Борис Рогов - Сальто мортале

– Какая милиция? Нет, не знаю… Нет тут милиции… В нашем доме КГБ. – Забормотала перепуганная женщина.

– Хорошо! Тогда быстро закройте магазин, ни в коем случае сумку не трогайте, сами выйдите на улицу и никого не подпускайте. Я схожу, договорюсь о сапёрах.

Пока они переговаривались, пока Алейников дошёл до КПП комитета госбезопасности, пока там уговаривал дежурного, полчаса до взрыва истекло. До КПП долетел звук похожий на хлопок.

– Слышал, лейтенант? Доупирался? – голос генерала стал презрительным, – не быть тебе капитаном. Похоже, рвануло. Дай бог, чтобы никого не прибило.

Серия взрывов потрясла столицу. Свидетелей много. Власти, как обычно в СССР, никакой информации не давали, что служило поводом для самых замысловатых слухов. Одни говорили, что это американцы таким способом хотят сорвать Олимпиаду, кто-то обвинял сионистов, кто-то китайцев. Ходили слухи, что это «блатные» ставят под контроль «барыг», что бандиты Монгола громят волков Япончика [115] Монгол и Япончик – лидеры криминальных группировок Москвы . Слухи обросли множеством кровавых жертв и масштабными разрушениями.

«Голос Америки», «Свобода», «Би-Би-Си» и другие вражеские голоса уже на следующий день смаковали в эфире все эти сплетни, добавляя версию о причастности к взрывам КГБ, как провокацию, направленную против «борцов с советской тиранией».

Тут власти, наконец, спохватились, поняли, что дальше замалчивать нельзя, и 10 января ТАСС дал весьма умеренную и сдержанную информацию о событиях. Информагентство сообщило, что 8 января в вагоне столичного метрополитена и в магазине № 15 произошли взрывы небольшой мощности, пострадавших нет. Про третий взрыв вообще промолчали.

КГБ срочно занялся поисками виновников, но следов практически не осталось. Только через год будет найдено ещё одно взрывное устройство, с помощью которого выйдут на след армянских националистов, больше похожих на сумасшедших. Их назначат виновными, проведут через закрытый суд и быстро расстреляют. Народу так и объявят. а он с готовностью поддержал быструю расправу. Диссиденты притихли и сидели, как тараканы под веником.

9 январь. Новосибирск. Борис Рогов.

На следующий день в воскресенье Морозов позвонил мне и, довольный успехом проведённой операции, благодарил за такое полезное дело, как спасение человеческих жизней.

Я тоже рад тому, что удалось избежать человеческих жертв. Нет даже раненых. Хорошо бы ещё, чтобы КГБ ничего не нашла на ветеранов. Если их найдут, то выйдут и на меня.

– Боря, ты ещё что-то говорил об авиакатастрофах. Может быть, попробуем? – ветеран вошёл во вкус «спецопераций». В твоей записке упомянуто происшествие под Алма-Атой. Но никаких подробностей нет.

– Давайте попробуем. Как же там… 13 января будет крупная катастрофа под Алма-Атой. Ту-104 Хабаровского авиаотряда.

Я более чем уверен, что у боевых ветеранов, вкусивших радость победы, в конце концов, всё получится.

10 января. Москва. Комитет Государственной Безопасности. Майор Игорь Шамраев.

В буфете пятого управления Комитета госбезопасности 10 января царило оживление, которое бывает здесь только по случаю завоза дефицитных продуктов со спецбазы Совмина. В этот раз завезли настоящий швейцарский сыр и австрийскую полукопченую колбасу. Давали по килограмму в одни руки, но и это радовало служивый люд. Настроение хорошее у всех, кроме Наташки-буфетчицы. Мало того, что ей приходилось работать в поте лица, так эти «дармоеды» вечно норовили подсунуть ей секретные документы вместо обёрточной бумаги.

– Не сувайте мне доку́менты! – кричала она так, что всему буфету слышно. – Андропов запретил в доку́менты товар отпускать!

– Да, это старые, ненужные бумаги! – уговаривали её.

– Мне читать некогда, мне людёв обслуживать надо! Симонян в прошлый раз горбушу в какие-то секреты завернул, так мне выговор объявили! Так что, у кого нет чистой бумаги, в очередь не вставайте, отпускать не буду!

Честно говоря, майору госбезопасности Игорю Шамраеву давно уже надо быть у начальника и докладывать о состоянии дел по расследованию терактов потрясших Москву в прошлую субботу.

– Шамраев, вы, почему еще в буфете? Вас Филипп Денисович заждался, – услышал майор у себя за спиной голос секретарши Бобкова.

– А колбасу за меня Бобков будет получать или, может, вы, Надежда Дмитриевна?

– Нет, посмотрите люди добрые! – возмущению пожилой женщины нет предела, – его генерал-майор ждёт, а он тут колбасу боится упустить! До чего страна докатилась! А ещё майор госбезопасности!

– Ладно, не кипятитесь, иду я уже.

На самом деле Шамраеву не так уж нужна колбаса, как хотелось оттянуть встречу с начальником. Прошло уже почти двое суток с момента первого взрыва, а ни версий, ни следов, ни улик. Правда, в рассказе продавщицы из магазина фигурировал какой-то генерал, который прямо перед взрывом обнаружил сумку с бомбой, но это не след, а только намёк на него. Других зацепок пока нет ни одной… Тут уж от головомойки не уйти, сколько за колбасой не стой… Начальник есть начальник, а у него есть свой начальник…

С тяжёлыми мыслями, под конвоем суровой дамы, Игорь Шамраев поднялся в кабинет Бобкова и коротко доложил о полном отсутствии версий для оперативно-розыскных мероприятий. Найденная на станции стрелка часов – вот и все улики на сегодняшний день.

Ты, майор, не переживай, – спокойным тоном неожиданно начал генерал, – пятёрка наша не на высоте, есть такое, зато парни из второго отработали на пять баллов! Ты всех свидетелей уже собрал?

– Филипп Денисович, как их всех собрать. Двадцать человек по взрыву в метро уже нашли, десяток по магазину, еще десяток по мусорке… Все это или не все, трудно сказать. Наверняка не все. Кого-то допросили, кого-то нет, тут еще непочатый край работы. Выходные же были. Как людей искать?

– Допустим, – допросить не реально, но собрать можно всех. Поквартирный обход делали? Наверняка какие-нибудь старушки-процентщицы сидели и в окна глазели.

– Камельков лично обошёл часть квартир, на остальные участковых подключил.

– Хоть участковых догадались подключить… А дворников подключили?

– Дворники же не сотрудники, как при царе, как их подключать?

– Подумай и подключи! Иди, работай, майор, всему вас учить надо. И пригласи Камелькова.

Свидетелями занимался Камельков Александр Петрович, капитан госбезопасности. От пристрастия к алкоголю нос у капитана имел характерный синюшный оттенок, за что его за глаза в комитете называли Баклажаном. В понедельник он уже заканчивал оформление допроса продавщицы и дежурного лейтенанта, которым помог составить словесный портрет генерала, заметившего сумку с бомбой Баклажан, по картотеке министерства обороны, даже нашёл фотографию странного участника событий. Герой Советского Союза, штурман дальней авиации генерал-майор в отставке Алейников. Капитану показалось подозрительным, что штурман почему-то назвал себя сапёром. Кстати, по словам машиниста поезда, в котором сработало взрывное устройство, про бомбу в вагоне говорил тоже какой-то, якобы, сапёр. Капитан поделился с начальством идеей, допросить вежливо и аккуратно генерала.