Борис Рогов - Сальто мортале

25 декабря. Новосибирский авиационный завод им. Чкалова.

Глеб Ванаг, директор завода и Борис Рогов.

Глеб Алексеевич Ванаг с раздражением бросил трубку на рычаги стоящего на столе телефона.

– Нет, ну это ж надо такое придумать! Времени им не хватает! А кому его хватает? Поставщики опять просрали все полимеры… Ванаг потихоньку отходил от горячки устроенной им же выволочки. Опять сегодня домой придется идти неизвестно когда!

– Вот, казалось бы, плановая экономика, военная продукция, нет! Человеческий, греби его лопатой, фактор!

Ванаг опять начал заводиться. Поймал себя на этом и решил, что небольшой перерыв будет кстати. Машинально заглянул в перекидной настольный календарь:

– Так, придёт мальчик от Сеноваловой. 15 минут… Ничего не понимаю… Какой еще мальчик? Число сегодняшнее… В 17.15. Так сейчас у нас 17.20. Уже пришел что ли?

– Эта, как её… Сеновалова Татьяна кажется. Хороший говорят, специалист. Всё успевает в срок. Все бы так. Оно, конечно, поставщиков трясти, это не статданные собирать, но каждый сверчок должен знать свой шесток. Ванаг тычет пальцем в кнопку селекторной связи:

– Нина Борисовна, будьте добры соедините меня с Сеноваловой из планового – обратился он к секретарю.

– Татьяна Викторовна, здравствуйте. Напомните, пожалуйста, о каком мальчике речь? У меня в плане записано, но, убей, не могу вспомнить, о чем мы с вами договорились.

– Глеб Алексеевич, вы обещали уделить ему несколько минут. Парень уже пришел. Сидит у нас в плановом, ждёт, когда вы освободитесь.

Хорошо, кажется, припоминаю что-то… Я к вам сейчас подтянусь, побеседую с этим юным дарованием. Заодно передохну чуток.

Завод им. Чкалова. Борис Рогов

Я сидел в плановом отделе и болтал с тётками о школьной жизни. Они к концу рабочего дня устали возиться с цифирью и рады почесать языком. Тем более молодость вспоминать все любят. Мне выдана чашка чая и домашние печенюшки.

Внезапно открывается дверь и на пороге возникает высокий представительный мужчина в сером костюме, синем галстуке и почему-то в темных очках. Живое подвижное лицо выглядит рассерженным. Седая волнистая шевелюра встрёпана, как после драки. Кажется, что сейчас начнут метать громы и молнии.

– Так, девушки-красавицы, что это вы тут сидите, чаи гоняете? До конца рабочего дня ещё сорок минут. Сейчас всех квартальной лишу за нарушение производственной дисциплины. Быстро разошлись по рабочим местам. А это что за добрый молодец? – это он уже говорит, глядя на меня.

Вадькина мама, это она договорилась о встрече, встаёт и представляет меня директору.

– Вот, Глеб Алексеевич, тот самый Боря Рогов из 82 школы. Будущая звезда советской журналистики.

– Здравствуйте, Глеб Алексеевич, Татьяна Викторовна сообщила, что вы согласились на небольшое интервью… – я встаю и делаю шаг ему на встречу.

– Да-да-да, я помню, – он подходит ко мне и за локоть вытаскивает меня из кабинета. – Пойдём ко мне, не будем мешать работать.

С этими словами он толкает дверь в приемную, и мимо секретарши, у которой от удивления отпала челюсть, мы идём в директорские палаты. Кабинет самый обычный. Стены обшиты буковым шпоном, портреты Ленина и Брежнева в маршальской форме, стеллаж с книгами и сувенирами за директорским креслом, потертый ковёр на полу. Центральное место в кабинете занимает массивный стол, тоже заваленный какими-то чертежами, папками и бумагами. Главное украшение – сувенирная модель СУ-24, стоящая на этом столе. К главному приставлен стол попроще, но украшенный горшком с шлюмбергером, чаще называемым в наших краях «декабристом» [61] Шлюмбергер «декабрист» – комнатный цветок зигокактус, цветущий в декабре. . Декабрист, оправдывая название, выдал массу розовых мелких цветочков.

– Ну, Борис, садись. Ты как будешь работать – на микрофон записывать, или ручкой?

– Мы же школьная газета, нам по статусу микрофона не положено, поэтому ручками буду. – Отшучиваюсь я в ответ. Глеб Алексеевич, можно начинать?

– Давай, только быстро, а то у меня ещё сегодня куча дел. Через неделю год заканчивается, надо о результатах отчитываться, а проблем столько, что ни за две недели, ни за два года не решить. Тут еще делегатом на Съезд Партии назначили. Это большая честь, но совсем времени не остаётся.

– Хорошо. Тогда я постараюсь задать всего три вопроса и пожелания ваши для учеников нашей школы. Итак, как вы стали директором такого важного завода, как наш Чкаловский?

– Это простой вопрос. Я всего-навсего оказался в нужное время в нужном месте. А так как постоянно лезу с инициативой, то был замечен и назначен. Давай следующий.

– Как вы учились в школе?

– Как сказать, даже не знаю. По-разному. Помню, что с малых лет хотел строить самолеты, а остальное мне было совершенно не интересно. Наверное, поэтому по математике и другим точным наукам на «отлично», а остальные предметы как получится. Может быть, это и не правильно, но в моём случае сработало.

– Как мы с вами быстро с вопросами разделываемся. Последний из заготовленных мной вопросов. Что делает вас счастливым.

– Ну, ты Борь придумал, это самый, сложный вопрос. Пожалуй, я отвечу одной мудрой притчей. Знаешь, что такое притча?

– Это что-то типа анекдота? – кошу я под дурачка.

– Что-то типа, ага. Так вот, притча такая:

– Бог слепил человека из глины, и остался у него неиспользованный кусок.

– Что слепить тебе? – спросил Бог.

– Слепи мне счастье, – попросил человек.

Ничего не ответил бог, и только положил человеку в ладонь оставшийся кусочек глины…

– Ладно, Борис, пора закругляться, спасибо, что дал мне отдохнуть от трудов праведных, но делу время, а потехе только час.

– Подождите, Глеб Алексеевич, а пожелать нам чего-нибудь на пороге взрослой жизни?

Вот это – пожалуйста! Желаю вам всем молодым людям на пороге вашей взрослой жизни побольше трудностей и терний, только через них можно достичь звезд. А теперь, марш отсюда, чтобы я тебя через минуту здесь не видел. Вот станешь настоящей акулой пера, тогда милости прошу, может, вспомним это интервью.

Здорово получилось! За таким материалом все газеты в очередь встанут! Конечно, надо будет сесть и доработать. Про завод написать, про людей, что там работают. Про дворец Чкалова. Как же жалко, что в это полупещерное время нет Интернета. Сильно не хватает доступа к информации.

Декабрь пронесся как один миг. В этот раз я живу куда более интересной и динамичной жизнью. В школе выходит настенный дайджест с регулярной сменой информации, фотографий и рисунков. Опубликованы статьи в «Молодости Сибири», «Вечернем Новосибирске», «Учительской газете». Даже из «Комсомолки» пришло письмо с просьбой, прислать интервью с делегатом Съезда КПСС Ванагом Г.А. Даже первые деньги получил с этого «поля». Целых 18 рублей и 20 копеек! Это «Молодёжка» расщедрилась за интервью с директором школы. Такими темпами у меня к лету портфолио соберется вполне солидное, не стыдно будет приёмной комиссии показать.