Алексей Борисов - Алтарь Святовита

– Ваше преосвященство, вы же сказали, что это золото короля Белы.

– Номинально так оно и есть. Фактически же это золото принадлежит венецианцам. Бела попросил о помощи, согласился со всеми их условиями, лишь бы привели армию. Ты представляешь, куда это наемное войско может повернуть, пока будет топать на помощь убегающему королю?

– А что, разве сроки не оговорены? ― спросил я.

– Оговорены. До конца этого года. Только кочевники Бату движутся гораздо быстрее. Если и дальше так пойдет, то наемники, скорее всего, будут уже не нужны. А что случается, когда саранча жрать хочет, а поле, на которое она летит, уже голое?

– Под удар попадет Полоцк, ― предположил я, ― затем они выйдут к Западной Двине и по льду, как по дороге, смогут дойти до Смоленска. Подождите, кого они смогут нанять? У Ордена свободных войск нет. Они сами набирают паломников со всех земель. Датчане не дураки, им бы свое удержать. Свеи еще пару лет вне игры.

– Алексий, они наймут литвинов, пруссов, лэтов, кого угодно. Уверен, и новгородцы с чудью там будут. А для того, чтобы разорить княжество, не обязательно захватить столицу. Достаточно пройтись по Вержавлянам да сжечь Торопец [26] Ермоген рассуждает сугубо с экономической точки зрения. Великие Вержавляне, ежегодно в виде налогов платили по тысяче гривен серебром. Торопец – четыреста. Всего налогов собиралось приблизительно три тысячи сто гривен. Выражаясь современным языком, потеря третьей части бюджета неизбежно ведет к дефолту. . Так что, проще предотвратить, чем расхлебывать, когда уже будет поздно.

– Ваше преосвященство, всего два вопроса. Откуда это все известно? Я, например, даже о попытке подобной не слышал, а вы досконально маршрут знаете.

Ермоген рассмеялся. За ним стал улыбаться Иннокентий.

– Во-первых, это несложно предположить. После разгромного поражения Венгрия осталась без армии, но с еще сильными соседями под боком. Даже глупец стал бы ворочаться, дабы обезопасить себя, а сын Андраша слишком умен. Впрочем, если бы Даниил немного думал, то мог бы уже откусить приличную провинцию, но это к делу не касается. Во-вторых, за некоторыми реликвиями, так глупо потерянными вами, византийцами, мы пристально наблюдаем, и если подворачивается возможность… Дальнейшее уже не интересно. Хоть ты, Алексий, уже больше наш, русский, чем никеец, все равно некоторые вещи должны оставаться тайнами. Какой второй вопрос?

– Исполнителей убьют?

– Возможно, ― епископ скривился, врать не хотелось, ― ты же понимаешь, дело тайное. Хочешь своих спасти ― придумай что-нибудь. Тогда и решим.

Как ни хорошо сработала разведка, а многие нюансы, касательно наличия охраны и конечной точки маршрута ― остались не выясненными. Мы только могли предположить, кому везут золото и сколько его будет. Ермоген лишь обмолвился, что человек, выведавший эту тайну, послал своего сына вслед за обозом, а уж тот как-нибудь известит.

Второй темой разговора стало обсуждение налогов и чеканка монеты. Село, вместе с окрестностями, в котором хозяйничал Свиртил, если считать детей, разрослось до полутысячи человек с гаком. Политика выдачи пяти гривен в качестве подъемных давала результаты. Многие литвины перевезли своих родичей, но основную долю мигрантов составляли беженцы с юга Руси. Земля, как говорится, слухами полнится, а русский народ весьма охочий до дармовщинки. Священнослужителей в первую очередь интересовала церковная десятина, которая высчитывалась после оплаты основных налогов. Полагаться на сознательность ― было не принято, а данные, подаваемые старостой, как-то не увязывались с текущим положением дел. Один только колбасный цех приносил в год шестьдесят гривен чистого дохода, а еще была мельница, пилорама, кирпичный завод, кузница, птицефабрика, столярный цех и мастерская по пошиву одежды. По подсчетам помощников Иннокентия, в казну епископа должно было отправляться семьдесят гривен, вместо заявленных тридцати. И дело все упиралось именно в меркурьевцев. Село обеспечивало себя полностью, но содержание войска сжирало почти всю прибыль, да еще мне доплачивать приходилось. Этого посланные из Смоленска монахи и не учли, подавая свои отчеты. И тут выяснилось, что заблуждался именно я. Церковь требовала оплатить единый налог, с валового дохода, как это делают все уже более ста лет. Сглупил в свое время Ростислав Мстиславович, да и отписал скопцу Мануилу грамотку в одна тысяча сто тридцать шестом году. Десять процентов! С полюдья, с продаж, с мыта, с виры, с гостевых и прочих доходов. Как инвестировать в таких «тепличных» условиях, как содержать войско? Бог с ним этим поповским налогом, кабы я отстегнул главе княжества, а он уже со своей доли оплатил эту пресловутую десятину. Дудки, с меня спросили по полной. Портить отношения не хотелось, и мне пришлось принести сундучок с монетами.

– Это образцы монет, которые можно чеканить в Смоленске, ― сказал я, открывая сундучок. ― Не знаю, приживутся ли они, но с чего-то надо же начинать? Посмотрите, каждый номинал в отдельном мешочке.

Иннокентий вытащил первый попавшийся под руку столбик с монетами, развязал упаковку, взял два кружочка достоинством в четверть гривны и протянул один из них епископу. Следующий мешочек содержал одну пятидесятую часть гривны. Вскоре четыре образца монет лежали на широкой ладони Ермогена, а пятая, размером с копейку, оказалась на столе.

– Качество чеканки превосходное. Только нужны монеты мелкого достоинства, гривной и по старинке расплатиться можно. Да только не каждый смолянин ее имеет. Вот эти, самые маленькие, с белкой, идеально подойдут.

В то время монеты чеканили вручную, с помощью штемпелей и молотка. Одного удара по заготовке для крупной монеты было явно недостаточно. Монеты большого диаметра просто отливали в специальных формах, а затем вручную доводили шероховатости. Именно на изготовление гривен и рассчитывал я. Винтовой пресс уже лежал в ящиках, оставалось только собрать и установить механизм, и мне было непонятно, отчего мое предложение не нашло поддержки.

– Почему только мелкие? – спросил я. – Вы даже не представляете, сколько сейчас в обращении «липовых» гривен. Прутик отливается из серебра пониженной пробы и только сверху приливается тонкий слой серебра высокопробного. На это просто пока не обращают внимания, но поверьте, когда-нибудь муть всплывет и доверие будет подорвано. Княжеству необходимы свои монеты, и желательно разнообразного достоинства. Чем крупнее монета, тем сложнее ее изготовить, следовательно, и подделать. Помимо этого, у нас появится возможность кредитовать население.

Иннокентий ловко подбросил монетку большим пальцем руки, поймал ее, положил на стол ребром и, покатывая насечками гурта по деревянной поверхности, неспешно заговорил: