Елена Маринос - Пражская весна

Итак, на заседании присутствовали Пельш, Шелепин, Косыгин, Семичастный, Суслов, Председатель Верховного Совета Подгорный. Совещание было не полным, не было еще пяти человек.

Шелепин председательствовал, ему это нравилось, секретаря не было, поэтому общего протокола не было. Каждый сам конспектировал важное для себя из речей других.

Совещание шло уже час. Подгорный, Пельш, Косыгин, Семичастный уже отсрелялись. Сейчас вещал Суслов. Главный демагог с радостью рассказывал о том, как африканские вожди хотят в светлое будущее.

Я решила вмешаться в словесный понос Суслова.

– А вы батенька, однако троцкист! – Выдала я повернув «Капитал» обложкой к собравшимся.

– То есть? – поперхнулся Михаил Андреевич Суслов, повернувшись к Брежневу.

– То и есть! – рявкнул на него Брежнев. – Вы нам сейчас распинаетесь как славно было бы, если бы в Африке наступил коммунизм и забываете, что мы практически в состоянии пограничной войны с Китаем.

– А что касается Троцкого, – усмехнулся Брежнев, – то напоминаю, что когда Троцкий влез в Германскую революцию, британцы занялись Китаем и мы потеряли лояльность Пекина, закончилось это Халкин-Голом. А потом была Великая Отечественная война.

Сейчас, по результатам двадцатого съезда КПСС, когда вы с товарищем Хрущевым развенчали миф о добросердечии товарища Сталина, от нас отвернулся Мао Дзедун, и у нас опять конфликты с Китаем. Почти необъявленная пограничная война. Единственно, кто работает с Пекином, это парни товарища Семичастного. Если бы не Комитет государственной безопасности, то мы сейчас обменивались бомбовыми ударами с Китаем.

Семичастный польщенно улыбнулся, услышав похвалу из уст Брежнева.

– Вот я и спрашиваю, Михал Андреевич, с какой радости мы должны платить за свободу негров, когда у нас зажженный фитиль под задницей на Дальнем Востоке?

– Не, я понимаю, Эфиопия – бывшая ортодоксальная страна, рухнувшая под гнетом арабских завоевателей и подарившая нам товарища Ганнибала и великого Пушкина!

– Ладно, Мозамбик – хотите чтобы автомат Калашникова был на гербе этой страны, пусть за оружие платят. Хорошо, – Ливия, Египет, Тунис, Алжир, Марокко – их береговая граница в Средиземном море – там хорошо бы иметь военные базы. Все остальное – нафиг нам не нужно. Зачем лезть в Конго? В ЦАР? Там малого того, что африканская свиная чума, так и сонная болезнь – вы нам зачем собрались в страну биологическую заразу тащить?

– Не знаете? – прошипел Брежнев и приподнялся на руках над столом.

– Я могу понять Сьерра-Леоне, они ходят под британской короной, но умеренно независимы с одна тысяча шестьдесят первого года.

Вот в Сьерра-Лионе меня да и товарища Косыгина могут интересовать алмазы, которые можно использовать в качестве залога по кредитам Парижского клуба.

Вот товарищ Косыгин не так давно отказался давать деньги на автоматизацию управленческих процессов, мотивируя тем, что у него денег нет. – Брежнев упер палец в сторону Косыгина.

– А вы, товарищ Суслов, не по партийному себя ведете! Забыли, что товарища Троцкого немецкие пролетарии на фиг послали, когда он предложил им вместе революцию делать. Ваши негры вас также пошлют, денежки наши возьмут и на личные счета в лондонских банках приспособят.

– Да я, Да я, вас! – Суслов раскраснелся и стал хватать ртом воздух.

– Товарищ Шелепин, – Брежнев стал апеллировать к «серому кардиналу». – Что я не прав? У вас ведь богатый опыт по международной разведке. – Брежнев польстил мимоходом Шелепину.

– А апартеид? – у Суслова прорезался голос. Он сидел красный как рак. – Вы хотите сказать, что мы не должны спасать негров в ЮАР от беспредела Белого меньшинства.

– А вот что касается ЮАР – я только за! – Брежнев в предвкушении потер руки. Тут я с вами согласен, оборзевшие белые империалисты угнетают несчастных негров и не дают им развиваться в собственной стране.

– Но товарищ Суслов, дорогой Михаил Андреевич, я сейчас говорю о наших границах, которые под угрозой. Кроме того, вы забываете об еще одной тайной войне, которая идет как в Африке, так и на наших границах. Это водная война. Китаю не только не хватает пахотных земель, но и не хватает воды. Так вот, по воде – у Пекина есть секретный план о переброске Черного Иртыша.

На лице Суслова отразилось недоумение, он понятия не имел о чем идет речь.

– Как вы не знаете Реку Черный Иртыш? Которая берет начало в ледниках Китая, проходит по Казахстану и части Средней Азии, потом идет по территории РСФСР и переваливая через территорию Ханты-Мансийского автономного округа, впадает в Ледовитый Океан.

– Товарищ Суслов! Вы не знаете географию собственной страны! – погрозил пальцем Брежнев. Вы понимаете, если Пекин устроит водную диверсию на ледниках, то Казахстан лишится водоснабжения, а Ханты-Мансийск потеряет источник питьевой воды!

Семичастный сидел и смотрел на Брежнева, вошедшего в раж. Ильич устраивал классический прессинг, так же как делали это его подчиненные.

А кстати, товарищ Косыгин. – Брежнев повернулся премьер-министру. – Милейший Алексей Николаевич, товарищ Суслов скрывает от нас источник доходов Британской Короны в Африке – вы не поверите, это продажи питьевой воды. Товарищ Председатель Совета Министров, вы лишаете бюджет СССР дополнительного дохода от продаж бутилированной питьевой воды, а потом плачетесь, что у вас денег нет. Вот скажите мне, простому генеральному секретарю коммунистической партии и своим партийным товарищам, сколько денег вы вложили в Африку и какой дефицит бюджета у нас из-за этого произошел?

Косыгин побледнел, его только что недвусмысленно обвинили в воровстве бюджетных денег. Это было оскорбление.

– Как вы смеете?! – прорычал Косыгин и схватился за сердце. Брежнев незамедлительно кинул ему пластинку нитроглицерина.

Косыгин замер, рассасывая нитроглицерин.

– Так когда товарищи на нашем Политбюро увидят финансовый отчет о доходах с продаж питьевой воды в Африку? – Брежнев, лукаво прищурившись, посмотрел в глаза премьер-министру.

– На данный момент мы не продаем питьевую воду! – раздельно произнес премьер-министр.

– Хорошо, когда соответствующие министерства подготовят производственные мощности и заключат договора по поставке питьевой воды в Алжир, Мозамбик, Марокко по кредитным линиям или в обмен на цитрусовые по выгодному нам курсу?

Косыгин промолчал.

Шелепин смотрел на Брежнева и диву давался активности того, видно больничка на Ильича так повлияла. На самом деле Шелепин знал, что Брежнев конфликтует с Косыгиным достаточно давно, и ему захотелось лишний раз позлить Косыгина в надежде на виток нового противостояния. Как и предполагал Шелепин – Ильич вел себя как слон в посудной лавке и оттаптывал всем мозоли, особенно Суслову.