Юрий Корчевский - Щипач [litres]

– Мсье, не найдется зажигалки?

– У меня только спички.

Обменялись паролем и отзывом. Женщина сразу предложила:

– Не уйти ли нам в кафе? Все же в тепле и уюте общаться сподручнее. А то мы со стороны смотримся, как пара, которая собирается разводиться.

– Здесь рядом уютное кафе «Ротонда».

Поднялись, пошли. Французский язык для разведчицы не родной, но говорит чисто, без акцента. Редкость.

О нелегале Алексей знал только псевдоним – Ольга. По правилам разведки не полагалось знать настоящее имя и фамилию и другие данные. Дабы, случись предатель, спецслужбы не могли шантажировать или оказать давление на родственников. У спецслужб руки длинные, в случае необходимости могут дотянуться до человека почти в любой стране. Очень трудно в Советском Союзе. Горожане имели паспорта, но были «привязаны» к своим предприятиям. Без позволения руководителя нельзя было уволиться. А институт прописки жестко регламентировал передвижение граждан по стране. Стоило приехать к горожанину родственникам, хозяин квартиры обязан был сообщить в милицию – сколько человек приехало, на какой срок и с какими целями. Утаить от бдительных органов не получится. В многоэтажных домах старшие по подъезду, домоуправы жильцов знали в лицо, появление новых постояльцев мимо их глаз не ускользнуло бы. У селян еще хуже – паспортов не было до шестидесятых годов. В город без паспорта ехать бессмысленно, на работу не возьмут. Для парней одна возможность вырваться из колхоза – уйти в армию, если повезет, получить востребованную на гражданке специальность, скажем – шофера, связиста, телеграфиста, и найти работу. А для девушек – выйти замуж за городского.

Так что иностранным специалистам действовать в Советском Союзе было затруднительно, а завербовать агента и вовсе удача редкая. До Второй мировой войны предатели находились больше по идеологическим мотивам – ненавидели большевиков за отобранные дома или земли, за репрессированных родственников.

С началом правления Хрущева предавали уже больше не по убеждениям, а за материальные выгоды – деньги, драгоценности, импортные тряпки.

Сначала Алексей проговорил служебные дела. Где и кем работает, есть ли перспективная агентура, способы связи, в том числе экстренной. Потом коснулись политических событий в стране пребывания. В Париже, да и во Франции полно русских людей. Первая волна эмиграции пошла после Октябрьского переворота. Кто поумнее, да еще при деньгах, быстро поняли, что прежней жизни не будет. Желая сохранить семьи, научные и творческие разработки, уехали. В первую очередь во Францию. Потому что были союзниками по войне, а еще во Франции воевал огромный русский экспедиционный корпус и во многих городах были русские военные кладбища. Потом хлынула вторая волна эмиграции – белая гвардия, зачастую с семьями. Одни из эмигрантов желали поскорее ассимилироваться, ходили на курсы французского языка, организованные при православных храмах. Другие плыли по течению, устраивались на несложные работы – на автозаводы, в такси, на стройки. Но были и те, кто мечтал вернуться в Россию на штыках. Эти создавали воинские союзы, призывали в свои ряды офицерство и солдат. Среди эмигрантов были десятки боевых генералов. Хорошие организаторы, они быстро создали РОВС – Российский общевоинский союз. Сначала он содержался на пожертвования, потом стал интересен спецслужбам, деньги пошли оттуда. В описываемый период РОВС возглавлял генерал Врангель. В марте 1928 года он заболел гриппом, а одиннадцатого апреля врачи диагностировали у генерала туберкулез левого легкого в запущенной форме, 25 апреля генерал скончался. Были подозрения, что скоропостижная смерть стала результатом отравления. Но экспертизы никто не проводил. У офицеров РОВС не было возможности назначить исследования, а французов русские не очень интересовали.

После обсуждения начальником РОВСа был избран генерал Кутепов. С его избранием Москва прислала через посольство справку по генералу, все, что смогли найти в архивах. РОВС интересовал советскую власть как организация контрреволюционная. В РОВС входили многие офицеры-эмигранты. Учитывая, что все они имели хорошее военное образование, полученное в училищах и академиях, боевой опыт Первой мировой войны и гражданской, ненавидели большевиков, то представляли реально опасную силу. ИНО нацелил агентуру на проникновение в РОВС, однако сделать это было непросто. У РОВСа своя контрразведка, да и принимали в союз только тех, кого знали по Первой мировой или гражданской войнам.

Белая гвардия при эвакуации из Крыма сохранила все списки полков, даже денежную кассу, довольно скудную. Но уже во Франции РОВС получил денежную подпитку от эмигрантов первой волны, которые смогли обустроиться, организовать предприятия или купить готовые, заработать прибыль. Обиженные на большевиков, они щедро делились деньгами. Да и власти Франции смотрели на образование и действия РОВС сквозь пальцы.

Были и другие поводы для беседы – о смене правительства Франции, надвигающемся экономическом кризисе. Эмигранты, как наиболее обездоленные, прочувствовали затруднения на себе первыми.

И все же главными противниками в те годы СССР считал членов РОВС. К 1939 году, к началу Второй мировой войны, РОВС насчитывал сто тысяч членов, издавал журнал «Часовой». Для юнкеров и кадетов существовала школа по обучению воинским специальностям. Добровольцы из РОВС проникали на территорию СССР, обустраивались, вели подпольную работу. Главной целью было свержение власти большевиков, подготовка вооруженного восстания. Кое-что удалось. Так, в 1937 году террористическая группа из трех человек во главе с В. А. Ларионовым напали на партийный клуб в Ленинграде на набережной Мойки, 59, забросали заседавших гранатами. По сводкам ОГПУ убитых не было, а ранено было двадцать шесть человек. Также 10 июня этого же года совершили поджог, впрочем, неудачно. Причем при отходе группы через советско-польскую границу она была уничтожена пограничниками. В 1931 году была уничтожена ОГПУ группа Потехина, а в 1934 году – диверсионная группа Дмитриева.

Успехи ОГПУ были значительные. Разведуправлением РККА еще в гражданскую войну в Белую армию был внедрен Леонид Линицкий. Он эвакуировался вместе с белыми в 1920 году из Крыма. Офицеры ему доверяли, и он стал активно работать в штабе РОВС в Белграде.

Во Франции ОГПУ тоже имела успехи. Удалось завербовать члена РОВС, генерала Скоблина и его жену, певицу Н. В. Плевицкую, они стали агентами на платной основе. Многие офицеры и генералы на службе царю накоплений не имели, а кто смог накопить, вложили в покупку квартир, земли, и все досталось большевикам. Поэтому соблазн получить деньги из рук врагов был велик. Но самой большой удачей была вербовка Третьякова. Внука того самого Третьякова, что основал Третьяковскую галерею в Москве. В бытность Временного правительства в 1917 году он был министром экономики. В РОВСе заведовал финансовой частью. Квартира Третьякова располагалась над квартирой-штабом РОВС. ОГПУ установила микрофоны в штабе и все разговоры прослушивало. Проводка была обнаружена немцами, и Третьяков был брошен в концлагерь и казнен немцами в 1944 году. Кстати, при помощи Третьякова ОГПУ смогло провернуть великолепную по эффекту и наглости акцию, похитив значительную часть казны РОВС. С одной стороны, обрезала финансирование РОВС, с другой стороны – все деньги пошли на подкуп агентуры и снабжение нелегальной сети во Франции.