поскучневшую баронессу, – Люсия Александровна, голубушка, вам нехорошо?

- Нет-нет, Александр Викторович, - поспешно отозвалась сестра милосердия. – Я, наверное, пойду убирать в перевязочной.

- Конечно.

- Госпожа баронесса, да зачем же вам самой убирать, прикажите, и я все мигом сделаю, - услужливо затараторил Барнес, но расстроенная девушка не обратила на него внимания.

Когда Будищев появился в расположении своей части, позиции были уже готовы. Солдаты и офицеры, порядком уморившиеся за выдавшийся столь насыщенным день, отдыхали. Артельщики заканчивали приготовление пищи, и по лагерю разносился специфический запах вареной баранины. Чуть поодаль устроились моряки и ездовые тачанок, к которым и направился Дмитрий.

- А вот и вы, вашбродь, – встретил командира Егорыч, хлопотавший у самовара. – Чаю будете?

- С пряниками? – ухмыльнулся прапорщик.

- А то!

- Тогда наливай.

Пряников у ездового, конечно, не было, зато нашлось несколько не совсем еще черствых туркменских лепешек, купленных перед самым началом похода. Получив одну из них, Будищев по-братски отломил половину Шматову. Затем положил на свою часть кусок колбасы и с аппетитом вгрызся в полученный бутерброд, время от времени отхлебывая маленькими глотками ароматный чай.

- Ништяк! – похвалил он, утолив первый голод.

- На здоровье, вашбродь, - правильно понял его ездовой.

- Федя, а ты чего куксишься? – повернулся Будищев к денщику, отставившего лепешку в сторону и без энтузиазма мусолившего сухарь.

- Да не хочу я, - вяло ответил тот.

- С чего это?

- Не нравятся мне эти лепешки.

- Фигасе, - хмыкнул прапорщик, - в Бами хомячил за милую душу, а тут корчишь из себя не пойми чего!

- Так ен узнал, как здешние женки тесто месят, - хохотнул Егорыч.

- В смысле? – удивился Дмитрий.

- Да ладно вам! – пошел пятнами Федька.

- Ну-ка подробнее с этого момента!

- На чреслах они хлеба замешивают! – с отчаянием в голосе ответил денщик, поняв, что от него не отстанут.

- Где?

- Ну вот тута, - охотно показал на себе ездовой.

- На ляжках, что ли? [1]

- Ну да.

- И в чем проблема? – пожал плечами прапорщик, делая себе очередной бутерброд.

- Ой, - схватился за рот молодой матрос и бросился прочь, под смешки более опытных товарищей.

- Ладно вам! – прервал неуместное веселье командир. – Те у кого желудок слабый, пусть сухари едят. Их-то хоть нормально выдали?

- А как же, - охотно ответил Егорыч. – Интенданты расщедрились ажно по фунту в рыло. И круп двадцать четыре золотника [2]. Ешь, не хочу! Хорошо хоть казачуры овечек пригнали. С мясным приварком, глядишь, ноги-то не протянем.

- Н-да, началась осада, - мотнул головой Дмитрий. – Ну ничего, мы тут несколько мешков пшеницы надыбали. Надо мельницу поискать, глядишь, с мукой будем.

- Лучше ее коням. А то им всего по гарнцу[3] овса выделили. Хорошо хоть саману[4] тут вволю, можно подмешивать.