Иван Оченков - Стрелок-3 Митральезы Белого генерала. Часть вторая.

- Жаль, что не пойдешь. Этот Людвиг – славный малый, да и Бриллинг оказался совсем не таков, как я думал прежде.

- А он-то тут при чем?

- Так ведь это он нас всех собирает!

- Тогда точно не пойду.

- Но почему?!

- Да по кочану! Чего я не видел на ваших пьянках?

- Ну, как знаешь.

Если бы Дмитрий знал заранее, чем может закончиться эта пирушка, он, по всей вероятности, ни за что не пропустил бы ее. Но, увы, ему и в голову не могло прийти подобное развитие событий. Однако поздно вечером, когда он уже закончил наладку пулеметов и отмывал испачканные руки от смазки, перед ним возник качающийся подпоручик барон Штиглиц.

- Господин Будищев? – громко спросил он.

- И вам здравствуйте, Людвиг Александрович, - мрачно поприветствовал его моряк.

- Господин прапорщик, я имею сообщить вам, что вы подлец!

Сказать, что Дмитрия удивило подобное заявление – не сказать ничего! Отложив в сторону ветошь, он с интересом уставился на явно перебравшего офицера и не без юмора в голосе поинтересовался:

- Чем мотивируете?

- Вы негодяй! – последовал исчерпывающий ответ.

- Очень добрый день! А можно подробнее?

- Вы, милостивый государь, своими действиями компрометируете мою сестру!

- В смысле?!

- Как вы смеете ухаживать за ней и преподносить подарки?! Я требую, что бы вы немедленно прекратили это безобразие!

- А то что? – не удержался от вопроса, начинающий понимать, откуда ветер дует Будищев.

- Будем стреляться! С двадцати… нет, с пятнадцати шагов!

Закончив свой спич, подпоручик четким строевым шагом подошел к Дмитрию и, коротко размахнувшись, попытался залепить ему пощечину. Однако попасть по физиономии прапорщика оказалось не так просто. Сообразив, к чему идет дело, он в последний момент просто отошел в сторону и не рассчитавший сил бедняга Штиглиц плашмя грохнулся оземь.

- Что разявились? – строго посмотрел на застывших от удивления матросов Будищев. – Не видите человеку плохо? Взяли аккуратнышко и понесли.

- Кудыть, вашбродь?

- Лучше всего в госпиталь, - решил после недолгого раздумья Дмитрий. – Там ему и сопли вытрут, и клизму вставят, а отец Афанасий, в случае чего, и причастит!

[1] Духан – небольшой ресторанчик или харчевня на Кавказе.

Один мудрец, который возможно еще не родился, сказал, что утро добрым не бывает, и именно сегодня Будищев в очередной раз имел возможность убедиться в правоте доморощенного философа.

- Граф, вставай, - нудел над ухом Федька, одновременно тряся Дмитрия за плечо.

- Иди нахрен! – отозвался тот, пытаясь перевернуться на другой бок.

- Вставай, - проигнорировал всем известный адрес денщик.

- Ну какого черта? – обреченно вздохнул прапорщик.

- Их благородие господин лейтенант Шеман просили прийти, - почтительно пояснил свое рвение Федор.

- Твою ж дивизию, ни днем, ни ночью покоя нет! – чертыхнулся окончательно проснувшийся Будищев. – Какого рожна ему надо?

- Не могу знать, - строго по уставу гаркнул Шматов, но тут же расслабился и уже обычным тоном спросил, - умываться будешь?

- Давай, - едва не вывихнул челюсть в зевке Дмитрий.

С гигиеническими процедурами в лагере имелись проблемы. Все-таки декабрь он и в Средней Азии декабрь, а потому вода была не просто холодная, а почти ледяная, в чем Дмитрий немедленно убедился.

- Ох ты ж мать…, - охнул он, опустив руки в тазик и ополоснув заросшую небольшой бородкой физиономию.

Ощущения оказались просто непередаваемыми, особенно если учесть, что прочим офицерам денщики воду грели. Кто на огне костра, кто на спиртовках из походных наборов. Но, увы и ах, Шматов в число этих добрых волшебников не входил.

- Бриться будешь? – с невинным видом поинтересовался злодей.

- Издеваешься? – вздохнул Будищев, вытирая лицо вафельным полотенцем, которое все почему-то называли турецким.[1]

- Почему? - искренне удивился приятель.

- Вода холодная! – попытался объяснить, как ему показалось очевидную вещь, Дмитрий.

- Так я нагрел…

Шеман в отличие от своего подчиненного выглядел почти безупречно. Почти, потому что даже у него форма в условиях похода успела порядком износиться, но при этом его бачки аккуратно подстрижены, а подбородок и нижняя губа тщательно выбриты.

- Наконец-то! – с явным облегчением встретил он прапорщика.

- А что за пожар? – спросил тот, с трудом удержавшись от зевка.

- Нас ждет командующий.

- Нас? – в голосе Будищева прозвучал явный скепсис.

- Представьте себе!

Перед штабом Скобелева, как водится, толпилось много людей, среди которых были офицеры и чиновники, ожидающие распоряжений, коммерсанты, прибывшие в чаянии подрядов и много иной непонятно откуда взявшейся публики, но прежде всего в глаза бросались осетины из личного конвоя Михаила Дмитриевича. Их лохматые папахи и бурки, грозно нахмуренные брови и воинственный вид производили незабываемое впечатление на всех присутствующих.

- Гэнерал вас ждет! – внушительно объявил им носатый урядник, всем своим видом показывая, какой великой чести они удостоились.

В прихожей они, как ни странно, тоже не задержались, а сразу прошли в тесную комнату, почти целиком занятые большим столом. Вокруг этого стола на грубо оструганных скамьях, прикрытых для сбережения начальственных задов чем-то вроде попон, восседали высшие чины экспедиции. Большую часть присутствующих Будищев знал, хотя нельзя сказать чтобы лично. Все-таки прапорщик – невелика птица, тем более недавно произведенный из унтеров. Только лицо молодого полковника генерального штаба, сидевшего между Петрусевичем [2] и Вержбицким, показалось ему незнакомым. «Наверное, это и есть Куропаткин», - успел подумать Дмитрий.

- Ваше превосходительство! – попытался начать доклад Шеман, но нетерпеливый Скобелев остановил его.

- Проходите, господа, - сделал он приглашающий жест.

Поскольку места в комнате практически не оставалось и никто из присутствующих не сделал попытки подвинуться, моряки остались стоять у входа, продолжая есть руководство глазами.

- Завтра мы предпримем штурм Янги-кала, - продолжал Белый генерал. – Ваша батарея, лейтенант, будет распределена между тремя отрядами. Ваша задача поддерживать огнем атакующие колонны. Вам все ясно?

В принципе, задача была понятна. Маленькая крепостца Янги-кала и еще несколько кишлаков оставались последними пунктами перед Геок-тепе еще не занятыми русскими войсками. Во всех них укрепились довольно крупные силы текинцев, пользовавшиеся каждым удобным случаем, чтобы угрожать нашим отрядам. Жаркие перестрелки рядом с ними случались так регулярно, что на них уже не обращали особого внимания.

- Так точно! – вытянулся Шеман.

- А вам? – устремил на Будищева испытующий взгляд генерал.