Андрей Булычев - Ваше Благородие

– Стоять всем! – заорал Алексей, выбегая наперерез. – Стоять, я сказал, третий донской! Стоять, вашу мать!

– Да ты что это, вашбродь?! – гарцевал на своём жеребце казачий урядник. – Уйдут же, уйдут эти, сейчас же самое время их бить! Ещё пару минут и мы вообще их не сможем догнать! Быстрее идти надо!

– Ты мне бойца по осени угробил! – зло бросил ему в лицо Лёшка. – Теперь и своих здесь всех хочешь положить? Ну, давай, прикопаем потом всё, что на поле соберём, всё честь по чести сделаем! – и, развернувшись к своим, отдал команду:

– Всем минуту на дозарядку оружия!

Лёшка развернулся и добил несколько раз молоточком по шомполу. Пуля туго входила в нарезы ствола, наконец, она дошла до порохового заряда. Открыв крышку замка, егерь проверил по привычке затравочное отверстие и сыпанул на полку остатки пороха из патрона.

Крышку закрыть, курок на боевой взвод. Сухо щёлкнул курок, подняв зажатый в крепёжных губках кремень для удара. Вот теперь его оружие заряжено. А всё это время Платон, багровея от ярости, смотрел со спины на спокойно занимающегося таким привычным делом этого молодого офицеришку и тискал в руке свою шашку.

– Тьфу ты!

К нему подъехал старый казачина с кривым шрамом через всё лицо, что-то там тихо проворчал, и Платон, вздохнув, махнул свободной рукой и заметно расслабился.

– Цепью, за мной, бегом марш! – отдал команду прапорщик и первым выскочил в ту сторону, куда ушла вражеская полусотня.

Командир «волков» немного просчитался, схоронив своих всадников за южной околицей села. По всем его предположениям, увлечённые бегством противника с поля боя казаки должны были броситься в лихую погоню и оторваться от этих зелёных шайтанов. И тогда их можно будет легко вырезать вот тут вот, в самом удобном для этого месте. Ну а потом уже настанет время и для расчёта с «зелёными». Приём с ложным отступлением был всегда излюбленной тактикой у кочевников и, как правило, он безотказно работал ещё со времён скифов, гуннов и всех прочих, уже исчезнувших в истории племён.

Первой показалась цепь стрелков в серых, грязных халатах, а за ними всё так же на расстоянии десятка шагов шли рассыпанным порядком русские всадники.

Полусотник беслы аж взвыл, закусывая до крови губу. Что теперь ему говорить старшим?! Почему он потерял восемь своих всадников и никого не убил из тех, кто это сделал? Но он был опытным джигитом, и хладнокровия в битвах ему было не занимать. Если сейчас он кинет свои четыре неполных десятка на этих русских, то он напоит сабли их кровью, но при этом падут и все его воины. Слишком крепкий орешек этот русский отряд для его потрёпанного отряда. Давно уже он не встречал такого достойного врага. И, приняв решение, командир издал гортанный клич и «волки», развернувшись, начали уходить с места засады по главному тракту на юг.

– Огонь все! – крикнул Лёшка и сам припал к прицелу. Четыре сотни шагов, четыре с половиной. Всадники летели к просеке лесного тракта, припав к холкам коней. Далеко. Вокруг хлопали выстрелы фузей и штуцеров. Палец выбрал свободный ход и плавно выжал спусковой крючок. Бабах!

– По-моему, промазал, – пробормотал Лёшка и, обернувшись, выкрикнул: – Длинную винтовку мне сюда, быстро!

Здоровячек, Ваня Кудряш, словно огромный медведь, подсочил к командиру и поставил перед ним длинное винтовальное ружьё, доработанное старым немецким мастером. Лёшка плюхнулся прямо в грязь и, откинув самый дальний целик с небольшим кругляшом, опираясь на сошки, плотно прижал приклад к плечу. Далеко, семьсот шагов расстояния точно будет. «Волки», уже выйдя из-под огня, выпрямились и были уверены в своей безопасности.

Хлоп! Острая пуля пробила на спине колчан одного из воинов и вошла ему прямо в сердце. Беслы снова пригнулись и, пришпорив коней, скрылись вдали.

На поле в отдалении лежали два тела, и возле ближайшего билась на земле одна подстреленная лошадь. Вдруг этот всадник, как видно, оглушенный при падении с подстреленной лошади, зашевелился и, привстав, бросился к лесной опушке.

– Ехей! – гикнули трое казаков и поскакали к нему наперерез.

– Живым берите! – крикнул вслед Лёшка, наблюдая, как казаки отрезают подбитого «волка» от леса.

Вот они сблизились, закрутились на месте и один из казаков вдруг рухнул под ноги своего коня. Сверкнули шашки, и рядом с казаком рухнул и срубленный ими «волк».

– Вот и нет у нас языка, да что это за день-то такой! – махнул в сердцах Лёшка.

Десяток егерей Давдовского во главе с их капралом лежали кровавой кучей тел, сваленные при самом въезде в село. Тут же валялись на земле их фузеи с расщепленными ложами прикладов и с искорёженными стволами и замками.

В жерлах трёх ранее захваченных пушек были забиты тройные заряды пороха, оставалось лишь только поджечь фитили, чтобы их разорвать взрывом. Как видно, на это у «волков» времени уже не хватило, слишком быстро вышла из леса погоня.

– Какие опытные это воины, братцы, – объяснял Егоров своим младшим командирам тактический приём беслы. – Глядите, они ушли от погони не просто так к своим, хотя при желании ведь могли легко это сделать. Нет, они «дали кругаля» по чаще, затем вышли на лесной тракт и перехватили там наш обоз с ранеными и с пленными, что шёл этим лесом на Бухарест. Для них два десятка казаков лишь на один зубок были, никак не ожидали там наши станичники нападения. Эти же освободили пленных османских офицеров, быстро растерзали всех наших раненых, а засим сделали рывок к селу, – и Лёшка, замыкая большой полукруг, прочертил прямую линию на земле.

– Егеря тут расслабились, как же, они ведь в тылу сидят, всех врагов уже победили в округе. Само собой, ничего сделать они там не смогли, их, как видно, посекли всех буквально за считаные секунды. И вот тут-то «волки» уже зарвались. Им бы по-быстрому поджечь несколько домов да затем к своим на юг уходить. Так нет же, вкус крови они почувствовали, покуражиться им захотелось от безнаказанности. Набили пушки избыточными пороховыми зарядами, солдатиков наших в кучу вон накидали, с фузеями их провозились, корёжа, сараи да клети жечь начали, а ведь на всё это время было нужно. Ну а тут вдруг и мы уже к ним нагрянули. А вот что дальше было, вы и сами всё здесь видели.

Унтера кивали согласно головами.

– А всё же, Ляксей Петрович, с десяток мы их тут приземлили. Дай срок, и ещё приземлим, за всех наших ребят с «волков» этих спросим.

О дальнейшем преследовании беслы речи сейчас уже не было. Вымотались за время этой гонки все до измождения, и Лёшка разрешил отряду вставать на ночёвку. Нужно было по чести похоронить всех павших и хорошо отдохнуть после этих бессонных суток гонки и только потом уже можно было идти на соединение со своими.