Анатолий Дроздов - Кровь на эполетах [СИ]

— Здравствуйте, матушка-барыня и вы, молодая госпожа! — поклонилась Глафира и сказала девочке по-французски: — Поздоровайся с дамами!

— Бонжур, мадам! — звонким голоском сказала девочка и изобразила книксен.

— Боже, какой ангелочек! — всплеснула руками Груша и, вскочив со стула, подбежала к горничной. При ее приближении девочка застеснялась и попыталась спрятаться за подолом горничной.

— Не бойся, милая! — улыбнулась Глафира. — Тетя добрая.

— Тante? — спросила девочка, выглянув из-за подола.

— Oui, chérie [71] Да, милая. (франц.) , - подтвердила Груша, протянув к девочке руки. Та подумала и подошла ближе. Груша подхватила ее на руки и расцеловала в румяные щечки. Девочка в ответ клюнула ее в щеку.

— Ласковая такая, — умильно улыбнулась Глафира. — Поначалу дичилась, но потом оттаяла. С детками играет, всем «бонжур» и «мерси» говорит. Кухарку любит, та ее медком потчует. По-нашему начинает немножко лопотать.

— Посмотри, какое чудо, мамá! — сказала Груша, с девочкой на руках подходя к матери. Та встретила их хмурым взглядом. Девочка испуганно уткнулась личиком в грудь молодой графини.

— Не бойся, милая! — сказала Груша по-французски и погладила девочку по спинке. — Это бабушка, она добрая. Бабушка, — повторила по-русски. — Иди к ней!

— Бабуська? — спросила девочка, повернув головку к Хрениной.

— Oui, chérie, — подтвердила графиня и протянула руки. Девочка, поколебавшись, вытянула свои. Хренина подхватила легкое тельце, и прижала его к груди. Девочка обняла ее за шею.

— Правда, чудо? — спросила Груша.

— Да, уж! — вздохнула графиня. — Да еще какое! Дочь у меня не замужем, а внучка уже нашлась. Ну, Платон! Ну, шельмец!

В голосе ее, впрочем, не слышалось осуждения. Девочка уловила это и, расцепив ручки, клюнула Хренину в щеку.

— Настоящая француженка! — пробурчала графиня. — Ластится, что твоя кошка.

Но тут же в ответ расцеловала ребенка в обе щечки.

В шинок к Лазарю мы сразу не пошли. Из дверей дома, где размещался Главный штаб, вышел чиновник в мундире интенданта и пошел к нам.

— Приказано разместить ваш отряд, господин капитан, — сказал мне.

— А мой полк? — поинтересовался Кружилин.

— Ждите, к вам выйдут.

— Ладно, Егор Кузьмич, — сказал я. — Сделаем так. Разместим людей, возьмем офицеров и встретимся в шинке через два часа. Как тебе?

— Идет, — кивнул есаул и бросил застывшему в ожидании Лазарю: — Слыхал, христопродавец? Чтобы через два часа стол накрыл и выставил на него самое лучшее.

— Не извольте беспокоиться, ваше благородие! — заверил шинкарь. — Усе буде.

Он поклонился и засеменил прочь, а интендант повел нас размещаться. В этот раз отряду выделили конюшни на окраине города, даже целый комплекс их, выстроенный буквой «П».

— Лошадей здесь с лета нет, — пояснил чиновник, — а французы держали магазины с провиантом и фуражом. Мы их взяли целыми. Почти все раздали, но и вам достанется.

Он подвел нас к сараю, стоявшему у конюшен, и снял с ворот большой висячий замок. Его и ключ сунул в сумку.

— Прошу!

Мы зашли внутрь.

— Здесь, — интендант указал на левую сторону сарая, — мешки с овсом для лошадей. А вот тут, — его рука вытянулась вправо, — провиант. Сухари, рис, мука, бочки с водкой для винной порции. Мясную выделить пока не могу, — развел он руками. — Обещают пригнать бычков завтра, но как сложится, сказать трудно.

— А что здесь? — спросил я, указав на небольшой штабель ящиков.

— Какая-то французская еда в стеклянных сосудах, — пожал плечами чиновник. — Наши брать ее отказываются: говорят, лягушки, — он засмеялся. — Вы, коли желаете, забирайте. Могу и остальное отдать, — он вопросительно глянул на меня и добавил: — Без отчета.

Я достал из сумки ассигнацию, которая тут же исчезла в руке интенданта.

— Честь имею, господа офицеры! — пожелал чиновник.

— Погодите, господин титулярный советник, — остановил его Синицын. — А сено для коней или хотя бы солома? Одного овса мало.

— За конюшнями есть стожки, — махнул рукой интендант. — Французы много навезли, но до вас здесь гусарский полк квартировал, большинство потрачено. Вам, однако, хватит.

Он быстрым шагом вышел из сарая.

— Жулик! — буркнул Синицын. — О чести говорит, а четвертной билет взял и не поморщился. Этот провиант нигде не учтен, мог и так оставить.

— Будет тебе, Аким Потапович! — махнул рукой я. — Все они жулики. Лучше глянем, чего нам Бог послал.

А послал он, как выяснилось, много. Сухарей и риса отряду хватит на пару недель, водки – тоже. Мука… Можно испечь хлеб, если найдем, где. В ящиках нашлись уже знакомые нам мясные консервы, значит, каша будет не пустой. При одной из конюшен обнаружилась кухня с вмурованными в печь котлами – будет где кашу и приварок готовить. А то русские армейские котелки рассчитаны на 10 человек. 20 костров в лесу это нормально, даже хорошо – возле них люди греются, но разводить столько в городе… Отдав распоряжения унтер-офицерам и строго-настрого запретив егерям зажигать огонь и курить в конюшнях – спалят все нахрен после винной порции, мы на двух розвальнях отбыли к Лазарю.

Кружилин и его офицеры уже ждали там. Мы сели на лавки по обеим сторонам длинного стола, но не успели служители подать блюда, как в шинок вошел офицер. Подскочивший Лазарь, угодливо кланяясь, помог ему снять шинель и шляпу. Офицер огляделся и решительным шагом направился к нам. Шинок освещался масляными лампами и сальными свечами – весьма тускло, и знакомое круглое лицо с бакенбардами я разглядел, только когда гость подошел ближе.

— Добрый вечер, господа! — поприветствовал нас офицер. — Позвольте отрекомендоваться: подполковник Главного штаба Александр Самойлович Фигнер. Узнав, что вы собрались здесь, решил просить разрешения присоединиться. Очень хочется узнать, как закончил жизнь Бонапарт. Разумеется, это все, — он указал на стол. — За мой счет.

— У нас есть деньги, господин подполковник, — нахмурился Кружилин. Предложение Фигнера ему не понравилось.

— Господа! — я встал. — Александр Самойлович – командир летучего отряда, наводившего ужас на французов. А еще он мой добрый ангел. В октябре близ Москвы французы захватили меня в плен. Александр Самойлович в то время, переодевшись в французский мундир, находился в городе, где собирал сведения об армии Бонапарта. Увидал, как меня везут, и ночью, рискуя жизнью, пробрался в Кремль, где сумел вызволить пленника из узилища и вывести за город. Для меня честь составить ему компанию.

— Коли так, то и для нас, — кивнул есаул. — Простите, господин подполковник, но я принял вас за штабного, пришедшего потешить любопытство. Боевому офицеру завсегда рады. Присаживайтесь!