Александр Михайловский - Герой империи. Сражение за инициативу (СИ)

Я тихо постучался в каюту своей маленькой подружки. Ответа не было. Я нажал на ручку – и дверь открылась.

– Эри… – шепотом позвал я. – Ты спишь?

– Да, сплю, – ответил из темноты обиженный голосок, – уходи.

– Эри, прости меня… Эри, не обижайся… – так же шепотом бормотал я, продвигаясь в темноте на ее голос.

Вот и ее кровать. Я стал шарить по ней рукой. Вот и она, моя милая девочка… ее личико… Что это? Ее личико заплакано… О Эри…

– О Эри… – прошептал я, пытаясь обнять ее, – прости, прости… Не гони меня, прошу…

– Уходи… Зачем ты здесь? – В ее голосе звучала такая боль, что я ощутил себя полным ничтожеством и конченым злодеем.

Она отталкивала меня руками, она извивалась, стараясь выскользнуть из моих объятий, но мне удалось лечь с ней рядом и крепко обхватить ее. И в этот момент я внезапно понял, как хочу ее… Сила влечения просто потрясла меня, жар объял все мое тело – и я принялся жадно целовать мою милую Эри в мокрый носик, в распухшие губы, в заплаканные глазки… От нее пахло чем-то неуловимо милым, уютным, сладко-ванильным, и мучительно хотелось обладать ею, дарить ей ласку и наслаждение… Всю ночь, всю эту нашу последнюю ночь…

– Уходи… – шептала она, вяло сопротивляясь.

– Нет, Эри… Я не уйду… Ты моя, Эри… То моя милая детка… Сладкая… Хорошая моя… – порывисто бормотал я, изнемогая от ошеломляющей страсти. Казалось, что рухнула некая плотина, мешавшая совершить мне это с ней раньше. Но сейчас я был не в состоянии думать, почему так произошло.

Я зарывался лицом в ее горячие груди, я ласкал ее нежные соски; задрав ее рубашку, я покрывал поцелуями ее животик… Она тоже хотела меня. Это было очевидно, хоть она и сопротивлялась.

Но наконец она перестала отталкивать меня. Она обхватила меня руками и жарко произнесла в самое ухо:

– О Альф, любимый… Да, я твоя, Альф… Я люблю тебя, Альф… Я знаю, что мы расстанемся, но пусть у меня хотя бы останется ребеночек от тебя… Прошу тебя… Пожалуйста… Давай…

Быстрее… Глубже… Еще… Еще… Еще…

– Конечно, милая… – шептал я в исступлении страсти, – ты прекрасна, Эри… Все что хочешь… Эри… О Эри…

Потом в моей голове что-то взорвалось, и я полетел кувырком в тартарары. Эри была моей первой женщиной, и мое блаженство было непередаваемым. Уже позже, когда мы лежали, обнявшись, после ЭТОГО, я вдруг подумал, что теперь как честный человек должен жениться на Эри. И пусть она не очень умна, но и я ведь тоже не Кант, не Ницше и не Шопенгауэр. Мы составим собой великолепную пару. Я буду учительствовать в школе, а Эри будет хозяйничать в моем доме. Ведь она обладает всеми добродетелями, необходимыми для настоящей немецкой женщины…

– Эри, – осторожно спросил я, – а что ты будешь делать, если у тебя, то есть у нас, и в самом деле родится ребенок? Ведь ты же не замужем, и вообще…

– Ну, – начала рассуждать она, – у меня достаточный индекс социальной ответственности и, скорее всего, мне позволят самой воспитывать мою дочку. Ведь я же буду гражданка и ветеран, а не какая-нибудь фабричная работница, неудачно задравшая юбку перед мальчишкой.

– Э, Эри… – пробормотал я, – вот что, Эри… Я бы хотел, чтобы ты стала моей женой…

– Альф! – воскликнула Эри, вскочив и упершись кулаками мне в грудь. – Ты совершенно сошел с ума! На сибхах не женятся! С ними играют и иногда делают им детей, но замуж – нет, это исключено. Нас с тобой куры на заборе засмеют!

– И ничего не засмеют, – сказал я, – а если курам станет смешно, то я сварю из них суп. С лапшой. Зато если у тебя родится ребенок, а я на тебе не женюсь, то стану чувствовать себя подлецом…

– А если у меня никто не родится? – серьезно спросила моя милая девочка. – Ведь не каждый же раз, когда мальчик играет с девочкой, у них получается ребенок…

– Тогда я тоже буду чувствовать себя плохо, – сказал я, – ведь я привык к тебе, к твоей, улыбке, ласке и заботе, и без них мне будет очень пусто и одиноко. Поэтому, прошу тебя, стань моей женой, и мы будем с тобой делать ребенка хоть каждую ночь…

– Хорошо, мой дурачок, – сказала Эри, склонившись к моему лицу, – я попробую, но не обижайся, если что не так. Мы, сибхи, очень легкомысленные и нежные существа, и нас очень легко обидеть.

На радостях мы с Эри сделали еще две попытки – и не скажу, что они были хуже, чем в первый раз.

12 сентября 1941 года. Полдень. Лондон. Бункер премьер-министра Англии.

Премьер-министр Уинстон Черчилль.

Для Британской империи это были воистину черные дни. Война на востоке оборвалась так внезапно и даже, можно сказать, парадоксально, что британский премьер-министр сразу понял, что это не к добру. Гитлер, инфант-террибль европейской политики, лидер Германии, делающий невозможным любое соглашение с этой страной, внезапно оказался захвачен большевиками в плен. Окно возможностей, связанное с этим событием, даже не открылось, как полагается всякому порядочному окну, а, поддавшись порыву штормового ветра, внезапно распахнулось под аккомпанемент звона бьющегося стекла. В Британии не успели ничего сообразить, как все было кончено. Развитие событий пошло по худшему варианту. Военный переворот, который случился после похищения Гитлера, грубо попрал вековечные британские интересы. Черчилль не понимал, что произошло с тупоголовыми германскими генералами, что они вдруг перешли на сторону большевизма. Сначала он было решил, что германский генералитет от ужаса перед пришельцами настолько подвинулся рассудком, что бросил свою страну в объятия дяди Джо. Осознание всего ужаса случившегося у малоприметной деревни на востоке Европы пришло к нему только потом.

Первым ключевой момент, как ни странно, заметил министр иностранных дел Энтони Иден, внимательно перечитав несколько альтернативных переводов «Соглашения о Присоединении», которое пришельцы заключили с советским руководством. Если из варианта перевода, сделанного в британском МИДе, следовало, что это пришельцы присоединяются к СССР, получая для себя высокий уровень автономии, то другие переводчики не были столь категоричны. Соглашение можно было читать и в ту, и в другую сторону. Причем чем дальше развивались события, тем очевиднее становился тот факт, что это СССР первым на Земле присоединился к Галактической империи и на этом основании получил достаточно высокий уровень автономии от имперского руководства. Одновременно Секретная Служба его Величества сумела заполучить информацию, что и Советским Союзом, и Империей руководит один и тот же человек, в англосаксонском мире известный под именем «дядюшка Джо». Его Императорское Величество Иосиф Первый…

И вот произошло событие, поставившее западный мир на грань катастрофы. Едва избавившись от Гитлера, Германия тоже с разбегу упала в имперские объятия, – и теперь это странное образование, основанное командой инопланетного боевого корабля, твердо стояло на двух ногах: советской и германской. Объединенным оказалось огромное пространство от Чукотки и Владивостока до Кале и французского Бреста с населением полмиллиарда человек, самодостаточное по сырьевым ресурсам и имеющее около половины мирового промышленного потенциала. Когда-то британская дипломатия (явная и закулисная) приложила немало сил для того, чтобы не дать образоваться русско-германскому союзу, который мог бы претендовать на доминирование в Европе. Потом, когда путем политических манипуляций две этих державы удалось стравить в междоусобной грызне, были применены немалые старания, чтобы разрушить их обе. В отношении России план почти удался, но тут пришли большевики и смешали карты, а у Британии после предыдущей мировой бойни уже не оставалось сил пресечь это недоразумение вооруженным путем.