Райса Уолкер - Грань времени [litres]

Кирнан снова смотрит на тротуар и сжимает губы.

– Не могу согласиться, Кейт. Возможно, я совершенно случайно узнал, что они задумали. Но именно Пру задержала меня в коридоре и повела в том направлении. Если бы она этого не сделала, я бы никогда не услышал Саймона.

– Я не понимаю. На выставке она сказала мне держаться от тебя подальше, а потом она…

– С ее точки зрения, как только я предупредил тебя в метро, я сделал то, что она от меня хотела. И, честно говоря, я не знаю, помнит ли Старшая Пру что-нибудь из этого.

– Ладно, все это ужасно запутанно.

– Возможно, но это ключ к пониманию твоей тети. Что, если бы у тебя был шанс вернуться назад и сказать самой себе, чтобы ты не совершала тех ошибок, которые совершила? Шанс изменить все, что ты считаешь неправильным в своей жизни?

– Ну, у меня вроде как есть такой шанс. Но… это ведь опасно, верно? Кэтрин говорит, что от этого едет крыша, а я хотела бы разобраться со всем этим без особого риска, если мы выберемся отсюда живыми.

– Кэтрин права. Но либо Пру этого не знала, либо в какой-то момент ей стало все равно. Она довольно жестоко обращается со своей молодой версией, поручая ей то, что она не доверила бы никому другому. Думаю, она считает, что это соответствует тому, как Сол приказывал ей появляться в видениях или на церковных мероприятиях – ему не нравилось, что она взрослела, поэтому он мог отправить к ней кого-нибудь посреди ночи, когда она была младше двадцати, чтобы ее разбудили, подготовили и отправили туда, куда ему нужно было доставить сообщение.

– Значит, двадцать лет для него – уже слишком?

– Не знаю. Наверное, все дело в том, что киристы всегда представляли Пру нестареющей. Она – важная часть всего этого мифа о вечной жизни для корешанских киристов, и многие киристы все еще верят в это. Думаю, она что-то вроде живой торговой марки.

– Это просто безумие. Сколько раз она…

– Понятия не имею. Могу только предположить, что чем старше Пруденс, тем больше вероятность, что она без башни. Проблески здравомыслия у нее еще проявляются, но с возрастом они все реже, потому что ее память слишком часто перезаписывалась. Ты слышала о VHS?

Этот вопрос настолько неуместен, что он буквально останавливает меня на полпути, и тогда мне приходится спешить, чтобы догнать его.

– Чего? Ты о видеокассетах? Слышала немного. Но сколько я себя помню, мы всегда пользовались DVD-дисками. А какое это имеет отношение к…

– Когда вернешься, спроси своего отца, что с ними случается, когда их перезаписывают. Я плохо понимаю всю технологию, но это сравнение помогло Кейт понять ситуацию в прошлый раз. Там что-то связанное с остаточными изображениями. В общем, чем больше я об этом думаю, тем больше убеждаюсь – Пру хотела, чтобы я знал об их планах насчет тебя. Я не знаю, спланировала ли это ее старшая версия, или она просто случайно узнала что-то, но она привела меня к той двери и затем исчезла. Именно тогда я услышал, как Саймон проболтался кому-то, наверное, одному из стажеров, о планах отправиться за тобой, чтобы забрать дневник, и о заговоре, чтобы избавиться от Кэтрин в 1893 году.

Мы приближаемся к выстроившейся перед кафе толпе примерно из двадцати человек, некоторые с детьми. Как только мы миновали толпу, Кирнан просит подождать, подняв палец, а затем подходит к худому мужчине на другом конце очереди и шепчет ему что-то. Мальчик лет пяти-шести, с длинными светлыми волосами, спадающими на усталые глаза, вцепился в штанину мужчины, пристально глядя на Кирнана, пока они разговаривают.

Мужчина некоторое время слушает Кирнана, затем качает головой и отмахивается от него. Однако, когда мы уходим, он оглядывается назад, как будто заново обдумывает то, что ему сказали.

– И что же это было? – спрашиваю я.

– Они выстроились в очередь к букмекеру. Я сказал ему, что лучше ставить на «Браунс», потому что «Сай» не так хорошо бросают, что на самом деле неправда, но они все равно проиграют. Не думаю, что убедил его. Должно быть, ярый фанат «Американс».

– Это что, бейсбол? Я думала, что «Браунс» – футбольная команда, а про «Американс» даже не слышала.

Он театрально прикладывает ладонь к своему сердцу.

– Конечно, это бейсбол. «Американс» стал «Ред Сокс». А «Браунс» – «Сент-Луис». Не знаю, кем они стали. Ты ведь слышала о Сае Янге, верно?

– Я слышала о такой награде. Он питчер, верно?

– Не просто питчер. Лучший питчер на свете, который даже в ваши дни держит рекорд по количеству отработанных иннингов [13] Иннинг – это часть бейсбольного матча, в которой команды поочередно играют в защите и нападении. . В той игре, которую мы с тобой смотрели 4-го числа, боже мой, он сделал двадцать иннингов, и тринадцать из них без остановки.

– Но в бейсболе всего девять иннингов. Я почти уверена в этом, потому что была на трех или четырех играх.

– Да, но в тот раз было одиннадцать дополнительных иннингов. Тогда Сай не преодолел последние два пробега. Даже несмотря на то, что мы проиграли, это была невероятная игра.

Я тщетно пытаюсь сдержать улыбку, потому что сейчас его голос звучит так же воодушевленно, как и тогда, когда он был еще ребенком на выставке.

– Ты сказал, что мы были на той игре. Другая-Кейт увлекалась бейсболом?

– Хм… не совсем, – признался он, слегка нахмурившись. – Это был подарок мне ко дню рождения. Она проспала примерно половину игры.

На игре «Нэшнлс», на которую я ходила с папой, не было дополнительных иннингов, но я все равно была готова вздремнуть уже спустя час, так что я ее понимаю. Конечно, я не говорю этого вслух, поскольку Кирнан явно принял бы это за оскорбление.

– Но на этих играх бывает очень весело, – продолжает он. – На следующей неделе «Американс» будут играть дома. Я мог бы достать билеты…

– Не стоит.

Он ухмыляется, и я почти уверена, что он мысленно сравнивает меня с другой-Кейт, но сидеть и смотреть всю игру не лучшая попытка доказать ему, что он ошибается, особенно когда я, вероятно, в конечном итоге засну и докажу ему, что он прав.

Мы несколько минут идем в тишине. Или скорее мы идем молча, чего нельзя сказать об окружавшем нас городе. Насколько я могу судить, правил дорожного движения нет здесь и в помине. Трамваи, повозки, запряженные лошадьми, и редкие автомобили, выкрашенные в черный цвет, делят проезжую часть, но они делят ее только в самом широком смысле этого слова. Точнее будет сказать, что каждое транспортное средство движется так, как ему вздумается. Каждые несколько секунд раздается громкий лязг с одного или обоих концов трамвая, пытающегося избежать столкновения с многочисленными экипажами, велосипедами или пешеходами, блуждающими по рельсам.

Очередной звонок раздается позади нас, и я поворачиваюсь к Кирнану.