Артём Суханов - Вторжение

Вновь зашипела пневматика. Платформа вместе с лежащим на ней безжизненным телом военного поспешно скрылась под вновь соединившимися пластинами.

И в этот же момент раздался чудовищный грохот, от которого у всех присутствующих заложило уши. Грохот был очень похож на гром, вот только ни один самый внимательный наблюдатель не разглядел бы сейчас на небе ни единого облачка.

– Боги приняли жертву! Боги благоволят! И скоро мы отблагодарим их! Славьте богов, люди! Славьте богов!

Ицтли закрыл усталые глаза, пытаясь отрешиться от грохота, рвущего на куски его несчастную голову. Скорей бы уже на флагман, на командный пункт, в окопы, куда угодно, только бы подальше от всей этой какофонии.

– Как же я устал, – одними губами пробормотал Ицтли, – о боги, как же я устал!

– Пощади! Не знай ничего! Не знай!

Ичитьевск был построен в прошлом году как рабочий посёлок для строителей железнодорожной магистрали, которой предстояло соединить промышленную Центральную Склавию [1] Западная Склавия - одна из трёх областей Склавии. В отличие от двух других слабо заселена и не поделена на провинции. с изобильной и жаркой Джирапозой. Своё название посёлок получил от реки Ичит, бравшей своё начало в Лисьих горах и впадавшей в Великий Океан [2] Великий Океан омывает побережье Западной Склавии и Республики Джирапозы. . Посёлок стремительно разрастался из-за масштабной железнодорожной стройки, потребовавшей большого числа людей, едущих за длинной деньгой из перенаселенных городов Центральной Склавии. Руководство посёлка даже предполагало, что Ичитьевск в ближайшие годы разовьется до размеров полноценного города, и, по слухам, уже вело переговоры с губернатором и руководством Западно-Склавийской железной дороги о соответствующих льготах и праве на поглощение окружающих посёлок многочисленных деревень с проживающими в Приичитье аборигенами.

– Не знай! Не знай!

Несмотря на солидные амбиции поселкового Головы [3] Голова - должности, звания, а также меры длины и веса, применяющиеся в Склавии, взяты по аналогии с Российской Империей. Также как и в РИ, внутригосударственые названия постепенно вытесняются общими для Ойкумены стандартами. пусть читатель не удивляется, видя, как склавийцы используют в обороте разные, но, по сути идентичные друг другу названия. и его сторонников, на данный момент Ичитьевск никак не тянул на полноценный город ни размерами, ни красотой архитектуры. Если откомандированные в посёлок руководящие чины губернии и железной дороги ещё могли похвастаться более-менее солидными двухэтажными домами из бревён и кирпича, а инженеры, техники и другие высокооплачиваемые специалисты имели хоть и простенькие, одноэтажные, но всё же отдельные избы, то основной массе населения посёлка приходилось довольствоваться деревянными общежитиями на десять - двадцать семей. Немного приличных домов, россыпь изб и угрюмые громады рабочих бараков – вот и всё, что встречал взгляд приезжего человека. Стоявшие в самом центре города ратуша и церковь Верховного Существа были настолько изящными и хрупкими, что казались лишними в этом царстве уличной грязи, угольной пыли и уродливых деревянных коробок. Единственным местом, выделявшимся на общем фоне города, были склады, устроенные на восточном берегу Ичита.

– Больно! Не бей! Не бей! Больно!

По плану проекта дороги, Ичитьевск должен был стать центром строительства тысячи верст железнодорожного полотна, а также местом постройки моста через Ичит. Всё это требовало огромного количества оборудования и материалов, которые сплавляли по реке из приморского Костовска. Под все эти грузы, идущие непрестанным потоком, и были выстроены огромные восточные склады, превосходящие своими размерами весь остальной Ичитьевск. Склады, по сути своей, давно уже стали отдельным миром с собственными нелегальными жителями и неофициальными законами. Государственная жандармерия, исполнявшая в Ичитьевске роль городской полиции, не часто посещала этот район, но уж если жандармам приходилось бывать на складах, то с местными они не церемонились.

– Смилуйтесь! Смилуйтесь!

– Они его там насмерть не забьют? – лениво поинтересовался Лазаров. Он вовсе не собирался учить жандармского капитана его работе и, тем более, читать тому нотации. Начинают разговор с тумаков? Значит, так надо. Везде своя специфика, и он, приехавший из Костовска чиновник Синода, понимает специфику Ичитьевска явно хуже, чем местные, поддерживающие здесь порядок с момента основания поселения. Но вежливо напомнить о деле всё же стоит. В конце концов, он приехал из губернского города не для того, чтобы участвовать в весёлом беспределе расшалившихся местных силовиков.

– Не должны, – так же лениво ответил Лазарову капитан Ян Димов, глава жандармского отделения в Ичитьевске, – не в первый раз.

– Неужели часто людей мордуете? – изумился Лазаров. По службе ему, Богдану Лазарову, старшему инспектору Синода Костовской губернии, регулярно приходилось работать с полицейскими и жандармскими служащими, и он знал, что к сапогу и дубинке люди из Государственного Министерства Внутренних Дел прибегают крайне редко, чтобы там не говорили расплодившиеся в последнее время крикливые вольнодумцы.

– Эрзинов часто, – кивнул Димов, – крепкие они, эти эрзины. И хитрые. Он говорить будет, только если уж совсем прижмет. Вот парни и прижимают, – усмехнулся офицер.

Эрзинами называли коренных обитателей Западной Склавии. Область от побережья Великого Океана до отрогов Лисьих Гор испокон веков была населена разнообразными племенами, которых пришедшие в эти земли склавийцы для простоты именовали «эрзинами», по названию первого из встреченных племён в далёкие времена освоения региона. Взявшиеся за изучение аборигенов антропологи и этнографы выделяли, как минимум, четыре крупных племенных союза, отличавшихся между собой ареалом обитания, и как следствие, рационом, культурой, верованиями и языками, но для простого человека все эти аканы, эрзины, сарыги и асгаты были на одно лицо. Тем более, что все племена аборигенов сходились в главном. Все они сильно не любили склавийцев и предпочитали не иметь с чужаками никаких контактов, делая исключение разве что для ярмарок, проводимых в склавийских городах и сёлах два-три раза в год. Ещё сто лет назад единственными, кого серьезно беспокоили эрзины, были комиссары Синода, которые из-за изоляционизма аборигенов никак не могли отучить их от почитания своих племенных божков. Но лет тридцать назад ситуация начала меняться.

Континент замерзал. Уже давно это ни для кого не являлось секретом. Среднегодовая температура падала где-то на градус за десять лет. На Восточной Склавии, омываемой тёплыми течениями Южного моря, климатические изменения пока ещё никак не отразились. В Средней Склавии это привело к стремительному обнищанию деревни и уходу жителей в города. Примерно те же процессы происходили и в Западной Склавии, но с одной поправкой – все местные племена были твёрдо убеждены, что в гибели урожаев и суровых зимах виноваты пришлые склавийцы, запрещающие эрзинам поклоняться своим богам как должно. При этом, чтобы не умереть с голоду, аборигенам приходилось идти к ненавистным им склавийцам в поисках работы и крова. Местные промышленники были заинтересованы в дешевой рабочей силе, которую представляли собой проживающие в деревнях эрзины. Особенно в работниках нуждалось правление Западно-Склавийской железной дороги. Таким образом, города и посёлки Западной Склавии быстро обросли закрытыми для посторонних районами, где проживали коренные жители здешних земель. Нищие, невежественные, озлобленные эрзины почти сразу превратились в страшную головную боль для склавийской полиции и жандармов. Неудивительно, что человека за стенкой так тщательно обрабатывали.