Борис Рогов - Сальто мортале

– Что-то я проголодался, – жалуюсь я спутнице. – Как думаешь, тут есть что-нибудь более существенное, чем мороженое-пирожное?

– Конечно, есть, все берут обычно или лангет, или бифштекс с яйцом. Мы тут пару раз с девочками веселились. Самое тут вкусное это коктейль «Шампань-коблер» [74] «Шампань-коблер» – коктейль на основе Шампанского, вишневого ликера и фруктов название, конечно, ужасно пошлое, но вкус обалденный.

Я сам принёс меню, потому что дождаться официанта при таком наплыве гостей показалось нереальным. При этом метрдотель посмотрел на меня как-то странно. Интересно, ему не понравился мой слишком юный лик, или ему вообще всё не нравится? Да, пофигу! Молчит и, слава богу.

– Бифштекс – восемьдесят копеек, лангет – рубль двадцать, антрекот – рубль тридцать пять. Шампань-коблер – рубль восемнадцать копеек. – Читаю я меню вслух – Слушай, с такими ценами вполне можно и студентам тут гулять.

– Конечно, – кивает Жанна, – поэтому народ сюда ломится. Что брать будем? Я, пожалуй, бифштекс, коктейль и мороженое на десерт. Потянешь, кавалер?

– О чём ты? Зря я, что ли четыре месяца снег сгребал? Себе возьму тоже, что и ты. Мороженое будем брать? Тут их несколько сортов. К мороженому предлагаю взять еще бутылочку шампусика. Смотри, всего пять пятьдесят.

– Мороженое лучше, наверное, пломбир с шоколадом, а шампанского бутылку мы вдвоём осилим?

– Не выпьем, так с собой заберём. Я завтра вечером домой улетаю. Мне надо еще подарков накупить родным и близким. Завтра как раз суббота, давай, ты мне поможешь с этим делом у тебя же такой тонкий вкус, ты так хорошо знаешь город и разбираешься в хитросплетениях всех ваших московских «купи-продай».

– Ты грубо и нагло льстишь, но не могу сказать, что мне это не нравится. Так что, уговорил – хихикает Жанна.

Так мы потихоньку болтаем ни о чём около часа. Когда я уже собираюсь идти выяснять у администратора судьбу наших бифштексов, появляется официантка с тарелками и фужерами с коктейлем.

– Мороженое сразу принести?

– Попозже, пожалуйста, мы пока с горячим разберёмся.

– Тогда сами подходите, скажете: – от Гали за мороженым, а то мне некогда за всеми смотреть.

Еще час в «Лире» пролетел незаметно. Потоптались под местных лабухов. Шампанское слегка ударяет в голову. Я рассказал Жанне, как организовал дискотеку на заводе и хвастаюсь, как здорово всё получилось. Жанка смеётся не столько над рассказом, сколько от шампусика в голове. Она сквозь смех рассказывает о московских обычаях, что модно, что не модно у здешних студентов. Настроение у нас просто прекрасное.

Около половины одиннадцатого креманки освободились от мороженого. Жанна, отбросив прядь со лба, хитро щурится и говорит:

– Пора по домам. Моя бабушка беспокоиться будет, я же не думала, что мы так засидимся.

– Нет, – говорю, – милая Жанна, по домам это хорошо, но как истинный джентльмен, я не могу не поматросить. С этими словами я затыкаю бутылку пластиковой пробкой и направляюсь в гардероб.

– А бутылку то зачем?

– Как зачем? – удивляюсь я. – Сейчас я провожу тебя до дома. Ты, как воспитанная девушка, пригласишь меня на кофе. Я, как не воспитанный провинциал, не откажусь. Кофе это прекрасно, но шампанское ещё лучше. У тебя мы с тобой эту бутылочку и прикончим. К тому же я сегодня несколько кассет на Горбушке прикупил. Высоцкий, «Машина Времени», австралийские рокеры какие-то. Послушаем. У тебя же есть кассетник?

– Нет, ну каков же нахал! С кассетником то, как угадал? – смеётся Жанна, но от идеи не отказывается. – В прошлом году предки на окончание школы подарили.

– Я даже марку знаю. Это «Электроника-302». Точно? – Я то помню, что в Москве в основном продавались эти модели Зеленоградского завода. С учётом того, что часть деталей у них была импортной, качество у них было повыше других подобных.

– Точно, – после шампанского Жанка соображает не очень, – а как ты угадал? В прочем не важно. Важно то, что звук у него гадкий просто уши вянут. Высотского ещё можно слушать, а всё остальное ни-за-что! Я тебе лучше из дисков что-нибудь поставлю, у меня вертушка суперская – «Вегар-002». Звук – закачаешься!

– Здорово! Эти штуки, к слову, у нас делают, там электроника наша, а проигрыватель польский, поэтому микролифт работает плавно.

Крупные, как бабочки, снежинки медленно опускаются из глубин космической бездны на ночную Москву. На улице стало ещё теплее. Мы с Жанной медленно движемся по Бульварному Кольцу. Я без умолку травлю анекдоты, привязывая их к реалиям этого времени. Моя девушка хохочет над каждой репризой. Светлые прядки выбиваются из под вязанной шапочки и падают ей на глаза. Милым движением руки она заправляет их на место.

– Фу, уморил! Чуть не лопнула от смеха… Жаль, но мы уже пришли… Вот, тут я и живу… Как ты там говорил? Предложить чашечку кофе? Ну, вот, предлагаю. Давай, заходи, без всякой там богемности и столичности.

– Чашечка кофе будет очень кстати, мадам.

– Пошли, мусью, так и быть угощу. Кофе у меня самый обычный, индийский, зато есть отпадный диск Эллы Фицджеральд «Take Love Easy», говорят, что последний, хотя на нём написано, что выпущен в 1973 году. Купила по совершенно забойной цене, но оно того стоит.

– Классно! Всегда мечтал послушать Элку на виниле. – Я продолжаю нести околесицу, а сам с замиранием сердца, жду развития событий. – Веди, я хочу кофе и джаз в компании самой красивой московской девушки!

Широкая парадная лестница, мраморные ступени и жёлто-коричневые пятна кафеля на полу. Мы поднимаемся на третий этаж и останавливаемся перед высокими филенчатыми дверями с толстым слоем белой краски. Над звонком – табличка с фамилиями жильцов. Скрип ключа в замке, темный коридор и резкая трапеция пятна света с площадки. Жанна закрывает дверь, и мы в полной горячей темноте шумно возимся с одеждой.

Наконец справились и с куртками и с сапогами. Слава богу, никого не разбудили. Вот и как тут в такой темноте туалет искать? – вдруг появляется мысль в моём мозгу. – Разберемся по ходу пьесы…

Жанна открывает ближайшую дверь, коридор освещается бледным светом уличных фонарей. Видно как она деделает круглые глаза и прикладывает к губам палец. Я, выражая полное понимание, отвечаю таким же жестом, при этом еще и руками развожу. Девушка не выдерживает и сдавленно смеётся. Что-то падает со стены.

– Жанка, не шуми, не мешай людям спать – раздаётся старческий голос из темноты.

Скрипит закрываемая дверь, яркий электрический свет на мгновение ослепляет, как удар по глазам. Мы входим в маленькую не больше девяти квадратов, комнатку. Лёгкий запах польских духов «Być może» и бумажной пыли, не проветренного с утра помещения вызывают далёкие воспоминания о прежней, еще не случившейся жизни.