Дмитрий Дашко - Реализация [СИ]

– Как по Марк Твену, – хмыкнул я.

– Приятно иметь дело с начитанным большевиком.

– А я вот пока не определился насчёт вас и вашего визита. Даже не знаю: радоваться мне или печалиться. Разрешите, я включу свет?

– Прошу вас – не надо. Не хочу, чтобы нас увидели вместе.

– Вы кого-то боитесь?

– За себя я давно перестал бояться, а вот за Лиду – нет.

– Тогда я присяду.

– Разумеется, ведь вы хозяин, – с ироний отозвался Шакутин. – У меня всего лишь одна просьба: пожалуйста, обойдитесь без ваших милицейских штучек. Не тянитесь за револьвером, пожалуйста. Я всё равно буду быстрее. А чтобы узнать, какой из меня стрелок, вы можете слегка напрячь память и вспомнить вчерашнее.

Меня осенило.

– Постойте… так это вы вчера выступили в роли моего телохранителя?

– Пришлось. Кстати, оцените иронию: ведь это мне поручили вас убрать, однако вчера у меня ни с того, ни с сего появились конкуренты, – усмехнулся Шакутин. – Было забавно наблюдать, как вы петляли от них, словно заяц. Получил ни с чем не сравнимое удовольствие.

Я чуть не поперхнулся слюной. Уел меня, беляк, ничего не скажешь. Согласен, что выглядел в тот момент далеко не блестяще.

– Жить захочешь – не так раскорячишься, – нашёл я спасение в мудрой фразе из моего прошлого. – Итак, вы получили задание убить меня, но, почему-то вместо того, чтобы его выполнить – поступили с точностью наоборот. Интересно, почему?

– Всё просто, Георгий Олегович. Надоело прятаться. Я уже два месяца как приехал из Франции. Разыскал жену и убедился, что мы по-прежнему любим друг друга. Любовь Лиды многое значит для меня.

– Забрали бы её с собой во Францию, – заметил я.

– Во Францию… Дорогой мой, Георгий Олегович, поверьте – на чужбине для нас нет ничего хорошего. Таких, как я, используют для грязных делишек, а потом выкидывают за ненадобностью. Даже если бы мне удалось переправить Лиду с собой, далеко не факт, что ей бы там понравилось. Помыкавшись без жилья и работы, я быстро в этом убедился.

– Здесь тоже далеко не сахар.

– Георгий Олегович, что-то я не понимаю, кто из нас большевик?! Мне казалось, это вы должны агитировать меня за советскую власть… Да, я прекрасно вижу, что Россия далеко уже не та, какой была прежде. Здесь царит разруха и нищета, но мне почему-то кажется, что в скором времени всё переменится. Я ощущаю, что здесь плещется целый океан энергии чего-то нового, созидательного. И я уверен, что скоро к власти придёт новая формация большевиков, которые будут не ломать, а строить.

– Вы очень патетичны, Лев Семёнович, однако в умении предчувствовать вам не откажешь. Да, Россию ждут огромные перемены. Да, нас ждёт масштабный и трудный рывок. Но такой переход потребует много сил и жертв. И жертвой может стать любой из нас, – вздохнул я.

Ну не мог же я рассказывать ему о коллективизации и индустриализации, о том, как постепенно у руля страны встанут жёсткие прагматики-имперцы, как сами будут работать на износ и заставлять других сталинские наркомы, и сколько всего ещё придётся хлебнуть полной ложкой: и хорошего, и плохого…

Никто не мог гарантировать мне, что если дотяну до тридцатых (а при моей службе шансы на выживание не самые великие), то не попаду в жернова неизбежных интриг и чисток. Даже попадание наверх могло лишь ускорить печальные последствия.

Я даже не уверен в своём будущем, но раз уж судьба подарила мне вторую жизнь, пусть она будет действительно прожита так, чтобы мне не было стыдно.

– Догадываюсь, – согласился собеседник.

Мои глаза постепенно освоились в темноте, я сумел получше разглядеть его. Теперь стало ясно, мы уже встречались однажды, в тот день, когда я впервые шёл на новую квартиру. Это был тот мужчина, что бежал по лестнице, старательно пряча от нас лицо. И всё-таки я успел тогда мельком рассмотреть его.

– Давайте вернёмся к делам нашим скорбным, – сказал я. – Дайте догадаюсь: вы участник «Мужества», а приказ на моё устранение вам отдал Кауров.

– Вы неплохо осведомлены, хотя работаете не в ГПУ, а в милиции, – одобрительно кивнул Шакутин. – Так и есть. Сюда меня направило лионское отделение «Мужества», и именно Кауров велел мне вас убить.

– Он не сказал – почему? Я думал, белогвардейскому подполью сподручнее бороться с ГПУ, а не с милицией. То, что принято называть «контрой», не мой профиль.

– Вы первым напали на его след. Кауров корит себя за то, что связался со шпаной Мамая. Кто знал, что этим идиотам придёт в голову фактически расписаться на месте диверсии.

– Эксцесс исполнителя, – усмехнулся я.

– А вы нравитесь мне всё больше и больше, – покачал головой Лев Семёнович. – Не часто мне выпадала возможность пообщаться со столь образованными большевиками. Уверен, девяносто девять человек из ста даже не слышали такого слова – «эксцесс». Да что там: половина из них ещё не умеет читать и писать.

– Неграмотность – наследие прошлого режима, – не преминул ввернуть я. – Советская власть с этим борется.

– Туше, – улыбнулся он. – Вы спросили, что мне от вас нужно. Мой ответ прост: помогите вернуться к нормальной жизни, и я сдам всю агентурную сеть «Мужества» в губернии. Во всяком случае, тех, о ком знаю.

– Тогда вам надо к ГПУ, а не ко мне.

– У «Мужества» имеются свои люди в ГПУ. Насчёт рудановского отделения не знаю, но вот в губернии точно есть.

– Вы знаете, кто именно? – напрягся я.

– Знает только Кауров. Я могу только догадываться, а догадки к делу не пришьёшь – так вроде говорят в милиции? – спросил Шакутин.

– Да, есть такая фраза. Хорошо, я подумаю, как вам помочь, но обещать не стану.

– Мне этого вполне достаточно. У вас на удивление хорошая репутация. Вы оставляете за собой горы трупов, но при этом остаётесь честным человеком. Я рад, что вчера спас вашу жизнь.

– Я это оценил, – сказал я. – Не каждый день мне прикрывают спину те, кого я привык считать врагом.

– Ну, а чтобы вы поверили в искренность моих слов, поделюсь важной информацией: завтра боевики «Мужества» совершат поджог городского склада с мукой.

– Сведения точные?

– Точнее не бывает. Правда, меня там не будет, я выполняю другое важное задание.

– Моё устранение?

– Да. Нужно отметить, что вчерашнее нападение на вас со стороны бандитов сыграло мне на руку. Я скажу Каурову, что вы всерьёз озаботились мерами собственной безопасности, стали очень осторожным и что мне теперь потребуется больше времени на подготовку. Возьму неделю, а то и две. Надеюсь, к тому моменту вы найдёте способ помочь мне.

– Договорились, – кивнул я. – Но, раз вы всё равно встречаетесь с Кауровым, может, сразу сдадите его нам?

– Обязательно. Но только после того, как пойму, что меня не хотят использовать.

– Я искренне хочу вам помочь, – признался я.