Александр Терников - Приключения менеджера. Схватка

Когда-то вождь мог беспрепятственно созвать 10 тысяч воинов, теперь же более тысячи погибли в конфликтах с бурами и зулусами, почти тысячу пришлось отправить англичанам (и от них не было никаких известий), а три тысячи лучших воинов пытались отразить кровопролитное вторжение этой зулусской собаки Мкопане, приведшего на сей раз в истерзанный Басутоленд 2 тысячи кровожадных зулусов. Из оставшихся пяти тысяч три были под управлением своих мелких вождей, заявивших, что им нужно отстаивать в первую очередь свои земли, а из оставшихся, тысяча находилась далеко отсюда, патрулируя другие границы. Сейчас же под рукой престарелого вождя едва ли можно было насчитать тысячу воинов.

И это тогда когда другие вожди басутов легко могли набрать и две и три тысячи чернокожих вояк, и если кому придет в голову забрать власть у Машвешве, то старому вождю не отбить нападения. Оставалась только бегство. А если два или три вождя басутов договорятся и объединятся? Как тогда удержать верховную власть? Одна надежда, что его сумеют защитить англичане. А если не сумеют? О таком варианте не хотелось и думать. Что если англичане даже не проиграют, а понесут существенные потери и погубят басутских воинов? Тогда другие вожди сразу обвинят верховного вождя Машвешве, что он слишком стар и не может руководить страной. Как Машвешве тогда самому выходить на ритуальный поединок, если он не сможет приказать своим воинам убить любого претендента?

Мошвешве встал со своего королевского ложа представляющею собой большую кучу шкур и одеял и вышел из огромной плетеной хижины, стены которой щедро были обмазаны глиной пополам с коровьим навозом, а крыша покрыта сухой травой и камышом. Вместо живых грелок на ложе с боков короля согревали две молодые дежурные жены, которые также проснулись и стали торопливо собираться. Женщины старого вождя как таковые уже не привлекали, но он продолжал держать королевский гарем из двух сотен молодых девушек, так как это символизировало его сексуальную силу. Правда и для короля содержать такой гарем было затруднительно с финансовой точки зрения, поэтому чтобы взять в гарем молодых девушек, Мошвешве приходилось приказывать убивать своих старых жен.

Королевский крааль стоял на возвышенности, с которой было видно весь туземный городок Масеру, представлявший собой скопище почти тысячи маленьких хижин, гордая столица басутов, лежащая в удобной долине среди окружающих гор. Несмотря на ранний час в небо над долиной поднимались сотни дымов от костров и очагов жителей. К краалю спешила группа негров. Караульный почтительно подошел к королю и сказал:

— К Вам спешит вождь Сегуни, видно у него важные известия.

— Хорошо, я приму его — сказал Мошвешве и вернулся обратно под крышу.

Старый пес, Сегуни, что ему нужно? На словах этот вождь поддерживал короля, но дела его показывали, что он сам скрытно мечтает о власти. Об этом говорили и его поступки, и даже его одежда. Когда все другие члены совета вождей басутов, и сам король, давно уже перешли на европейский костюм, Сегуни остался верен традициям, и являл собой образчик африканского вождя старых времен.

Вот и сейчас вошедший вождь не изменил себе, на нем была одета набедренная повязка из кожи, меховые накидка из шкур обезьяны, шерстяная шапка, надвинутая на самые уши, но при этом голые икры, колени, ноги, а сейчас ведь разгар зимы, здесь в горах, температура часто опускается ниже нуля. Даже имя вождя Сегуни означало "Один из своих", все это в совокупности придавало ему стойкий имидж простого парня из народа. Вошедший старейшина помолчал для приличия, пока Машвешве не приказал ему:

— Говори.

— Знает ли могущественный вождь, великий бык, надежда всех басутов, что на западе объявился негодяй, который сам называет себя великим вождем басутов. Он раздает людям подарки и говорит, что его признали вождем белые люди в Блюмфонтейне? — вкрадчиво произнес Сегуни.

— Это давно для меня не новость, все что происходит на земле басутов не ускользает от моего орлиного взора — прошамкал престарелый король, похоже, что новых неприятностей не предвидится. — Я уже отослал отряд двести воинов, по пути, в деревнях, они возьмут еще людей, желающих заслужить мое расположение и приведут мне этого негодяя, на мой королевский суд, что бы я выбрал для него способ казни.

— Мудрость великого вождя всем давно известна, — продолжал юлить Сегуни, — но не навлечет ли это на народ басутов, новый гнев белых людей, буров с северо-запада?

— Они не посмеют ничего сделать, всем известно, что земля басутов теперь находится под защитой великой королевы англичан из за моря — привел Мошвешве свои старые аргументы в очередной раз.

— Однако для зулусов эта защита не дороже сухой коровьей лепешки, они с новой силой грабят наши края и убивают людей — продолжать гнуть свою линию хитрый Сегуни.

— У меня самого хватит сил прогнать обратно зулусских собак — гордо надулся Мошвешве.

— Буры намного сильнее зулусов, они их не раз били — вскользь бросил Сегуни.

— Бурами займутся англичане, а наши воины уже помогают им в этой войне — недовольно произнес король.

И тут хитрый Сегуни произнес новость, ради которой он и затеял весь этот долгий разговор:

— Люди говорят, что буры легко разбили англичан, словно лев разодрал молоденького теленка.

Мошвешве опешил, если это правда, то все его планы рушатся, и впереди наступают ужасные времена.

— Я проверю твои известия — только и мог сказать он и знаком показал, что на сегодня аудиенция окончена.

Лутсие, которого белые выбрали, чтобы он стал новым королем басутов, был вполне доволен своей жизнью. Когда он во главе тридцати человек нагруженных подарками прибыл в пограничную деревню басутов, его встретили довольно тепло. Вечером на праздничном пире, когда собравшиеся жители уже изрядно накачались свежим туземным пивом, он начал говорить, что престарелого Машвешве давно уже боги лишили разума, что его правление несет неисчислимые бедствия басутам из за постоянных набегов зулусов и буров. Он же Лутсие признанный белыми новый король басутов и началом его правления теперь наступит эра процветания. Главным образом жителям приграничной деревни понравилось, что теперь можно не опасаться нападения буров с той стороны границы. Староста деревни пытающийся прервать речи Лютсие был тут же избит его прихлебателями и с позором изгнан из деревни. Потом Лутсие раздал деревенским жителям немного подарков в честь своего восшествия на престол.

В последующие дни Лутсие сумел склонить богатыми дарами старосту соседней деревни признать себя верховным вождем и нанять себе около тридцати бездельников в свое царское войско. С такими силами ему без труда удалось захватить третью деревню и изгнать из нее сторонников Мошвешве. Впрочем, так как оставшиеся жители могли рассчитывать на получение подарков, то изгнали всего двоих. Потом казна Лутсие была изрядно опустошена и он решил сохранить ее для себя лично и для своих самых верных прихлебателей. Впрочем, войско свое он продолжал набирать и теперь, под его рукой было уже больше сотни человек. Но подвластные три деревни вполне позволяли обеспечивать их едой и пивом в достаточном количестве, что бы Лутсие не беспокоился о верности своих людей. Сам же Лутсие, вспоминая, что ему говорил начальник, посещал соседние деревни с мирными визитами, во-первых, согласно законов гостеприимства там для него и его свиты закатывали пир, а Лутсие любил хорошо поесть, а во-вторых, наступило время для агитации и пропаганды. Он все время повторял, что Мошвешве стар и разум давно покинул его, и он Лутсие, по праву рождения является новым королем басутов. Так ему сказал говорить белый начальник, сам Лутсие своего отца не помнил и скорее всего, тот был простым рабом у буров.