Алексей Борисов - Срезающий время

Если смотреть поверхностно и огородить себя от повседневных забот, то жизнь текла здесь с несравненной приятностью. Ровно как сто лет назад и, дай бог, через сто лет после. На заре кукарекали петухи, и усадьба просыпалась: из будок показывали носы сторожевые псы, начинали похрюкивать свиньи, женщины шли доить коров и запаривать брюкву, пастух брал на плечо свой кнут, крестьяне обихаживали инвентарь, дабы приступить к полевым работам – и трудовой день начинался. Труд на земле кажется здесь нескончаемым праздником, потому что работники все время поют. Голоса высоко, вольно несутся в чуткой тишине оттуда – с нив, со вспаханных полей, где белеют рубашки из сурового полотна и алеют, точно маки, платочки с аккуратной вышивкой. В этом труде не чувствуется ни усилия, ни напряжения. Он совершается легко, как хлеб зреет на солнце. Плуг словно не бороздит, а ласкает землю. Колос сам собой любовно падает в лоно увлекающего его серпа. Вода знает, где почве нужна влага, и, сверкая, сама хлопотливо бежит туда. В этих благословенных краях, между Жересплей и Лущенкой, Церера осталась богиней земли и всему благоволит, всему споспешествует. Она укрепляет руку земледельца, освежает его потное лицо, снимает с его сердца всякую заботу. И те, кто ей служит, сохраняют веселую ясность духа в самом тяжком труде. Такой была благостная жизнь деревни, как на картинке. Пусть она такой и останется, без кровавых мозолей и сбитых ног, где мужики трудятся без роздыха до седьмого пота; сгорбленных и превращавшихся к сорока годам в старух женщин, постоянно голодающих детей и тощей скотины, которую зимой придется пускать под нож, так как из-за барщины не успели заготовить впрок сена.

Если дух лени отказывался работать в подобный час, его вполне можно было признать врагом всего живого и мысленно расстрелять. Солнечный свет в кабинете из распахнутых окон, ярко заливавший ковер и высвечивающий все узоры на нем так четко, что делал видимым все до мелочей. Как я давно заметил, это свойственно утренним лучам, лучшему помощнику для чтения. Уют ставшей мне уже привычной комнаты, где у каждого предмета свои особенности, где на столе стоит хрустальный прибор с письменными принадлежностями, а возле него лежит стопка канцелярской бумаги рядом с калильной лампой. Тут же диван, книжный шкаф, карта на стене – все эти детали, вполне явственно видимые, настолько зачарованы необычным освещением, что, кажется, теряют материальность из-за солнечных зайчиков и сами становятся плодом воображения. Но только не в бухгалтерской книге. Ничто не может затеряться или ускользнуть от внимания и избежать этой перемены, сохранив тем самым реальность. А она такова, что завтра выплата аванса нанятым рабочим. С этим мы справимся легко, но скоро приедут новые, и их надо расселять. Вот тут уже начинаются сложности. Между тем это маленькое разочарование заставило меня еще больше радоваться готовности окружавших меня людей помогать. Правда, ровно до того момента, когда обнаружил подчеркнутую красным карандашом строчку цифр. Деревенская стройка выходила с дефицитом. Выкопанный канал пришлось укреплять камнем, и стоимость его возросла почти в девять раз. Опорные стены заводского цеха добавили еще двадцать процентов к и так не маленькой стоимости здания, но самыми затратными вышли новые дома. Замахнувшись на маленький поселок, я едва ли ожидал, что это выльется в такие проблемы. Сорок пять каменщиков не справлялись, и нанятая дополнительно бригада в семь человек существенных улучшений не произвела. Не хватало строительных материалов. На возведение каждого здания выделялось двадцать четыре тысячи кирпичей, их везли ко мне чуть ли не со всей губернии, и вроде бы беспокоиться было не о чем, если бы… Первая и самая основная беда вылезла со связующим раствором, а именно с недостатком извести. Оказалось совершенно неважно, сколько я готов был платить. Извести от этого больше не станет. Издешковское месторождение еле освоено, а о шикарных мергелях Доброминского участка еще не слышали. И если говорить открыто, в Российской империи много чего не наблюдалось в достаточном количестве. Одни говорят, это из-за войны, другие – из-за блокады и торговых санкций, пришедших с Тильзитским миром, а мне кажется, все гораздо серьезнее. Практически нулевая механизация труда и, не постесняюсь сказать: чуть ли не первобытнообщинные средства производства. Может быть, в каких-то областях народного хозяйства все представлялось иначе, но в строительной сфере в Смоленской губернии неудач вырисовывалось больше, нежели успехов. Следующим недостатком значилось отсутствие должной квалификации у нанятых работников. На словах все были мастерами, а на самом деле класть кирпич без переделки могли лишь двое из десяти. И хорошо, если эти восемь «спорных специалистов» чему-то научатся у своих старших товарищей, ведь получить знания другим способом им просто негде. Впрочем, стоит отметить, что многие введенные мною новинки осваиваются весьма шустро: тот же ватерпас или приспособление для ускоренной кладки кирпича. Так что если темпы не упадут, то с каждым днем все должно становиться лучше и лучше. Однако говоря о квалификации, я имел в виду не только каменщиков.

– Что ж, – сказал я, закрывая гроссбух, – задача ваша, господин Семечкин, остается прежней. Но, в связи с недобросовестностью поставщиков, придется сместить сроки по вводу жилья для работников и все силы бросить на окончание строительства цеха.

«Господин» в пеньковых чунях капельку смутился и шумно выдохнул, так как последние дни жил ожиданиями грандиозного разноса из-за срыва практически всех графиков, планов и революционных прожектов. А тут, оказывается, подрядчики во всем виноваты и на мое предложение, естественно, закивал головой, сопровождая словами:

– Сию же минуту всех на цех!

Наша реактивная память устроена так, что подталкивает человека стремиться все намеченное доводить до конца, и если она сконцентрирована на какой-то задаче, то пока она не придет к какому-то логическому концу, эта задача станет приоритетом, на нее будет обращена львиная доля внимания, хотите вы этого или нет. От нее достаточно сложно отвлечься и практически невозможно забыть. Да что говорить, даже сны станут напоминать, и если вдруг будет найден способ отвертеться от задачи, она все равно возникнет где-то рядом с сознанием и станет стучать в голове, как назойливый посетитель. Так что Семечкин, сам того не сознавая, лишь отложил на время главенство приоритетов.

Распрощавшись с управляющим, я попытался выяснить, станут ли меня кормить. В домашней жизни мало что может сравниться с приятностью правильно подготовленного и разнообразного завтрака. Мы выходим к нему свежими, на заре нового дня, когда наши чувственные и духовные элементы настроены куда тоньше, чем в более позднее время, и материальные радости утренней трапезы можно вкушать в полной мере, без мрачной укоризны желудка или сознания того, что мы слишком поддались животной части нашей природы. В точности, как в той пословице, предписывающей, что с кем делить, а что отдавать врагу. К тому же мысли наши с утра обладают остротой, а зачастую и искренностью, которую редко способны сохранить до обеда. Я ни в коем случае не призываю повторять завтраки императора Вителлия, упаси господь, нельзя впадать в крайность, а вот немного окунуться в бассейне чревоугодия – вполне по силам.