Михаил Кисличкин - Страж Системы

— Мне велено искать какой-то Загоренский скит. Там меня примут и помогут, — вздохнула девушка. — Только где он, я не знаю, если честно. Я тут всего несколько часов…

— Ты, случайно, одного интересного старичка не встречала? — тут же спросил я ее. — Который на дорогах «зеркала» между мирами открывает? Или ты по-другому сюда попала?

— Встречала! — протянула мне пирожок Катя. — И попала через «зеркало», прямо как старик сказал. Так вы здесь тоже из Пскова?

— Нет, я из Ставрополя, — вздохнул я. — Но, думаю Екатерина, что мы с вами коллеги по несчастью. Или по счастью, даже не знаю как правильнее. Рассказывайте, что с вами случилось? А потом и я вам все расскажу.

Екатерина оказалась родом из Псковской области. Дома она была моложе меня — сегодня с утра ей было двадцать шесть, но теперь она выглядела на восемнадцать, не старше. История у нее была простая — за долги у нее, матери и младшего брата отбирали единственный дом. Семья была небогатая, дом старый, долг не то чтобы совсем огромный, однако же и с работой в деревнях Псковской области дела обстоят не очень… Пока Екатерина работала и жила в городе на съемной квартире мать взяла плохой кредит и не спешила расплачиваться, а потом долг стал совсем неподъемным, под миллион.

— Так нельзя же по закону за долги единственное жилье изымать, — удивился я, слушая ее рассказ.

— По закону от две тысячи двадцать второго можно, — заметила Катя. — Если все прописанные в нем совершеннолетние. И на нас с братом жилье теперь не перепишешь — запрещено, залоговое имущество. Брату восемнадцать через полгода будет. Без дома им с мамой идти некуда. Мама болеет часто, брату после армии учиться надо бы… Вот я и вернулась, взяв отпуск — пыталась как-то разобраться с проблемой. Но куда там, с моей зарплатой медсестры — глухо, никаких вариантов. А пару дней назад я повстречала у хлебного ларька странного старика. Точь-в-точь такого, как вы описали. Он попросил меня купить ему хлеба, сказал, что есть нечего… Взял булку, а потом вдруг и говорит — знаю я про твои трудности, Екатерина. И могу помочь, если ты готова меня послушать. Иди на ту сторону, в Загоренский скит. Я за тебя там словечко замолвлю. Если жива останешься, то через полгода все в жизни устроишь, как сама захочешь. А нет — значит, так тому и быть.

— А ты послушала и сразу пошла? — удивился я. — Потому что какой-то старик сказки стал рассказывать?

— Конечно нет, я же не дурочка, — чуть улыбнулась девушка, доедая пирожок с салом вприкуску. — Но старик тот и вправду оказался волшебник. И за булку отблагодарил по сказочному… Просто так дешевое колечко со стекляшкой прямо на пальце в золотой перстень с изумрудом не превращается. В ломбарде мне за него целых сорок тысяч дали. Вот я и решила попробовать ему поверить…

— Знаю, знакомо, — кивнул я. — Действительно волшебник. Хотя, лучше бы он тебе кредит целиком закрыл, а не перстни раздавал. Впрочем, думаю у него свой интерес… Слушай теперь мою историю.

После перекуса мы двинулись дальше по дороге уже вдвоем. Шли в охотку: не быстро, но и не медля, экономя силы. Каждые сорок минут останавливались на десятиминутный привал. Я не видел смысла торопиться в условиях полной неизвестности. Будем исходить из того, что мы сюда попали надолго и сразу начинать следовать правилам выживания, не ожидая, когда жареный петух всерьез клюнет в зад. А самое опасное при выживании в лесу, если оставить за скобками людей и хищников — паника и переохлаждение. Паниковать нам вроде пока не с чего, а вот переохладиться неопытному человеку легче, чем кажется. Достаточно хорошенько пропотеть на марше, а потом переночевать в лесу, не просушив как следует одежду, чтобы получить целый букет неприятностей. А если попасть под ночные заморозки или дождь, то тем более. Мокрая одежда и низкая температура — убийственное сочетание, чреватое ознобом, простудой и пневмонией. Если же ты сухой, то фатально переохладиться сложно, даже ночуя на еловых ветках под деревом. А так, с частым отдыхом, сильно не пропотеешь даже с поклажей.

Вот так, не спеша и тихонько разговаривая, мы прошли еще километров пятнадцать, когда солнце на горизонте начало ощутимо клониться вниз, а я стал всерьез раздумывать о предстоящем ночном привале. Который лучше бы обустроить в лесу поодаль от дороги, часа за два до темноты, чтобы успеть собрать дрова для костра и поставить палатку. У меня, кстати, она была: большая, легкая и очень дорогая, весом всего чуть больше двух килограммов. В Загоренский скит я собирался основательно. В отличие от моей спутницы, которая набрала с собой пирожков и лекарств, но ухитрилась даже не собрать полный «комплект параноика», отправившись неизвестно куда без фонарика, котелка и компаса.

Однако, этот план пришлось отложить, поскольку за очередным поворотом мы встретили третьего претендента в путешественники к таинственному скиту. Молодого паренька в серой долгополой шинели, защитного цвета фуражке с околышем и в сапогах. На его плечах красовались золотые с красной сердцевиной погоны. Парень сидел на чуть прикрытом кустами большом камне метрах в двадцати впереди и сосредоточенно перетирал связанные чем-то руки об острый скол.

Заметили мы друг друга почти одновременно. Вероятно, парень услышал наши шаги. Он вдруг резко поднял голову вверх, оторвавшись от своего занятия и уставившись на нас. Еще раз оглядев его, я понял, что одет он в военную форму, но какого-то старого фасона, скорее всего даже дореволюционного. Реконструктор, что ли? Лицо у него было приятное, с чуть припухшими по-детски губами, высоким лбом под короткой стрижкой и ясным взглядом карих глаз. Впрочем, тут мы все восемнадцатилетние. Если это, конечно, не местный житель, в чем я сильно сомневался.

— Привет, сосед, — миролюбиво улыбнувшись, первым сказал я. — Есть проблемы?

— Здравствуйте… господа, — удивленно и чуть испуганно ответил он, уставившись обалделым взглядом на мой камуфляж и Катины стройные ножки в джинсах. — А вы кто?… Простите, с кем имею честь беседовать?

— Хороший вопрос, — качнул я головой. — С нами. Я — Александр, девушку зовут Екатериной. А вы сам, товарищ, собственно кто?

— Товарищ? — лицо паренька исказила нешуточная гримаса. — Вы из ВРК?

— Из чего? Не знаю такой аббревиатуры, — честно признался я.

— Из Московского Военно-революционного Комитета?

— Нет, — что-то смутное забрезжило у меня в голове. — Никаких революционных комитетов не знаю и сроду в них не состоял, — ответил я, задумавшись. Что-то такое я слышал, но вот конкретика никак не приходила в голову… — Так подожди, ты из какого года сюда попал?

— Из тысяча девятьсот семнадцатого, — ответил парень. — А где это я? И какой сейчас год?