Александр Плетнёв - Проект «Орлан»: Одинокий рейд. Курс на прорыв. Фактор умолчания [сборник litres]

Главнокомандующий отложил снимки, снял очки и устало протёр глаза. «Если это не затея самих американцев, то им гораздо проще! Они думают, что крейсер наш. Но нам-то известно, что это вовсе не так!»

Он знал, что КГБ и ГРУ с ног сбились, работая по верфям, на которых могли (тайно!) построить подобный корабль (включая союзников по Варшавскому договору). Знал о неудачных попытках подобраться поближе к кораблю средствами авиации и траулером – судном разведки. И о том немногом, что удалось выудить разведке из аргентинских источников. В Буэнос-Айресе были уверены, что крейсер советский!

«Но если это всё же американцы, то зачем?! Чтобы нажиться на англах? Так проще было не мешать нам чуть подвязаться за аргентинцев. Или это участие в англо-аргентинской заварухе лишь так… проба, а главное впереди, и цель – провокация, нацеленная на Советский Союз? Но если всё суть провокация, то строить ради подобного корабль такого класса (даже по деньгам), это должно быть что-то весомое».

Он озвучил своё соображение на закрытом заседании партийного руководства, но… Почему-то его выводы остались без внимания, а военным (включая и флот) было приказано не предпринимать никаких активный действий до выяснения… А ещё кое-кто из Политбюро на него эдак подозрительно косился! Адмирал даже усмехнулся, теперь вспоминая об этом без неприятия.

«А ведь действительно, кому как не ему – главнокомандующему флота, проще всего скрыть постройку корабля. Для каких целей только? Неужели старые хрычи забеспокоились о своих теплых партийных креслах при власти? Какая глупость – мне 72 года, мне в отставку уже пора! Устинов тогда ещё шёпотом по-свойски посоветовал пока не рыпаться. Но как же не рыпаться, когда „неизвестный“ (по данным разведки) теперь в Тихом океане и направляется к северу с возможностью выйти к нашим дальневосточным коммуникациям? Ещё к этому можно присовокупить возросшую активность (и довольно значимую) американцев».

Главком достал тетрадь и, взяв карандаш, стал составлять текст приказа командующему ТОФ адмиралу Сидорову.

Инструктор управления технической службы ЦРУ вкратце описал, что им удалось сделать, протягивая папку с подробным отчётом.

Директор управления пододвинул её ближе, не спеша раскрывать. Стараясь не показывать своего недовольства – успехами сотрудники лабораторий пока не баловали.

«В конце концов, вины их особой тут нет. Прошло слишком мало времени для исследований. Конечно, со временем они докопаются, но тут явно нужна другая научная база и, к сожалению, придётся подключать новых специалистов». Его размышления прервал телефонный звонок. На другом конце провода был его заместитель по разведывательной деятельности. Но именно сейчас он возглавлял новый секретный отдел управления.

– Он умер, – тихо, но чётко прошелестело в трубке, – не приходя в сознание.

– Чёрт! – только и мог ответить. Подумав секунду, вяло приказал, понимая тщетность что-либо выудить из мёртвого тела норвежского пилота: – Вскройте его. Ищите новые факты: последствия прививок, зубные протезы, другие имплантаты или ещё чего. Хотя вряд ли – молодой военный лётчик должен быть здоров, как бык.

– Да, конечно.

На том разговор оборвали.

Директор ЦРУ раскрыл папку, пока невидяще глядя в текст. «А ведь уже завтра командующий морскими операциями стребует обещанных разъяснений, почему управление так настаивало на этой затее с захватом крейсера. Хорошо хоть они перестраховались, и президент не знает об истинном положении дел, считая, что операция чисто британская и доля участия американских вооруженных сил минимальна. И что мне теперь предоставить в качестве доказательств? Аудиозапись единственного допроса норвежского лётчика, кое-что из его пилотской амуниции, радиотелефон, прелюбопытные наклейки с датами (в том числе и полученные с „Вattlecruiser“)? Это, кстати, то, что связывает русский крейсер и норвежца. А по факту лишь догадки и гипотезы».

Директор ЦРУ отпустил подчинённого, сказав, что позже просмотрит его отчёт. Достал из сейфа свой журнал, хлопнув его на стол, открыл, начав небрежно перекидывать страницы.

«Так, что мы имеем?» Факты были изучены почти дословно.

«Второго мая, всплывшая под перископ в Норвежском море многоцелевая атомная подлодка „Ричард Расселл“, буквально неожиданно наткнулась на надувной спасательный плотик с норвежским пилотом. Лётчик, несмотря на свои аварийные средства, промок, находился в крайней степени переохлаждения. Его сразу хотели переправить норвежцам, но осматривающий пострадавшего судовой врач, а затем шкипер субмарины обратили внимание на некоторые странности в экипировке и найденных при лётчике личных вещах. Как-то, например, неизвестные купюры с датами следующего столетия, как и сами документы лётчика. Поскольку „Ричард Расселл“ пребывала вблизи советских берегов для проведения специальных операций, на борту ПЛ находились агенты ЦРУ [93] Видимо, имеется в виду операция «Вьюнок» по «подсадке» к секретному советскому кабелю в Баренцевом море. . Именно ими и был проведён более-менее успешный и, как оказалось, единственный допрос пилота. Затем по-прежнему находящегося в тяжёлом состоянии пилота передали на американское надводное судно и экстренно самолётом переправили в Америку. Всю дорогу пострадавший находился в коме, и вот, как донёс заместитель, скончался. У всех кто с ним контактировал и мог что-либо увидеть, взяли подписку о неразглашении.

Естественно, вместе с норвежцем передали все артефакты, что при нём нашли, включая протокол и магнитофонную запись допроса. Многое из того, что успел сказать норвежец, смело можно было отнести к горячечному бреду, включая и упоминание о русском „Петре Великом“. А потом крейсер объявился в Южной Атлантике!

Из артефактов, прибывших для анализа и изучения, особо важно было отметить купюры (EURO) и, несомненно, мини-устройство – радиотелефон. Назначение аппарата определялось по многим деталям компоновки – именно радиотелефон! К сожалению, электронная начинка устройства напрочь промокла. Как сказали специалисты, „цепи закоротило“, но помимо того, что прибор имел особый технический интерес, он ещё нёс в себе массу любопытной и противоречивой информации: название фирмы-изготовителя, место производства, включая маркировку и на мелких радиодеталях. В целом – какое-то шведско-японо-китайское сборище. А потом из аргентинских источников появилась похожая наклейка „made in Сhina“ с крейсера, включая вообще все странности, с ним связанные. Взаимосвязь становилась очевидной, но выводы всё равно не выходили за рамки фантастики. Он надеялся, что операция с захватом пройдёт успешно и начнут прорисовываться ответы, но… Но вот теперь надо что-то предоставить военным и не оказаться при этом до нелепости смешным. Вот только с фантазией у военных туговато. Им проще всё объяснить сумасшедшей дезинформацией русских, и величайшая загадка может просто уплыть на сторону противника.