Олег Северюхин - Наставник Его Величества

У фельдфебеля курса предвыездные хлопоты занимали всё свободное время. Организация и сдача имущества на склады, наведение порядка, чтобы в училище было всё идеально, пока юнкера развлекаются до седьмого пота в лагерях.

В субботу около одиннадцати часов до полудня меня вызвали в строевой отдел, где кроме заместителя начальника училища по строевой части находился ещё и полковник в мундире Генерального штаба с аксельбантами.

— Господин фельдфебель, — строго сказал он, — вас приказано доставить к начальнику Главного штаба генералу Алексееву.

Я козырнул и попросил предоставить мне четверть часа на приведение себя в порядок. Через пятнадцать минут я уже был тем лощёным военным, которым привык быть всегда.

На «моторе» мы поехали в Главный штаб. Обратите внимание, что слово «мотор» для обозначения автомобиля сохранилось со времён появления автомобильного транспорта и может свидетельствовать о закостенелости военной машины Российской империи.

В приёмной начальника Главного штаба находилось человек пять офицеров с папками на доклад, но меня впустили сразу после выхода очередного посетителя.

Не дослушав мой рапорт о прибытии, генерал сразу приступил к делу:

— Где моя дочь?

— Вероятно, что она дома, — сказал я.

— Где дома? — начал взрываться генерал.

— Как где, — деланно изумился я, — у вас.

— Нет её у меня дома, — сжимая кулаки сказал генерал Алексеев.

— А что так? — спросил я.

— Мы с ней поссорились, и она ушла из дома, — сказал генерал.

— А при чём здесь я? — задал я естественный вопрос.

— Да она только о вас и говорит, — сказал генерал, — к кому она может пойти, как не к вам, к своему жениху? Где она?

Я понял, что нужно перестать темнить, иначе генерала хватит инсульт или инфаркт и тем самым подорвёт боеспособность нашей армии.

— Господин генерал, — сказал я, — я её тоже несколько дней не видел, но знаю, что у неё всё хорошо и она сразу вернётся домой, как только вы оба остынете. Для меня будет самой большой радостью знать, что вы снова вместе и что любите друг друга. Она тоже рассказывает только о вас.

— Я уже остыл, — сказал генерал, — и попрошу вас передать ей, что я извиняюсь перед ней и прошу к вечеру быть дома. Мать вся извелась. А также вас вместе с ней. Ну, то есть вы оба должны быть у нас сегодня вечером. Вам всё понятно?

— Так точно, господин генерал, — сказал я, — разрешите идти?

— Подождите, — сказал генерал Алексеев. — На экзамене вы наделали много шума. Общая оценка на отлично, а вот правящий Синод пришлось уговаривать и увещевать, что если они и впредь будут втюхивать в армии теорию о море-океане, то они отвратят от себя абсолютное большинство военных, имеющих поголовное среднее образование. Я надеюсь, что на практическом экзамене вы покажете отличные результаты. В пору моей молодости знавал я одного Туманова Олега Васильевича, который за день из рядового вольноопределяющегося стал зауряд-прапорщиком и командиром роты обеспечения учебного процесс в кадетском корпусе. Тот стрелял как настоящий снайпер и его досужие газетчики назвали русским снайпером, который воевал в Южной Африке, и за его голову английским правительством была назначения кругленькая сумма в золотых фунтах. Вот был скандал так скандал. Мы, молодые офицеры, все хотели быть такими же, как он. Так что, надеюсь, не посрамите своего круглого тёзку.

Вернувшись из Главного штаба, я доложил о прибытии начальнику курса и сообщил о приглашении генерала Алексеева прибыть к нему вечером домой. Затем с КПП из телефона-автомата позвонил на свою квартиру и попросил ААА подготовиться к нашему походу в гости к её родителям, передал, что отец очень скучает и приносит свои извинения.

Когда я пришёл домой, экономка Екатерина Матвеевна была ещё дома, и они вместе с ААА что-то шили.

— Родственные души, — подумалось мне. — Офицерская жена должна уметь делать всё, — и я постучал в косяк двери, чтобы голосом не испугать двух белошвеек.

— А мы сшили новое платье, — доложила ААА. — Екатерина Матвеевна мастерица на все руки, и я немного помогала.

Мне показали готовое изделие, и я его одобрил. Мода половины семидесятых годов двадцатого века была изящной, но не сильно откровенной, хотя приталенные и немного сужающиеся вниз юбки отлично вырисовывали женские прелести, но зато их носили только те, кому это идёт.

Выйдя с Екатериной Матвеевной на кухню, я попросил её собрать все вещи Марфы Никаноровны, пока они находятся в более или менее нормальном состоянии, и раздать нуждающимся, в том числе и взять себе, что ей будет нужно. Фотографии и военную форму в шкафу я приберу и распоряжусь сам, как только вернусь и летних лагерей. Я узнал, сколько стоит пошив платья и цену ткани, чтобы перевести это на карточку экономки, но Екатерина Матвеевна сказала, что это с лихвой оплачено ей в прежние годы и пожелала нам счастья с ААА.

Вечер в семье генерал Алексеева прошёл в прекрасной атмосфере любящего дома. ААА расцеловала своего папочку тысячу раз, и генерал просто светился от счастья.

Закончив вечер, я направился в свою квартиру, чтобы упаковать все наши альбомы и мою старую военную форму, чтобы у ААА не возникало вопросов об их происхождении. Нужно всё сложить на хранение в какой-нибудь склад, а фотографии в банковскую ячейку. Не исключено, что ААА уже полюбопытствовала, что есть в шкафу и посмотрела фотографии в альбомах, лежащих на книжных полках.

Пока меня не было, Екатерина Матвеевна собрала и унесла все вещи Марфы Никаноровны. Расторопная женщина и делает всё умело. Шкатулка с драгоценностями, если можно так назвать несколько золотых безделушек, которые надевались по случаю и то под моим нажимом, стояла на месте. В ней всё было на месте и сверху была бумажка с надписью: «Ангел знает, как этим распорядиться».

Глава 35

Лагерная жизнь была отменным отдыхом для господ штаб-офицеров, а вот господам обер-офицерам приходилось также несладко, как и господам юнкерам. Лучше всех было выпускному курсу, сдававшему практические занятия по тактике, верховой езде и стрелковой подготовке. Окончанием экзаменов были училищные соревнования для офицеров и юнкеров отдельно. На доске объявлений вывешивались две ведомости: офицерская и юнкеров выпускного курса. Последним в юнкерском списке был я.

В стрельбе из винтовки и пистолета я был по очкам на первом месте в обеих списках. На конкуре я отстал на одно препятствие от молодого капитана. На соревнованиях по рубке лозы один в один с командиром казачьей сотни. В вождении автомобиля вообще на третьем месте. Не очень я увлекался этим делом и всегда считал, что профессиональный водитель лучше любителя справится с вождением колёсной и гусеничной техники.