Николай Васильев - Похождения поручика Ржевского [СИ]

— Ого! — усмехнулся Куманин. — А ты, оказывается, не такой профан в финансовых делах, Максим Федорович. Но я хочу не займ вам дать, а получить долю в уставном капитале ком-пании.

— И какую же?

— Думаю, баш на баш будет справедливо. Без денег ведь ничего вы сделать не сумеете.

— С ходу мы решать этот вопрос все-таки не будем, — возразил Городецкий. — Сначала реги-страция, а потом составление договоров.

— Это, конечно, правильно, — усмехнулся Куманин. — Но учти, Максим Федорович: других инвесторов ты в Москве не найдешь. У нас тут свои правила, знаешь ли…

— Александр Алексеевич, — вкрадчиво сказал Макс. — По-моему, вы поняли, что имеете дело с гусем, несущим золотые яйца? Стоит ли нам друг друга за те самые яйца сжимать? Давайте жить дружно, по принципу: сам живи и давай вольготно жить другим. Тогда и новые сов-местные проекты появятся, ничуть не хуже, а то и пограндиознее этого…

— Все-все, — поднял руки до уровня груди Куманин. — Вы меня вполне убедили, Максим Фе-дорович.

Оставшись с Отто Краузе наедине, Макс сказал:

— По неписанному дворянскому кодексу мне не пристало заниматься ремеслом, торговлей или финансовыми махинациями. Знать перестанет со мной общаться. Поэтому компанию вы оформите на свое имя. Тем не менее я хотел бы иметь от нее неофициальный доход, по сло-ву чести. Десять процентов меня устроит. Вы не против?

— Максим Федорович! — бросился натурально в ноги юноша. — Какие десять процентов?! Я настаиваю на 60 на 40 в вашу пользу!

— Ерунда, — поднял его на ноги Городецкий. — Я ведь не шутил относительно новых проектов. Они будут в другой области и там я тоже надеюсь получить свои скромные проценты, но от иного инженера или ученого. Да и с вами мы еще сможем удивить мир новыми изделиями! А пока придется нам пойти на юридический факультет и приискать там толкового правоведа, который поможет составить устав компании "Электрические лампы Отто Краузе"…

Обедал Макс дома, причем в компании Олимпиады Модестовны.

— Были сегодня ваши барыньки у нас на первой примерке, — сказала она загадочно улыбаясь. — Старшая что-то куксилась, а младшая все улыбалась да вертелась, а в конце вдруг подошла ко мне и спросила:

— Это правда, что у вас на квартире живет некий дворянин Городецкий?

— "Вот-те раз", подумала я, но врать не стала и подтвердила: да, Максим Федорович — мой жилец. Очень хороший: платит за квартиру всегда в срок, девушек к себе не водит и в пьян-стве не замечен.

— Откуда же она об этом узнала? — удивился Макс. — Я ей о своем месте жительства не гово-рил.

— Так ты от нее скрываешься, что ли? — спросила с прищуром Олимпиада Модестовна. — Хо-чешь с приличной девушкой шашни завести, а потом сбежать? В столицу, например?

— В столицу? — картинно задумался Макс. — Это мысль. Что я в самом деле здесь толкаюсь, в провинции вашей? Вот Петербург это да! Там кипит жизнь, швыряются деньгами настоящие аристократы, дерут взятки со всех знаменитые министры и их подручные, в карты проигры-ваются миллионные состояния! А я тут пытаюсь сколотить жалкие сотни рублей на шитье платьев и то мне их не платят до сих пор!

— Заплачу я, — с досадой сказала Олимпиада Модестовна. — Да так ли уж они вам нужны, эти рубли? Сдается мне, что в последнее время вы где-то еще денежки стали зарабатывать и не-малые…

— Так я и там, в основном, живу обещаниями! — расхохотался Макс. — На извозчика мне день-ги, правда, выдают, иногда обедом угостят с трюфелями, бокал шампанского поднесут — и только. Чую, что профукаю я родовой капитал и в деревеньку свою пешком пойду.

— Ловко вы мне голову задурили, но на мой вопрос так и не ответили: что с девушкой-то бу-дете делать?

— Сам не знаю, — признался Городецкий. — Жениться мне пока не хочется, да и мать ее, как истая москвичка, прочит ей судьбу княжеской или генеральской жены. Может время все по местам расставит?

— Так вы ее в постель, похоже, уложили?

— Не в свою, боже упаси! Вы ведь тому свидетельница!

— Все, все мужчины блудни, — горько констатировала Олимпиада Модестовна. — Мне какое-то время казалось, что вы, Максим, не из таких…

— И надежда ваша имеет основания, — хохотнул Макс. — Ведь если я женюсь на Лизаньке, ока-жется, что блудил я со своей будущей женой! А это же совсем другое дело: это называется страстная любовь! Многократно воспетая самыми великими литераторами мира!

— Шутки у вас на уме, одни шутки! — воскликнула Олимпиада. — Умение пошутить теперь входит в правила хорошего тона. А в мое время от страстной любви девушки топились! А мужчины стрелялись!

— Каждому времени, видимо, свойственен свой стиль жизни, — тускло произнес квартирант.

Наступил новый вечер и новый подход к столу с рукописью "Похождений…"

"Пятнадцатого июня на левом берегу Немана, напротив городского моста, появились новые разъезды улан. По ним стали стрелять пушки, установленные казаками Платова на вы-соком правобережье, присоединились и штуцерники, в том числе от гусарских эскадронов. Ржевский в этот раз стрелять не стал: не хотел сыпать дополнительную сольцу на раны Ка-ролины Ржевуской. Гусары рвались в бой, но приказа все не было. А после обеда в админи-стративных зданиях губернаторства начались поспешные сборы, и вот уже обоз за обозом потянулись из города на восток, к Волковыску.

Ночь прошла на нервах, но никто не решился на вылазки. Шестнадцатого же на левобережье вышел еще пехотный польский полк, а также французская артиллерийская батарея, которая тотчас стала обстреливать казачьи пушки и весьма успешно. Гусары опять стали недоуме-вать: у Платова здесь 8 казачьих полков (более 4 тысяч бойцов) и у гусар почти 1,5 тысячи — неужто нам не смять этих зазнаек? Уж батарею-то можно захватить! Новосельцев в ответ на ропот своих удальцов, сказал сквозь зубы:

— У меня есть приказ обеспечить эвакуацию губернских чиновников, членов их семей, а также ценного российского имущества. При этом наступательные действия прямо запрещены, воз-можны только оборонительные! За гибель каждого гусара я буду отвечать лично…

В итоге в ночь на 17-ое июня мост через Неман был подожжен, а утром гусарский полк снялся с лагеря и порысил из уже враждебного города Гродно по правобережью Немана. Следом двинулись и казаки Платова.

Первые дни отступление О…кого полка проходило бесконтактно. Гусары подошли к сельцу Мосты на Немане, намереваясь идти к Волковыску, но тут их перехватил фельдегерь от Багратиона и велел продолжать движение по правобережью до Николаева, куда повернула уже вся 2-я армия — согласно приказа Александра с подачи стратега Фуля. Но через два дня у села Гончары их опять повернули: оказывается, корпус Даву перерезал дорогу Багратиону и уже нацелился на Минск. Так что следовало теперь переправиться и идти в Новогрудок на соединение с основными силами армии.