Анатолий Дроздов - Кровь на эполетах [СИ]

— Ваш император согласится сохранить трон за сыном Бонапарта?

— Почему бы нет?

— Британцы хотят видеть Бурбонов.

— Разве Англия победила в войне? Сколько лет они возятся в Испании? Чья армия стоит сейчас у Лейпцига? Решать будет русский император, а он не сторонник Бурбонов. Эта династия сойдет со сцены. В моем мире так и произошло. Последним императором Франции был племянник покойного Бонапарта Наполеон Третий.

В глазах Даву мелькнуло удивление. Ну да, я об этом ранее не говорил.

— Хорошо, — сказал он, подумав. — Пусть так. Но границы 1792 года… Регентскому Совету ваш император обещал другое.

— Границы можно обсуждать, — не стал спорить я. — Это мое личное предложение. Император, отправляя меня к вам, не давал строгих инструкций. Почему предлагаю это условие? У Франции не останется врагов. В моем времени, утвердившись в старых границах, она получила мирную передышку на несколько десятилетий. Благодаря чему успешно развивалась и стала могущественной державой на континенте. Зачем вам нищие княжества и герцогства, за которые вдобавок придется воевать? На планете полно земель. В девятнадцатом веке европейские государства будут богатеть за счет колоний. Посмотрите на Британию. Что бы она значила без Индии и других земель за океаном? Впрочем, можете поступить, как вам заблагорассудится.

— Подождите в приемной! — велел маршал. — Мы с генералом обсудим ваше предложение.

Ждать мне пришлось больше часа. Адъютанты поглядывали на меня, но разговор не заводили. Я, в свою очередь, не стремился. Внутренне переживал случившийся разговор. Я прошел по лезвию ножа. Или еще нет? Стукнет Даву моча в голову, и за мной придет расстрельная команда. Кирдык посланнику. Груша останется вдовой, Маша осиротеет…

Мои грустные мысли прервал Маре.

— Зайдите, граф! — сказал, растворив дверь кабинета.

Я подчинился.

— Передайте это вашему императору, — маршал протянул мне пакет. — На словах: в семь утра жду ваших парламентеров. Следует обсудить церемонию. Генерал вас проводит.

Неужели срослось? Ай да, Платон, ай да сукин сын! Я забрал пакет, сунул его в сумку на боку и пошел к двери.

— Погодите, граф! — окликнул маршал.

Я встал и повернулся.

— Император Наполеон Второй… Каким он был в вашем времени?

— Унаследовал от отца ум и отвагу, — ответил я. — Из внешности – только нос. Очень красивый юноша – стройный, с тонкими чертами лица. Его с матерью отправили в Вену, где мальчик рос, никому не нужный. Умер в двадцать один год от туберкулеза. Многие, однако, сочли, что принца отравили – слишком многим мешал. Ибо его имя могло поднять народы в Европе.

— Этот туберкулез… Вы сможете его вылечить?

— Вылечить – нет, здесь не существует нужных лекарств. Но я знаю, что делать, дабы им не заболеть. Это и вам нужно, ваша светлость, в моем времени вы умерли от туберкулеза.

— Хорошо, — торопливо кивнул Даву. — Мы поговорим об этом позже.

Глаза мне на обратном пути не завязали, из чего следовало, что врагом более не считают. Это получило подтверждение за аванпостом.

— До свиданья, граф! — Маре протянул мне руку, которую я охотно пожал. — Знайте: если все сбудется, в моем лице у вас появится верный друг.

— Буду счастлив им стать, господин генерал! — церемонно поклонился я и поскакал к себе.

День клонился к закату. В приемной Александра меня встретил знакомый адъютант.

— Его величество занят, — ответил в ответ на просьбу доложить. — У него главнокомандующий и генералы. Обсуждают завтрашнее сражение.

— Сообщите, что прибыл Руцкий с пакетом от Даву, — настоял я.

Он поколебался, но скользнул в дверь кабинета. Скоро появился обратно и предложил заходить. Я шагнул за дверь. Кабинет был ярко освещен, в глазах зарябило от обилия золотого шитья на генеральских мундирах. Присутствующие с любопытством уставились на меня. Я подошел к Александру и протянул пакет.

— От маршала Даву.

Царь взял пакет, сломал печати, развернул бумагу и впился глазами в текст.

— Что?! — удивленно воскликнул минутой спустя. — Французы согласны капитулировать?

Генералы изумленно загомонили.

— Это правда, граф? — Александр посмотрел на меня.

— Пакет вручил мне лично маршал. Перед этим имели беседу. Я предложил ему капитулировать, он согласился. На определенных условиях.

— Ах, да! — царь углубился в чтение. — Все свободны! — объявил, закончив. — Обсуждать завтрашнее сражение не имеет смысла. Попрошу остаться вас, граф, — он посмотрел на меня. — И еще вас, Карл Васильевич.

Когда генералы вышли, Александр протянул Нессельроде письмо Даву. Тот принялся читать. Царь ждал с выражением нетерпения на лице.

— Что скажете, Карл Васильевич? — спросил, когда Нессельроде закончил.

— Англичане будут против, — ответил будущий министр иностранных дел. — Они хотят видеть на французском троне Бурбонов.

Вот же англофил! Или хочет угодить царю: тот с британцами дружит.

— Ваше мнение, Платон Сергеевич? — спросил Александр.

— У нас есть возможность завершить кампанию с великой славой и пользой для России, ваше императорское величество, — решительно сказал я. — Мы несли основную тяжесть войны, пока британцы сидели на своем острове. Нам и решать. Англичане получат отмену континентальной блокады, из Испании и германских земель французы уйдут – чего ж им больше? Если станут возражать, можно предложить завершить кампанию самим. Будет любопытно посмотреть, что выйдет.

— Не любите вы англичан, — покачал головой Александр.

— Я не люблю всех, кто пытается нанести вред моему Отечеству, ваше императорское величество. Почему русские солдаты и офицеры должны умирать за интересы британцев? Если им так дороги Бурбоны, пусть выделят им земли на своем острове. Или где-нибудь в Индии.

— Только не скажите это графу Кэткарту! — погрозил мне пальцем царь. — Мне предстоит неприятный разговор с ним. Хотя признаю вашу правоту – интересы России важнее. Что по поводу остальных условий маршала? — повернулся он к Нессельроде.

— Он просит даже меньше, чем мы предлагали Регентскому Совету. — Австрийские Нидерланды и несколько германских герцогств.

Ага, Даву все же не удержался от территориальных претензий. Ну, это его проблемы. Австрийские Нидерланды, к слову, — будущая Бельгия, Брюссель отойдет к французам. Может, через двести лет оттуда не будут учить нас, как жить?

— Принимается, — кивнул Александр.

— В семь утра Даву ждет наших парламентеров, — сказал я. — Намерен обсудить церемонию капитуляции.

— Я знаю, кому это поручить, — кивнул царь. — Отдыхайте, Платон Сергеевич! Вы сегодня сделали много больше, чем я ожидал. Постарайтесь раздобыть к утру генеральский мундир. Орден за мной.