Константин Назимов - Мятеж в империи [litres]

– Ищем ближайший, – кивнул в сторону лестницы.

Не успели пройти и пяти метров, как со второго этажа раздались выстрелы. В ответ успел ответить первым, дав короткую очередь. Стрелок перевалился через ограждения перил и рухнул чуть ли не к нашим ногам.

– Простите, господа… – чуть слышно раздался голос поручика, который рассказывал про входы.

Офицер стоит пошатываясь, его успел подхватить сослуживец. Из уголка рта поручика стекает кровь, глаза закатились, он выпустил из рук автомат, который упал на пыльную плитку с глухим стуком. Я подскочил к офицеру и сразу понял, что помочь уже ничем не могу. Две пули попали в грудь, и обе в район сердца. Как он еще на ногах умудрился остаться да прощения попросить? Черт! Эта смерть на моей совести, следовало действовать более осторожно и осмотрительно. Расслабился я, что ли? Привык, что стычки с противником заканчиваются удачно.

– Несите его в бронемашину, – скрипнув зубами, отдал распоряжение. – Похороним, как положено.

Два офицера подхватили погибшего поручика и отправились с ним к нашему танку. Я же взял с пола автомат и кивнул Анзору, указывая направление движения. Нас опередили трое офицеров. Спуск в подвал и в самом деле нашелся там, где предполагал поручик. Освещается лестница тусклыми лампами на стенах, медленно спускаемся. Уверен, что… Додумать не успеваю, рефлекторно вжимаюсь в стену и стреляю в руку с револьвером, показавшуюся из-за поворота коридора. Пули рикошетят от стены, рука с револьвером исчезла. Офицеры обмениваются условными знаками. Один, пригнувшись, подбирается к повороту коридора, мы же его прикрываем. Вот подпоручик делает кувырок и выпускает очередь из автомата. Мы спешим к нему, в помещении раздаются револьверные выстрелы, чьи-то быстро удаляющие шаги.

– Павел Арсеньевич! Жив?! – склоняюсь я над подпоручиком.

– Промахнулись! – широко улыбается тот.

– Вы в рубашке родились, – облегченно выдохнул я, указывая на следы от пуль.

У нашего пулеметчика и моего водителя прострелена фуражка, на правом и левом плече пули прошли в миллиметрах от кожи, оставив после себя дырки в ткани.

– Ага, матушка рассказывала, что ангел-хранитель за мной присматривает! – рассмеялся подпоручик.

Хм, а ведь у него смех-то нервный, понимает, что на волосок от гибели находился. Хотя возможна и другая причина. Двоих охранников особняка Павел Арсеньевич пристрелил, допускаю, что в ближнем бою ему участвовать не приходилось. Одно дело бить из пулемета, находясь в бронемашине, когда чувствуешь, что защищен, и совсем другое – подставляться под выстрелы.

– Иван Макарович, время! – сказал Анзор и кивнул вглубь коридора.

Согласен, счет может идти на минуты, а то и секунды. Вполне возможно, что помощь мятежникам подошла и в данный момент они уже резиденцию штурмуют. Скорым шагом идем по коридору, заглядывая в двери и осматривая помещения. Нет, не пытаемся что-то обыскать или проверить сундуки с мешками, хватает беглого взгляда, чтобы понять – нет того, что нам требуется. Некоторые помещения закрыты, не церемонимся и выбиваем замки. Где-то могут еще прятаться охранники: скорее всего, решили не вступать в бой и затаились. Почти дошли до конца коридора, где лестница ведет наверх, и вот в одной комнате мы обнаружили фальшивые деньги.

– Это же какая тут сумма? – воскликнул подпоручик, пнув носком сапога перевязанную пачку банкнот.

– Тысяч сто, – усмехнулся Анзор, на глаз оценив упаковку.

– А всего? – обвел я дулом автомата помещение.

Банкнотами завалена вся комната, а она не такая и маленькая. Не до потолка стопки навалены, но в высоту они где-то полтора метра.

– Хрен его знает, какая тут сумма, подсчитать даже примерно не могу, – ответил мой советник, – никогда столько денег не видел, ни в одном хранилище.

Ну, зная прошлое Анзора, удивительно, что у него возникло затруднение с подсчетом.

– Иван Макарович, тут грузчики нужны, нам столько денег перетаскивать придется пару дней, – заявил один из офицеров.

– На хрена эти фальшивки? – усмехнулся я. – Спалим к чертям собачьим, и все. Разжигайте костер!

В комнате повисла тишина, офицеры с недоумением на меня смотрят. Анзор, не выдержав, хихикнул и взял пачку с рублями. Вытащил купюру, внимательно ее рассмотрел и заявил:

– Только терпила или неграмотный может такую туфту принять и у сердца беречь. Сразу же видно, что подделка. Сделана неплохо, но не более того. Да вы сами посмотрите! – Он раздал по купюре каждому, в том числе и мне.

Ну, не знаю, от настоящих денег не так и легко отличить. Вызывает пара моментов сомнения, шрифт какой-то расплывчатый, но в общем и целом похожа на оригинал. Нет, если бы меня спросили, то сразу бы признал банкноту странной и ненастоящей.

– Подделка, – один за другим согласились офицеры.

Запалить костер оказалось не таким-то простым делом. Бумага или пропитана чем-то, или состав у нее такой, но горит плохо, тлеет и гаснет. Выход нашли, распалили-таки костер, сначала использовав упаковку и холщовые мешки. Вскоре огонь стал пожирать казну эсеров, и мы спешно направились к бронемашине. Дым ест глаза, застилает коридор, в холле слышны автоматные очереди и выстрелы из винтовок.

– Почему подпоручик не стреляет из пулемета? – на бегу спросил Анзор.

Ответ на заданный вопрос мы получили спустя минуту. К особняку мятежники стянули дополнительные силы и теперь ведут осаду.

– Пару атак мы отбили, – доложил подпоручик. – Краснобантовые в лобовую шли, сейчас же ведут огонь издали, боюсь, как бы не обошли и в особняк через другие входы не попали. Другими словами, мы в ловушке!

– Все внутрь бронемашины! – принял я решение. – Идем на прорыв! Анзор, – посмотрел на советника, – сдаешь назад, нам по особняку нужно пару раз выстрелить из пушки, чтобы вход в подвал завалило. А то ведь могут часть фальшивок спасти из огня!

– Сделаем! – ответил мне друг и полез в наш танк.

Однако когда внутри бронемашины, помимо членов экипажа, еще пятеро, один из которых, к величайшему сожалению, уже никогда не очнется, – не то что зарядить орудие, пошевелиться и то невозможно. В итоге не стал из пушки по особняку палить, да и поднимающийся дым из подвала свидетельствует, что наш костер разгорается. Бронемашина с грохотом сдала назад, вновь внутри стало нечем дышать от поднявшейся пыли.

– Анзор! Гони к резиденции! – скомандовал я.

У мятежников нет пушек, а пулемет не смог пробить броню, только оглушал нас. Н-да, если так и дальше дело пойдет, то оглохну к чертям собачьим. Из засады мы вырвались, направились к резиденции – и чуть-чуть не попались. На дороге мятежники установили пушку и стреляли почти в упор. Как они промахнулись? Сложно представить, но снаряд пролетел мимо. Анзор резко надавил на газ и свернул в какой-то переулок, пока мятежники не успели перезарядить орудие. Пару минут мой советник гнал на полном газу. Я себе не меньше дюжины шишек набил! Повернуться-то нет возможности!