Константин Назимов - Мятеж в империи [litres]

– Мля, у меня вся спина от пота мокрая!

– Не у тебя одного, – хмыкнул я и посмотрел на атамана. – Владимир Федорович, отдайте приказ собираться, мы возвращаемся.

– Все так плохо? – мрачно уточнил Ожаровский.

– Могло сложиться и хуже, – вздохнул я. – Тем не менее в этом сражении победа не за нами. Командуйте, атаман.

– Понял, – мрачно ответил Владимир Федорович. – Проходите в середину эшелона, там штабной вагон.

– Да, чуть не забыл, – остановился я. – С нами едет посол Британии, он выступил гарантом договоренностей. – Чувствуя, что возникнут дополнительные вопросы, поднял руку и уточнил: – Потом о его роли расскажу. Так вот, сэру Гардингу следует выделить какое-нибудь купе, если есть, но ни во что не посвящать.

– Иван Макарович, ты не забыл про госпожу журналистку? – спросил Анзор.

– Эту особу лучше держать в поле зрения, – усмехнулся я. – Когда поймет, что знает много и может навредить, выдав планы, то и вести себя не так станет. Знаю натуру журналистов, им бы пофантазировать и тиснуть сенсационный материал, основанный на спорных фактах и домыслах.

– Ну, не уверен, – задумчиво сказал советник, – хотя, возможно, вы правы, ваше высокопревосходительство. Я-то уже обозначил собственную позицию – что с Лисой не справлюсь, если только не прикажете ее под замок посадить.

– И цепями приковать, – усмехнулся я. – Нет, не прикажу, обязательно с ней общий язык найдем. Если же будет упрямиться, то на перевоспитание отцу Даниилу ее сдам.

А в том, что священнослужитель журналистку сумеет перевоспитать, я уверен на все сто. Главное, чтобы она от него не сбежала. Хотя куда пойдет-то? В столице явно не прижилась и теперь, поджав хвост, возвращается. Ну, многого не знаю, допускаю, что поменяла свой взгляд на происходящие события, когда поняла, чем грозит власть эсеров. Что ни говори, а сложить одно с другим она способна, в том числе и сделать далеко идущие выводы.

Вскоре прибыл уцелевший броневик, таща за собой машины. Людей разместили, послу с охранниками выделили два купе и стали готовиться к отправлению. В штабной вагон я попал уже под утро, до того осматривал подбитые танки и готовил их к уничтожению. Увы, забрать с собой не представляется возможным. Грузовые платформы у воинского эшелона есть, а вот затащить на них неисправную технику не получится. Конечно, я долго раздумывал, восстановить танки не так и сложно, да только времени потеряем не менее пары дней. Необходимо сколотить настилы, чтобы бронемашины по ним затащить. Вот только не факт, что удастся это сделать, а время терять никак нельзя. Опять-таки есть договоренность с мятежниками, и нарушать ее не стоит.

Утром в сопровождении бронемашин, которые охраняют эшелон, состав тронулся в обратный путь. За окном догорает наша покореженная техника, с нее сняты пулеметы, вытащен почти весь боезапас. Первый взрыв – и от одной из бронемашин остается груда искореженного металла.

– Господа офицеры, – обратился я к собравшимся, – как ни печально, но следует признать, что мы опоздали на помощь императрице. Тем не менее считаю, что планы мятежников мы сумели нарушить и события пошли не по их замыслу. Ольга Николаевна отправилась в Крым, отречение она не подписала.

– Гм, ваше высокопревосходительство, так что же с империей-то будет? – спросил меня атаман Ожаровский.

– Как ни печально признавать, но на какое-то время врагам удалось расколоть Россию. – вздохнул я. – Тем не менее надеюсь, что ненадолго. Не удержать власть эсерам, вскоре начнется анархия. Мы же постараемся собраться с силами и как можно быстрее вернуться, чтобы не допустить братоубийственной войны и помочь императрице справиться с врагами.

– Извините, ваше высокопревосходительство, – обратился ко мне есаул в летах и с наградами на груди, – так когда мы освободим от мятежников столицу? Казаки рвутся в бой, считают, что могли бы справиться. Пару дней – и заслон прорвут. – Он крякнул, провел по пышным усам ладонью и продолжил: – Возможно, стоит до Нижнего Новгорода дойти, разгрузиться и пешим маршем на столицу двинуть? Опять-таки соберем ополчение, гарнизоны к нам примкнут, солдат окажется в вашем распоряжении уже намного больше.

– А революционеры будут на все это снисходительно смотреть и победу праздновать? – покачал я головой. – Как ни прискорбно говорить, часть флота поддержала мятеж, а остальные продолжают нести рутинную службу, отказавшись вмешиваться во внутренние дела страны. Такой вариант я допускал, но точно не смог просчитать развитие событий; боюсь, сил у нас не хватит. Рисковать не имеем права, ни жизнями, ни империей, нельзя нам проиграть в этой войне, как и в любой другой. Нам следует учесть собственные ошибки, перегруппировать силы и разгромить мятежников по всем направлениям.

– Гм, Иван Макарович, – покрутил шеей Ожаровский, – великодушно прошу простить, а что вы подразумеваете под всеми направлениями?

– В первую очередь подданным императрицы необходимо объяснить все доходчиво, чтобы они сами разуверились в эсерах и тех, кто за ними стоит. Когда народ поймет, что лозунги – всего лишь слова, а жизнь становится хуже, то и сам не захочет перемен и будет молиться, чтобы Ольга Николаевна на трон вернулась, – устало ответил я. – Зная же отношение эсеров к церкви, уверен, что верующие на нашей стороне окажутся.

– Дай-то бог, – перекрестился Ожаровский.

– Поэтому нам следует как можно быстрее добраться до Екатеринбурга, – мысленно прикинул и добавил: – Через два месяца, если не раньше, выступим и очистим центральную часть империи от мятежа. Так и передайте подчиненным, – подвел я черту, а потом оглядел собравшихся. – Господа, если есть вопросы – задавайте. – Никто не проронил ни слова, даже журналистка, которая находилась тут же, и та промолчала. – С вашего позволения пойду немного отдохну, если что-то случится, то незамедлительно сообщайте.

В купе, которое мне и Анзору выделили (сам себе мог любое выбрать, но попросил разместить нас с советником, чтобы никого не ущемить), кое-как разделся и умылся, после чего завалился на полку. Думал, что не усну от мощного храпа своего друга, который обещался меня охранять, но еще голову на подушку не опустил, а его уже сон сморил. Но и сам я дрых как убитый и проспал до вечера. Снов не видел, возможно, их просто не запомнил. За это время мы преодолели большое расстояние и подъехали к Нижнему Новгороду. Эшелон встал у перрона, на котором толпа народа.

– А почему не двигаемся? – поинтересовался я.

– Так не дают разрешение, – ответил Анзор, который вошел в купе и слышал мои слова.

– И атаман не может ускорить дело? – Обернувшись, удивленно посмотрел на своего советника.

– Может, – хмыкнул он, – однако ему требуется ваше указание, а он вас, ваше высокопревосходительство, не пожелал тревожить. Да и стоим-то всего ничего, еще и часа не прошло.