Комбат Найтов - Чекист: В небе только девушки! И… я. Мы взлетали, как утки… Чекист [сборник litres]

В ночь с 17 на 18 августа прозвучал вой сирен на всех площадках гешвадера. Радиолокатор в Копенгагене зафиксировал большую группу самолетов над Северным морем. Все двести новеньких Ме.410A(C) вырулили на старт и одновременно поднялись в воздух. Ситуация была очень серьезной. Воспользовавшись последними лучами заходящего солнца, Вольфганг собрал гешвадер в одну большую группу и направился к Колдингу, стремясь оказаться западнее английских самолетов и выставить их на фоне более светлого участка неба. Высота, на которой действовал противник, была известна. Гешвадер шел тремястами метрами ниже. Требовалось нанести неприемлемый ущерб группе из пятисот восьмидесяти четырехмоторных самолетов и сбить головные самолеты-осветители целей. Слетанный и великолепно обученный состав двух полков из четырех мог достойно показать себя в этой схватке. Третья и четвертая группе лишь на тридцать процентов были укомплектованы опытными летчиками, большинство в этих группе составляли сопляки после года обучения в Грисхайме. Но ничего, держатся в строю и рвутся в бой.

И тут, на проходе Киля, с трех сторон загорелось более пяти сотен прожекторов. Сработал «огневой карман», созданный Каммхубером еще в сороковом году. Все двести машин в плотном строю были не опознаны, наблюдатели доложили, что видят и слышат большую группу «бофайтеров». Все машины гешвадера имели кольцевой радиатор перед «603-м» или «605-м» мотором и четырехлопастные винты, менявшие звук на незнакомый. На вид – воздушное охлаждение, а силуэт Ме.2(4)10 в справочнике имел моторы водяного охлаждения.

Немедленный доклад в «Берлинер-Норд», и лично генерал-полковник Ешоннек подал команду «огонь». Квадраты здесь были великолепно пристреляны. Первая и вторая группе были просто снесены двенадцатью залпами 12,8-см спаренных зениток.

Огонь оборвался после двенадцатого залпа – столько времени потребовалось, чтобы задробить его. Вольфганга обожгло осколками, и он покинул горящую машину. Затем довольно долго болтался в проливе в маленькой надувной лодочке, пока его не подобрали моряки. Сознания он не терял, хотя ранения сильно кровоточили через мокрую одежду. Затем госпиталь в Киле, потом в Берлине. В госпиталь приехал Геринг и вручил Дубовые листья к Рыцарскому кресту. Видимо, за разгром гешвадера.

Глубокой осенью сорок третьего фон Вольфи появился в Пенемюнде. Узедом-Норд представлял собой кучу развалин, между которыми сновали заключенные в поисках неразорвавшихся бомб. Никого из знакомых там уже не было. Гауптман Фосс и вся его эскадрилья не вернулись из боевого вылета 18 августа. Все получили Железные кресты 1-й степени посмертно.

Никто из летчиков не носит пилотки, и у всех незнакомые молодые лица. Вольфганг находился в отпуске по ранению, и сюда заглянул просто посмотреть на результаты налета. Пробыв около трех часов в Пенемюнде, он решительно сел в «шторьх» и вылетел через Кедингсхаген в Швецию. Через месяц предоставил Герингу выписку из Королевского военно-воздушного госпиталя с отметкой: «Не годен к строевой службе», и подал рапорт о выходе в отставку по состоянию здоровья. Рейхсмаршал не стал возражать, решив, что так будет лучше для всех.

В СССР семейство Крейцев попало уже после войны. Жили в Сухуми, где работал тесть и стала работать Карин. Два года Вячеслав восстанавливал подвижность правой ноги, раздробленной осколком крупнокалиберного снаряда, и в итоге сумел пройти медицинскую комиссию на годность к службе в ВВС. Страна значительно изменилась, и капитан-инвалид совершенно никого не интересовал. Ну да, два ордена и звание капитана, где воевал – непонятно. Говорит со странным акцентом.

Прежде чем выйти на ВВС, пришлось разговаривать с Частником. Ведь он числился за ГРУ Генштаба. Мать не вернулась с боевого задания в сорок третьем году, была убита в Кантоне бывшим белогвардейцем.

Генерал-лейтенант Ильичев принял его не в управлении, а на конспиративной квартире на окраине Москвы. Вячеслав принес с собой рапорт с просьбой перевести его для прохождения дальнейшей службы в ПВО или ВВС страны, так как других навыков он не имеет, Германия разгромлена, и он считает, что его опыт создания участка ПВО для защиты особо важных объектов будет востребован. Тем более что он летчик-истребитель-ночник, которых в составе ВВС СССР практически нет. До самого конца войны ночные действия люфтваффе практически проходили безнаказанно.

– Вот только об этом, капитан, никогда и никому не говори. Могут не понять. Почему вы не вернулись на службу в люфтваффе? Ведь последствия ранения не настолько серьезны, и обязанности командира дивизии вы могли выполнять, а там, глядишь, и повыше куда подняться. Имели бы доступ к самым важным секретам рейха.

– Шестое управление госбезопасности настаивало на приезде в Германию моей жены, и мое возвращение было прочно увязано с этим обстоятельством. Вы в курсе, что все урановые бомбы, взорванные американцами в этом году, имели немецкую начинку? А сейчас они переделывают свои обогатительные фабрики по немецкой технологии. На своих циклотронах они не смогли получить достаточную чистоту урана. Лишь плутониевая бомба имела начинку, произведенную в США. А моя супруга занималась именно этой технологией. И сейчас ею занимается, только в СССР.

– Да, вы писали об этом в своих показаниях, и ваши слова нашли косвенное подтверждение из других источников. Однако ваш отказ вернуться на территорию рейха руководством страны был воспринят отрицательно. Мы лишились возможности иметь непосредственный источник информации с ракетных полигонов рейха.

– «Нахт-ягд-гешвадер драй» после разгрома у Киля был переформирован и направлен под Варшаву и Минск. Полигон в дальнейшем охранял первый NJG, к которой я не имел никакого отношения. Воевать на Восточном фронте я не имел никакого желания. Это же воевать против своих.

– Здесь я с вами согласен. Хорошо, можете пока оставаться на этой квартире. Я доложу руководству о вашем рапорте и об успешном прохождении вами врачебно-летной комиссии.

Через десять дней его вызвали в Генеральный штаб, и он в течение сорока шести суток беседовал с генерал-лейтенантом Гайдуковым, который попросил его описать все испытания ракет, на которых ему приходилось присутствовать. В декабре сорок пятого к Гайдукову присоединился инженер-полковник Глушко. После окончания опросов Гайдуков предложил капитану Быстрых перейти под его начало в будущие ракетные войска.

– Я вообще-то летчик, плюс у вас сейчас работают люди, которые меня знали под другой фамилией и в должности командира авиадивизии, которая допустила уничтожение их семей в Узедом-Норд. А я действительно по приказу ГРУ передал англичанам аэрофотоснимки полигона и описал на нем все.