Константин Назимов - Мятеж в империи [litres]

– Он и в самом деле опасен? – не сдержала любопытства телефонистка.

– Не то слово, – хмыкнул я, прокручивая в голове, как можно иносказательно вести разговор с Рагозиным.

– А представить вас как? – уточнила телефонистка.

– Профессор Портейг, Семен Иванович, – назвался я именем своего компаньона, понимая, что наместнику Урала или тем более хозяину Сибири не удастся получить от революционеров разрешение на переговоры.

Пока телефонистка пыталась установить связь, я пенял Анзору, находившемуся рядом, что тот прозевал рассылку договоров эсеров с промышленниками и купцами. Дело в том, что я-то убежден: кто-нибудь да повелся на эти обещания, прикинув, что, вложившись, хоть и рискует, но в случае победы революционеров может выиграть в сложившейся ситуации.

– Звони Велееву, пусть поднимет все крупные переводы за последние несколько недель под непонятные сделки. В первую очередь следует изучить тех купцов и фабрикантов, которые сняли крупные суммы наличных, – дал я указания своему советнику.

– И если такие отыщутся, то они очень пожалеют, – зло прищурился Анзор.

Комментировать его слова не стал, в этом деле уже не до разговоров, и необходимо действовать резко и решительно, а, возможно, и жестко…

– Господин Рагозин, – пропела в трубку телефонистка, – соединяю.

Сразу услышал усталый и какой-то безжизненный голос Льва Федоровича:

– Что там у вас за напасть случилась, Семен Иванович?

– Доброго вам здравия, чуть ли не чуму какую-то подозреваем, – быстро проговорил я и добавил: – Вещь заразная и очень опасная, никого и ничего не жалеет. Понимаете?

Рагозин некоторое время помолчал, он прекрасно понял, что говорит с ним не профессор. Узнал ли меня? Рассчитываю на это, хотя не так и много мы с ним общались с помощью телефонной связи.

– И каков очаг заражения? – поинтересовался директор Медицинского совета.

– Очень много переносчиков с непонятными симптомами, – заявил я. – Следует внимательно следить за роговицей глаз, и при первых болях и красноте в горле обращаться к доктору. Как бы быстро ни развивалась болезнь, но, надеюсь, препараты привезу дня через три-четыре. Буде случится вспышка заболевших, то их следует собрать в одном месте и дождаться лекарств от чумы. Вы меня понимаете?

– Гм, честно признаться – не совсем, – озадаченно ответил Рагозин. – Очень длинный срок поставки лекарств, следует поспешить. Говорят, по описанным признакам, в столице больных людей много, беспокоюсь, что может начаться повальный мор или эпидемия.

– Голубчик вы мой, – подражая профессору, начал я, пытаясь иносказательный разговор завершить, – как только поступили первые сведения о заболевших, то сразу бросились изучать злобный вирус и искать противоядие. Надеюсь, лекарств хватит, проблема в расстоянии, так больным и передайте.

– Спасибо, – обрадованно проговорил Рагозин. – Обязательно передам и немедля начну осмотр!

– До свидания, Лев Федорович, – попрощался я и повесил трубку на рычаг телефонного аппарата.

Достал портсигар и закурил. Рагозин меня узнал, сомнений в этом нет. Ни разу по имени-отчеству не назвал, и его настроение в процессе короткого разговора резко изменилось. Все он прекрасно понял, теперь, надеюсь, передаст весточку кому-нибудь из доверенных людей императрицы или ее окружения, чтобы держались, а помощь уже не за горами. Попытаться еще кого-нибудь вызвонить? Нет, пожалуй, не стоит этого делать, революционеры далеко не глупцы, если один раз можно обвести вокруг пальца, то второй раз из одного и того же места звонить не стоит. Конечно, можно отыскать в управе другую телефонную линию, но звонок-то все равно произойдет из определенного места, и его сразу сопоставят с первым. Или на воду дую? Поморщился: иногда переоцененность сил и возможностей противника приводит к поражению; думаешь, что враг слишком умен и готовит коварный план, опасаешься хитрой комбинации, а тот вдруг просто прет напролом. И тем не менее я не рискнул, да и шансов, что меня соединят с кем-то понимающим и нужным, стремится к нулю.

Вышел из кабинета губернатора и спросил у стоящих в охранении своих офицеров:

– Господа, где мой советник? И готовы ли мы к продолжению пути?

– Иван Макарович! – воскликнул Болотов, спеша из глубины коридора. – Ваше высокопревосходительство! Только что связывался с паровозным депо! Для вас подготавливают состав, часа через три-четыре можно грузиться и отправляться!

– Четыре часа? – обернулся я к губернатору. – Милейший, да за это время наш основной эшелон уйдет далеко, и его уже не догоним! Почему так долго?

Александр Владимирович разложил все по полочкам и объяснил, что раньше никак не успеть. Пока отыщут бригаду машинистов, произведут маневры, сцепки и расцепки вагонов и грузовых платформ… много чего он еще наговорил, явно повторяя слова кого-то из железнодорожников. Нет, можно и поторопить людей, постоять у них над душой, и тогда время сократится, однако, боюсь, некритично. Опять-таки скорость, по сравнению с нашим эшелоном, выше окажется, и вполне сможем догнать. Но стоит ли? Если передвигаться на автомобилях и не забывать агитировать население и вправлять мозги чиновникам, то эффект может выйти лучший. Вопрос в тракте: сможем ли мы проехать или следует пересесть на лошадей? Увы, верхом преодолеть такое расстояние быстро не получится, тут потребуются заводные лошади, фураж… н-да, так и до обоза дело дойдет.

– Пусть готовят состав, – сказал губернатору и, узнав, где Анзор, отправился к своему советнику.

Тот с кем-то беседовал на повышенных тонах, употребляя совсем нелицеприятные выражения, которые не приняты в приличном обществе. Материл собеседника на чем свет стоит и грозил различными карами. Честно говоря, я даже заслушался, очень уж «высокохудожественные» обороты речи выбирал мой советник, многие из которых мне незнакомы.

– Понял меня, сучий ты потрох?! – проревел в трубку Анзор, выслушал ответ и пригрозил: – Если вновь такое повторится, то лучше мне не попадайся! – шваркнул трубку о рычаг телефонного аппарата и головой покачал.

– И что еще случилось? – поинтересовался я.

– Это рабочий момент, – отмахнулся советник. – Кое-кто решил, что может действовать, исходя из собственных интересов.

– Так мы все такие, – усмехнулся я и сел в кресло. – Что там банкир?

– Уже работает, наверное, дома его застал, и он в банк побежал. После того как списки составит, если найдутся подозрительные личности, то Картко информацию передаст. Да, Глебу Сидоровичу тоже отзвонился, тот меры примет.

– А чего не начальнику полиции? – поинтересовался я.

– Какой смысл? – отмахнулся Анзор. – Со всем моим уважением к такой высокой должности, сам-то он ничего не делает, задания спускает своим замам, а те – дальше. В итоге будут городовые по сторонам смотреть да докладывать, что все хорошо. Тут не могу советовать, но Картко пора уже ставить ответственным не только за сыск.