Райса Уолкер - Грань времени [litres]

Он фыркает, и уголок его рта приподнимается в улыбке.

– Без лишних вопросов? Ты уверена, что справишься? – он долго не сводит с меня глаз, а затем вздыхает. – Если мы решили это сделать, тебе лучше одеться, иначе мы опоздаем на поезд.

– Так чем же именно ты занимаешься в парке Норумбега? – спрашиваю я.

– Давай я расскажу тебе, как только мы сядем в поезд, который мы упустим, если не поторопимся ?

Он помогает мне с платьем, затем я снимаю свои кроссовки и засовываю их под кровать.

– А далеко отсюда? – спрашиваю я.

– До железнодорожной станции? Наверное, с километр. – Кирнан хватает черную сумку на шнурке, перекидывает ее через плечо и открывает дверь в коридор.

– После вас.

Я выхожу, и Кирнан оглядывается, стараясь убедиться, что за нами никто не наблюдает. Затем он лезет в сумку и достает красно-белую жестянку с детской присыпкой Johnson’s Baby, присаживается на корточки и рассыпает ее тонким слоем прямо за дверью. После он достает клочок газеты и отрывает маленькую полоску. Он тщательно облизывает ее и приклеивает мокрую бумажную полоску поперек шва между дверью и стеной, прежде чем запереть дверь и бросить ключ в сумку.

– Не хочешь объяснить, что это было?

– Что-то вроде охранной системы. Если кто-то попадет в комнату, когда меня здесь не будет, я это узнаю.

– И ты проделываешь всю эту процедуру каждый раз, когда выходишь из комнаты?

– Чтоб наверняка.

– Да, но если это будет Пруденс или кто-то из ее команды, разве они войдут через дверь?

– Скорее всего, нет. Но Пру установила одну стабильную точку, и она находится за той красной занавеской. Она согласилась стереть ее, но даже если она сдержала свое слово, подозреваю, что у Саймона она тоже есть. Во всяком случае, в этой стабильной точке тоже есть ловушка. Я не могу помешать им ворваться, но, если они это сделают, я буду знать наверняка, что они там были. И пока все идет хорошо. Я не могу гарантировать, что они не используют эту стабильную точку для наблюдения за комнатой, но если это и так, то они видят только красную ткань. А теперь время от времени и голого меня.

– Уж лучше они, чем я, – говорю я, и он смеется.

И все же меня не покидает ощущение, что все эти меры предосторожности бессмысленны. Пруденс или Саймон могли установить стабильную точку в этом коридоре. Возможно, они наблюдают за нами прямо сейчас. От этой мысли у меня мурашки бегут по коже, и я оглядываюсь через плечо. Может быть, меня преследует паранойя, но опять же, откуда мне знать? Я оглядываюсь еще раз и качаю головой, следуя за Кирнаном по коридору.

На этот раз лестница не оккупирована детьми, поэтому нам удается сбежать без клянченья конфет. Мы выходим, и над нами ясное небо с редкими кучами облаков. Первые полкилометра перед нами многоквартирные дома вперемежку с небольшими магазинами, похожими на те, что мы видели по дороге из табачной лавки Джесса. Мне удается не таращиться на них в открытую, но что-то все же бросается мне в глаза в каждом квартале, будь то плакат, рекламирующий что-то знакомое, например пиво «Шлиц», печенья «Ньютон», или тот факт, что у машин уже есть номерные знаки. Наверное, это логично, но мне даже в голову не приходило.

Мы сворачиваем на мост Харрисон-авеню, и Кирнан кивает на скопление новостроек через дорогу. Сквозь щель между двумя зданиями я вижу малышей, играющих в маленьком огороженном садике.

– Это штаб местного поселенческого дома в Саут-Энде. Несколько лет назад дети в этом возрасте целыми днями торчали на улице, пока их родители работали на фабриках, но теперь у них есть завтрак, обед и кто-то, кто следит за тем, чтобы они не упали в реку. Конечно, они могли бы принять еще больше детей, если бы дом киристов не переманил некоторых из их спонсоров.

– Дом киристов?

– Да, он находится в Вест-Энде. Изначально они хотели присвоить этот дом, но лидеры сопротивлялись, как это было в Халл-Хаусе в Чикаго. Джейн Аддамс была готова пойти на множество компромиссов, чтобы поддерживать Халл-Хаус в рабочем состоянии, но отказалась каждый вечер подавать к рагу порцию «Хвалы Киру».

Ладно, я знаю, что Джейн Аддамс была, по общему мнению, замечательным человеком. К сожалению, мне не удается сдержать дрожь, потому что каждый раз, когда я слышу ее имя, я автоматически вспоминаю о докторе Г. Г. Холмсе. Не то чтобы она была похожа на Холмса, на самом деле она была его полной противоположностью. Просто мы с Треем смотрели документальный фильм о ее работе в Халл-Хаусе после очень жуткого DVD о Холмсе и отеле «Всемирная ярмарка», чтобы очистить разум. Трей как-то пошутил, что предпочтет «Халл-Хаус» «Хэлл-Хаусу» [12] Игра слов. Для того, чтобы превратить Hull House в Hell House ( с англ . Адский дом) достаточно изменить одну букву. , и теперь они навсегда связаны в моем подсознании.

– Ты был знаком с Джейн Аддамс, когда находился в Чикаго? – спрашиваю я.

– Не совсем. Однажды я открыл ей дверь после встречи с Пруденс… Старшей Пру, возможно, лет на десять старше той, которую ты встретила на ярмарке. Пру предлагала большую сумму денег, чтобы выкупить Халл-Хаус. Несмотря на то, что они сошлись во многих вопросах, Аддамс вежливо послала Пру к черту. Аддамс хотела помочь людям независимо от их религиозных взглядов, и было ясно, что в этой сделке за довольно толстые нити дергали киристы.

– И то же самое произошло здесь, в Саут-Энде?

Кирнан начинает отвечать, но тут нам приходится уворачиваться от повозки с лошадьми и тележки. Когда мы снова оказываемся на тротуаре, он продолжает:

– Я не совсем понимаю, что произошло в Саут-Энде. Это было еще до моего переезда в Бостон, так что я не участвовал в переговорах. Саймон помог создать дом киристов в Вест-Энде и нанял группу студентов колледжа, чтобы те управляли им.

– Саймон? – От этого имени у меня зубы сводит. Я с трудом представляю себе, как он заключает деловые сделки с людьми. Ну, только если с такими монстрами, как Г. Г. Холмс.

– Ну да, Саймон делает все, что ему говорят. Он хочет возглавить «Кирист Интернэшнл», когда Сол уйдет. В общем, если Сол прикажет спрыгнуть, Саймон спросит, с какого этажа.

– Так… они знают, что ты вернулся? В Бостон?

Он пожимает плечами.

– Пру знает. Я понятия не имею, как много она теперь рассказывает другим. Но она считает, что я потерял бо́льшую часть своей способности управлять ключом. И я думаю, что довольно хорошо постарался, убеждая ее, что не помню другой временной линии. У Пру на побегушках целая куча подхалимов-киристов, и гордости у нее хоть отбавляй. Она бы взяла меня обратно в их круг, если бы я попросил, но сама она никогда не станет меня упрашивать.

– Но ты предупредил меня в метро, и она ничего не заподозрила? В тот день, когда Саймон схватил мой рюкзак? Ты сказал, они знают, что ты сделал.