Владимир Тимофеев - Боец с планеты Земля

Начальники, как правило, не приказывали. Потому что частенько и сами, как подчинённые, высоким барьерным сходством не обладали. И в результате, такие как я и Паорэ, или, к примеру, Гас могли без помех использовать сооружённые в древности зиккураты в личных «корыстных» целях…

Бо́льшую часть этих сведений, как и многое другое о Флоре, я раздобыл сам. Наводку, где надо искать, дала мне Паорэ.

Нарруз, когда я обратился к нему с вопросом «Где хранятся архивы старого Румия?», только плечами пожал и сделал вид, что не знает. Хотя ведь наверняка знал, собака, но делиться секретами явно не собирался. Всё строго по классике: «я храню знания, но передавать их не буду, потому что хочу иметь монополию».

А вот хрен тебе во всю морду, дружок! Не хочешь делиться архивом, сами его найдём. Найдём и наложим лапу. Нечего держать старые знания под подушкой. Ибо: кто управляет прошлым, тот держит за яйца будущее и настоящее.

Архивы баронства я обнаружил, простукав все стены в донжоне. В одном месте стук показался чуть более звонким. После нескольких часов работы молотком и зубилом «кубышка» открылась. Были там какие-то секретные механизмы для «культурного» открывания или нет, я выяснять не стал. Содержимое всё равно придётся перенести в другое хранилище, известное только своим, поэтому и горевать о поломанном ни к чему.

Дощечки, свитки, листы, металлические пластины… А на них списки, рисунки, схемы, таблицы… Четыре недели чистого времени, чтобы изучить найденное, чтобы получить хоть какое-то представление о том, что здесь было и есть. Информация вроде бы достоверная (зачем господину барону врать самому себе?), но часто обрывочная, неполная, особенно та, что касалась конкретно «исхода»…

Планета, как я и подозревал, оказалась закрытой не только для чужаков, но и для местных. Обитаемая часть — примерно одна сороковая от площади всей поверхности. Овальный участок суши, с юга омываемый океаном, с востока и запада перекрытый массивами гор, с севера — труднопроходимыми болотными топями. Размеры: примерно две тысячи тин с юга на север и пять тысяч с запада на восток. Вся остальная поверхность Флоры скрыта густой пеленой того самого огненного тумана, о котором слагали былины и сказки. На границах человеческой «ойкумены» туман, если верить архиву, стоял буквально стеной, поднимаясь ввысь на несколько сотен тян. Многие пытались туда проникнуть, но не преуспели — кто-то остановился на полпути и вернулся, кто-то погиб или сошёл с ума на са́мой границе, кто-то попросту канул в безвестности.

Около девяноста процентов обитаемой территории занимало Княжество, десять процентов (в основном, на востоке) — свободные баронства.

Всего в княжестве было девять провинций, четырнадцать городов (от 50 до 300 тысяч жителей), три сотни княжеских сёл и сто двадцать три баронства. Количество населения — оценочно от 4 до 5 миллионов. Самая малообитаемая провинция — северная. То есть, наша. Около 130 тысяч подданных, семь баронств, много лесов, мало дорог, мало деревень, городов нет, а есть лишь четыре относительно крупных посёлка. В самом большом (15 тысяч жителей) располагалась резиденция княжеского наместника Даккария.

Его представитель, кстати, в баронстве уже появлялся.

«Вручение верительных грамот» отметили шикарным обедом, встреча прошла без эксцессов, «в тёплой дружеской обстановке», все остались довольны. Сам Даккарий, по слухам, был уже не очень-то молод, но очень ленив, поэтому без нужды старался по баронствам не шастать, однако пообещал (в коротком письме), что обязательно к нам заедет. При случае, как-нибудь. Может быть, через годик, а может, и через два. Официальный визит — дело серьёзное, готовиться к нему надо заранее.

Как зарабатывают и на что живут княжеские наместники — об этом я знал немного, но подозревал, что, скорее всего, от разных торговых пошлин и от доходов, получаемых в княжеских поселениях. Ну и, наверно, за счёт контроля реакторов-репликаторов в больших населённых пунктах.

Бароны же, подчиняясь формально князю с наместниками, налогов в казну не платили.

В их основные обязанности входило: обеспечивать на своей территории порядок и безопасность, поддерживать в хорошем состоянии дороги и тракты, ловить беглых рабов и преступников и помогать князю «железом и кровью» при внешней угрозе. На практике, внешних угроз князю, ясное дело, не поступало. Так что последнее обязательство являлось, скорее, красивой метафорой, а не действительно выполнимым на практике пунктом вассального договора…

В свете реальных отношений между баронами, наместниками и князем, я долго пытался понять, чего же на самом деле хотел добиться барон Асталис, когда отправлял нас в кудусы. Нет, то, что он собирался прикончить чужими руками Салватоса — это было ясно и так, без долгих раздумий. Но вот с какой именно целью он это делал? Неужели только из личной неприязни?

Для прагматика это бессмысленно, для сноба-аристократа мелко.

Чтобы самому стать наместником?

Логично, но бесперспективно. Зачем ему кресло наместника? В князья оттуда не прыгнешь. Очередным князем может стать только ближайший родственник предыдущего. У нынешнего одних законных детей полтора десятка, не говоря уже о внебрачных и всяких там тётках-дядьках-племянниках.

Совершить государственный переворот и узурпировать власть? Так ведь не дадут же. У князя, как и у любого аристократа, есть свой кристалл власти, но к нему, как я выяснил из архива, привязано сразу шесть амулетов барьера и, соответственно, шесть репликаторов. И если они пропадут, аукнется во всём княжестве, во всех городах и весях, да так, что недополучившие доход граждане могут новоиспечённого властелина на вилы поднять, с них станется…

Единственное более-менее логичное объяснение мне вновь подсказала Паорэ. Правда, неявно, не напрямую. Просто я неожиданно вспомнил, что она говорила про то, как её феномен изучали в баронстве Асталиса. А ещё обнаружил в архиве не слишком приятную для планеты динамику населения. Количественно оно оставалось устойчивым, но что касается качества…

Согласно закрытой статистике, и средний, и медианный уровни барьерного сходства живущих на Флоре людей медленно понижался. Медленно, но неуклонно и через каких-то две сотни лет мог снизиться вообще до нуля. Чем это грозило местному обществу, я до конца не врубился, но то, что ничем хорошим — это, блин, стопудово. А господин Асталис, он мог казаться хоть негодяем, хоть праведником, но точно не дураком. Заделаться главным в песочнице, только чтобы вкусно поесть и сладко поспать, — это не про него. Этому, как я понял из данных в архиве характеристик на всех здешних баронов, требовалось нечто большее. Что именно? Да всё то же самое, что на любой планете и в любом социуме — стать спасителем мира.