Дмитрий Шмокин - Контрабандисты во времени

Но не таков был преподобный Томазо. Он поднапрягся и со словами “Смирись, демон, перед волей Господней!”, одним быстрым движением разъединил деревянное распятие. Его нижняя часть оказалась ножнами острого тонкого кинжала, и, схватив за верхнюю часть, где находилась голова страдающего Иисуса, воткнул в ногу бандита. Тот завопил от боли и, отпустив священника, упал. Стражники тут же несколькими ударами оглушили Сему Молотка. Когда он уже перестал двигаться, они оттащили его обмякшее тело к лежащему без сознания Полкану.

Демьян вздохнул. Все было кончено.

«Ну, вот и все, Сема, кончилась наша с тобой старая дружба. Теперь ты молись».

Но Демьян не видел, как на пороге своей аптеки стоял, глава цеха аптекарей Франсуа ле Бертран и с интересом смотрел на разворачивающуюся драму. И Демьян еще не знал, что, пока он общался с Семой Молотком в своем времени, кардинал Франции Жорж де Амбуаз скончался. Глава цеха аптекарей улыбнулся каким-то своим мыслям и зашел в аптеку, довольно потирая руки.

– Все, братишка! Все!

Бруно, приплясывая, подбежал к Демьяну и обнял его.

– Все, конец упырю! Он полжизни из тебя кровь пил, а ты все никак решиться не мог придумать что-нибудь! А теперь баста!

Демьян и Бруно чувствовали, что произошло что-то, что коренным образом изменит все их существование. Еще бы: Сема Молоток в руках инквизиции, глава цеха аптекарей их больше не побеспокоит. Демьяну казалось, что дышать стало легче. Но какая-то мелкая заноза сидела в его сердце, не давая покоя. Он, в отличие от своего друга прекрасно понимал, что ждет Сему Молотка. Он уже не сомневался, что бандит и его консельери висят на дыбе с вывернутыми руками в пыточной мастера Жиля. Он даже вздрогнул от этой мысли. Нет ему их было не жаль, он просто вспомнил себя.

– Братишка ну ты чего насупился? – растормошил его Бруно.

– Да так ничего… Что-то нашло, – он попытался улыбнуться, но вышло как-то криво и неестественно.

– Слушай, я знаю, что нужно! – Бруно загадочно подмигнул ему, – надо хорошенечко отметить. Давай закроем на пару деньков нашу богадельню и закатимся куда-нибудь поклубиться. Тем более я уже давно обещал Анечке показать что такое настоящий клуб…. Ну там танцпол и все такое.

Демьян вздохнул.

– Вот мало у нас было проблем, которые нам могли стоить жизни, так ты еще одну, не отходя от кассы, нам устроил.

– Да ладно тебе, все же нормально. Анечка опять, типа того, в гостях у тетушки в Нормандии, ухаживает за старой бабкой. Выжившая из ума старуха бездетная. Она родная сестра умершей при родах жены Жанна Хромца. Любит свою племянницу больше всего на свете и завещала ей все. Мы к ней на пару тройку дней засветиться, типа мы там, а потом на пару дней клубиться. А как тебе такое?

Демьян молча смотрел на него с укором.

– Ну, давай… Виски, кола, королева танцпола…, – запел, соблазняя его Бруно, – тем более ты был-то всего в клубешнике один раз.

– И мне не понравилось, – отнекивался Демьян.

– Фу, какой ты мрачный и черствый, – разочарованно протянул Бруно, – ну хорошо, как говорится лишний рот хуже пистолета. Ну, нам-то можно босс? А?

Демьян понимал всю опасность променадов Бруно и Анны, но ему очень хотелось побыть одному. Он знал, что ему так или иначе придется принимать участие в процессе обвинения Семы Молотка и хорошо бы, чтобы Бруно в эти дни не было рядом.

– Хорошо, – кивнул он, – только я очень прошу, будь осторожен. Не хватало нам еще попасться и выяснять отношения с ее пятью братьями.

– Не очкуй братишка, все будет айс!

«Ну да», – подумал про себя Демьян, – «все будет именно ай!»

– Так, все, вали, пока я не передумал, – улыбнулся он, но на душе кошки скребли.

Оставшись один, он не мог найти себе места. Что-то угнетало его. Как бы ему сейчас хотелось увидеть Изабелль. Смотреть в ее глаза, говорить с ней…. Однажды он нечаянно коснулся ее руки, но она ее не убрала, лишь опустила глаза. Его рука лежала на ее руке, и он чувствовал, как она подрагивает.

Но когда рядом нет любимой женщины, мужчина обращается к другому объекту обожания, тоже женского рода и не менее привлекательной – водке. Иногда это просто бывает нейтральное существо, почти брат по имени алкоголь. Но тут не так все интимно, как с водкой. Поэтому Демьян достал из потайного шкафчика початую бутылку водки, налил целый стакан.

«Надо выпить, иначе я с ума сойду», – подумал он, запрокидывая его.

Но едва он успел выпить, как в дверь раздались грубые удары.

– Что за…?

Он открыл дверь и в аптеку ввалились двое стражников из Большого Шатле и капитан стражи со свитком бумаги в руках.

– Сеньор Демьян Садко? Аптекарь из Московии?

– Да это я, – растеряно ответил Демьян, – что вам надо?

Капитан развернул бумагу.

– Вы подозреваетесь в оговоре честного мастера, главы мастеров торговцев железом, оружейным мастеров и кузнецов из Московии Семеона Мартела, [75] На языке франков Мартел означает молот. обвиняя его в колдовстве, чернокнижии и покушении на жизнь.

– Какой нахер Семеон Мартел? – спросил вконец ошарашенный Демьян, – Вы что несете?

Капитан устало посмотрел на него.

– Я не знаю, приятель, но у меня есть приказ доставить тебя в Большое Шатле для проведения следствия. Подписано самим преподобным Томазо.

– Вы сейчас разговаривает с личным лекарем кардинала Франции Жоржа де Амбуаза! – Демьян выпрямился и принял надменный вид, – вы понимаете, какие последствия вас ожидают?

На лице капитана появилась злорадная ухмылка.

– Тут такое дело приятель…. Не повезло тебе. Кардинал Жорж де Амбуаз скоропостижно скончался пару дней назад. Да примет Господь его душу.

Он перекрестился.

Демьян почувствовал, как у него побежали мурашки по спине. Свидетельство кардинала все же имело силу, но его необходимо было завизировать в канцелярии городской ратуши. А так его действие распространялось только за пределами Парижа и на территории монастырей находящихся в городских стенах.

«Твою мать!», – завопил про себя Демьян, – «ведь говорил же мне камерарий кардинала, что по приезду в Париж топать в ратушу на прием к бургомистру. Но когда? Я с Семой воевал!»

Капитан устал ждать. Он прямо, как матрос Железняк, махнул рукой. Стражники грубо схватили несчастного Демьяна и вытащили на улицу, где его ожидала уже знакомая повозка с клеткой. При виде ее у Демьяна, как говорится, подкосились ноги.

В результате он снова очутился в сыром и темном подземелье тюрьмы Большое Шатле.

«Господи, что же произошло? Где я ошибся? Что я сделал не так?», – думал он, сидя на полу в темнице и отгоняя ногой крыс.

Раздались шаги, открылась небольшая дверца и держа над головой фонарь с жировой свечой зашел мастер Жиль Сансон. В другой руке он держал небольшую плетеную корзинку. У Демьяна подкатил от ужаса ком к горлу, он раскрыл рот, но слова не шли. Так он и сидел с раскрытым ртом, пока к прутьям его темницы не подошел палач. Он, немного щурясь, осветил пространство перед собой и увидел затаившегося на куче жухлой соломы Демьяна.