Николай Васильев - Похождения поручика Ржевского [СИ]

Долго ли конному полку в 1500 чел. (с обозом) переправиться по мосту длиной 100 м? Не меньше 2 часов если мост узкий (в одну телегу) и старый да шаткий. А тут как на грех прискакал вестовой из арьегарда и сообщил о появлении разъездов противника — все тех же польских улан. Новосельцев тотчас вызвал ротмистров Епанчина и Корша и скомандовал:

— Обеспечить надежное прикрытие переправы! В бой желательно не вступать, но гнать улан от моста нещадно вы должны.

В свою очередь Епанчин подозвал Ржевского и сказал:

— Раз уж вы сосредоточили у себя во взводе все трофейные карабины с прошлой стычки, то вам поляков прежде всего и отпугивать. Мы в случае чего налетим, но огонь вести вам.

— Тогда прошу передать нам и эскадронные мушкетоны, — заявил комвзвода. — Мои гусары к ним уже привычны.

— А рожа не треснет, поручик? — осклабился комэск. — Мушкетоны — оружие ближнего боя. Нам они тоже не помешают.

— Вы из них раз пальнете и за сабли схватитесь, а мы разобьемся на пары и будем пулять и перезаряжать…

— Вот карабины и перезаряжайте.

— У нас их всего десять…

— Зато они стреляют на 300 шагов. К тому же учтем ваш штуцер и бесчисленные пистолеты!

Взвод Ржевского расположился в версте от переправы, в деревеньке домов на двадцать. Грозно приказав жителям не высовываться из домов, поручик расположил гусар попарно за банями, а их приученных лошадей положил рядом. По договоренности с ротмистром три других гусарских взвода должны были кружить впереди, перед лесом, из которого вела доро-га к мосту. Эскадрон Корша расположился левее, прикрывая прибрежную дорогу через Ган-цевичи. Вскоре из леса выскочил арьегардный взвод и пошел наметом к передовым гусарам Епанчина. А следом стали выскакивать уланские полуэскадронные колонны: одна, вторая, третья… Гусары разлетелись перед ними, охватывая со всех сторон, но мало их было в срав-нении с поляками, втрое меньше. Да еще эти пики, смертельно опасные в открытом столкно-вении…

Тем временем уланы построились в фигуру вроде свиньи и помчались в сторону де-ревни и переправы. Гусары кинулись на фланги этой свиньи и, подскакав, выстрелили из не-многочисленных мушкетонов и личных пистолетов, после чего ринулись в стороны, увора-чиваясь от пик разъяренных поляков. Головная же часть свиньи (полуэскадрон) продолжила свое движение.

— Токарев, Демидов, — яростным шепотом приказал своим телохранителям Ржевский. — "Чес-нок" на дорогу!

Гусары схватили по заготовленному мешку, выскочили к крайнему дому деревни и стали бросать из-за него на дорогу пригоршни железных пирамидок, стараясь не попадаться на гла-за уланам.

Прозвучал одинокий выстрел поручика, и командующий уланами беломундирник упал на гриву своего коня.

— По коням огонь! — прозвучала команда. Десять карабинов произвели залп, и передняя груп-па всадников полетела на дорогу.

— Пистолеты к бою и сюда! — закричал Ржевский, и безружейные гусары бросились из-за сво-их бань к крайнему дому деревни. Уланы тем временем оправились от первого шока и хлы-нули на деревню, желая обнаружить и переколоть ее защитников. И тут их кони сходу нарва-лись на "чеснок", образовав в итоге грандиозную кучу малу. В эту кучу полетели пистолет-ные пули (теперь вовсе не по коням) и около тридцати (!) горячих польских парней потеряли желание участвовать в этом бою. Задние же ужаснулись, резко развернулись и помчались к спасительному лесу.

Вечером в Новогрудках на разборе у командира полка ротмистр Епанчин и поручик Ржевский удостоились благодарности Новосельцева.

— Я решил представить вас к наградам, — объявил он. — Вас, ротмистр, к Анне 3 степени, а вас, поручик, к 4-ой: за бой у Сокулки и вот за этот, у Гончаров. Представьте мне также список особо отличившихся в этих боях унтер-офицеров и рядовых. Жаль, что мы не застали здесь штаб Багратиона: он бы уже утвердил эти представления. А так нам придется за ним гоняться…

Корнеты Бекетов и Арцимович, напросившиеся на одну квартиру со Ржевским, стали петь ему перед сном дифирамбы:

— Вы родились под счастливой звездой, Дмитрий, — заявил Арцимович. — Все, буквально все у вас получается! Когда вам пришел в голову этот трюк с "чесноком"?

— И когда и где вы успели его наковать? — прибавил более приземленный Бекетов.

— Еще в Гродно я дал поручение своему вахмистру. Но "чеснок" — это то самое новое, кото-рое относится к хорошо забытому старому. Наши предки его применяли в войнах с татара-ми, теми же поляками, а также в Полтавской битве…

— Это благодаря тому, что вы много книг читали, Дмитрий, — опять восхитился Арцимович. — А я, дурак, днями в полковой школе в карты учился играть.

— А выигрывать так и не научился, — засмеялся Бекетов.

— Мне кажется, — вскочил вдруг на постели Сашка, — что вам, Дмитрий, и в карты может по-везти: так же как в любви и на войне!

— Слава богу, что во время военных действий игра в карты прекратилась, — сказал Ржевский. — Не до карт всем стало.

— И-и, поручик, — возразил Бекетов. — Пройдет месяц-другой и картежники вновь оживут, по-мяните мое слово. На трофеи играть начнут или на право пойти в дело, где эти трофеи мож-но будет раздобыть.

— Э-э, нет, свои французские карабины я проигрывать никому не дам: меня они сегодня тоже выручили. Жаль, что их у меня десять, а не тридцать.

— Так может вы, Ржевский, не в те войска попали? — сыронизировал Бекетов. — Не перейти ли вам в конноегеря?

— Нет, голубчик, — засмеялся Ржевский. — Таких щегольских мундиров егерям не выдают, а дамы ведь привечают нас по одежке!"

Серьезной проблемой для новорожденной компании "Электрические лампы" (ее только что зарегистрировали во 2 гильдии московского купечества) стал кадровый вопрос: кто, собственно, говоря может взяться за изготовление того же провода (кабеля) которого понадобятся вскоре многие километры? И тут Городецкий вспомнил историю знаменитого МВТУ им. Баумана: начиналось то оно с ремесленного училища! И действует оно довольно давно в стенах Воспитательного дома — единственного большого строения на востоке Моск-вы уцелевшего от пожара и даже удостоившегося похвалы Наполеона, так как сотрудники этого Дома взяли на излечение 8 тысяч его раненых солдат. Он тотчас подхватился и поехал вместе с Отто Краузе на Лефортовскую набережную. Там они сунулись было к подъезду ос-новного здания, но их развернули к соседнему: поменьше, но зато новому.

Еще сюрприз: директором училища оказался немец по фамилии Отт, а по имени Федор (Фридрих, видимо). Он Городецкому не приглянулся (лет сорока пяти, но уже грузный, с ма-ленькими бегающими глазками, прячущими интеллект), но куда деваться: придется иметь дело с тем, кто есть. Впрочем, когда директор узнал, что училищу "светит" получение вы-годного заказа на изготовление какой-то хреновины (непонятной, но компатриот Отто обе-щал все воспитанникам и их учителям разъяснить), то он приободрился и разразился про-странной речью, из которой Макс понял два пункта: заказ будет принят и сделан; обойдется его выполнение в нескромную сумму, которую еще предстоит уточнить. После чего дирек-тор вызвал к себе мастера Филатова.