Максим Дынин - За обиду сего времени

– Милорд, благодарю вас. Итак, позвольте мне донести до вас информацию, которая вам, я полагаю, неизвестна, но важность которой трудно переоценить. Итак, вы, насколько я понял, не признаёте короля Деметрия, сына короля Джона Ужасного?

– Именно так, милорд. Он – самозванец. Которого поддерживают поляки; точнее, он является их креатурой. Истинный Деметрий погиб более пятнадцати лет назад; кроме того, он не был легитимным наследником престола – брак его матери и Джона Наводящего ужас – "Ужасный" – это плохой перевод – был седьмым по счёту и потому не признавался Святой Церковью, которая разрешает не более трёх браков…

– Значит, ваш король Джон, в отличие от нашего Генриха VIII, не решился провозгласить собственную церковь, чтобы узаконить последующие браки.

– Он был человеком весьма религиозным, и подобная акция для него была бы равносильно богохульству.

– А у нас рассказывали, что он был весьма жестоким человеком.

– Известно, что он каждого, кого он казнил или кто погиб по его приказу, включил в помянник, и регулярно молился за них поимённо. Там было около трёх тысяч имён.

– Полагаю, что у нас в год казнят много больше за то же "бродяжничество".

– Хотя это люди, которых согнали с их родовых земель, и у которых нет ни дома, ни возможности прокормить себя и семью.

– Именно так, милорд. Меня удивляет, насколько хорошо вы знакомы с нашей ситуацией.

– Я лично считаю, что Ричард III был последним легитимным королём Англии. Заметьте, что и его выставляют неким монстром, хотя единственное, что ему ставят в вину – убийство его племянников – не на его совести; существует достаточно свидетельств, что принцы были живы и здоровы уже после того, как Генрих VII узурпировал власть. Так что если кто их и убил, так это Генрих. Что бы там ни написал великий Вильям Шекспир.

– Вы и про Шекспира знаете? Хороший актёр и драматург, но меня удивляет, что его слава дошла до далёкой России. Тогда как у нас он – один из многих. Но он опирался на Томаса Мора, когда написал свою пьесу.

– Да, а Томас Мор – на записки людей из окружения Генриха, особенно Джона Мортона, которого Генрих сделал архиепископом Кентерберийским.

– Вы и про это знаете… Но согласитесь, что мальчики-принцы самим своим существованием угрожали королевскому титулу Ричарда.

– А вот и нет. Они, как вы, наверное, знаете, считались незаконнорожденными и не имели никаких прав на престол. Как и покойный принц Деметрий, чьим именем пользуется польский ставленник.

Лорд Пикеринг какое-то время смотрел на меня и молчал, а затем неуверенным голосом начал:

– Вот о короле Деметрии – точнее, о том, кто, как вы сказали, польский ставленник – я и хотел бы вам рассказать. Не нальёте ещё по стакану этого замечательного напитка?

Я разлил ещё по снифтеру бренди – себе, кстати, грамм двадцать, больше я в первый раз не выпил, другим – по две трети рюмки. Пикеринг поднял рюмку и сказал, явно подражая моему тосту:

– Ваше здоровье!

После чего рюмки всех трёх моих собеседников (пусть Саша и Ринат молчали всё время) вновь опустели, а моя полегчала на те же двадцать грамм. Лорд Эдвард откашлялся и начал своё повествование.

– Осенью 1602 года в Кракове – как вы, наверное, знаете, так именуется бывшая столица Речи Посполитой – встретились три короля. Точнее, двое из них были на тот момент лишь претендентами на престол – принц Деметрий из России и принц Карл Юлленъельм из Швеции, который, как известно, являлся незаконнорожденным сыном шведского регента Карла, убитого в Ревеле незадолго до этих событий. Третьим же монархом был король Речи Посполитой Сигизмунд; ранее он одновременно занимал шведский трон.

– Мне это известно. Шведский сейм лишил его королевского титула за то, что Сигизмунд был католиком и не пожелал переходить в протестантизм. Конечно, о легитимности этого решения можно спорить.

– Именно так. Что именно произошло на той встрече, мы не знаем. Но вскоре в Лондон прибыла делегация, состоявшая из шведских дворян под началом Акселя Ледж…

– Лейонхуфвуда, – подсказал я.

– Вам, стало быть, знакома эта фамилия?

– Слыхал я про него. Он был одним из председателей суда над противниками регента Карла.

– А для меня она означала лишь возможность сломать язык при попытке её произнести. Как бы то ни было, этот Аксель попросил встречи с Её Величеством. Поначалу его согласился принять лишь Роберт Сесил, первый граф Солсбери и права рука Её Величества. Но сведения, которые швед ему предоставил, были такой важности, что практически немедленно состоялся приём у Её Величества. А рассказал он о том, что Карл Юлленъельм собрался заявить права на шведский престол при поддержке своего дяди Сигизмунда, причём последний тайно отрёкся от своих прав на "Три короны" в пользу племянника.

Англии было предложено поддержать Карла и посодействовать передаче Швеции Смоланда – территории к востоку от Гётеборга на северном берегу Проливов – в обмен на право беспрепятственного и бесплатного прохода Проливами для английских судов – военных и гражданских = в течение девяносто девяти лет. На что королева принципиально согласилась, дав понять, что она хочет и беспошлинной торговли для английских кораблей, заходящих в шведские порты, на что Аксель с радостью согласился.

А вскоре после этого прибыло посольство от принца Деметрия Великолепного – так начал именовать себя претендент на русский престол. Деметрий просил, чтобы английский флот блокировал русские порты на Финском заливе. В обмен на это Англии доставалась Русская Америка, а все её жители теряли русское подданство, и их судьба, по словам главы этого посольства, Россию больше не интересовала.

– А как звали этого главу?

– Богдар – так, мне кажется – Били. Или Бейли?

– Богдан Бельский, – кивнул я.

– Именно так. Ведь мне пришлось лично встречаться с этим лордом Бэлски – ведь именно мне был поручен захват сначала Бермуд и острова Святой Елены, а потом и тихоокеанских провинций Русской Америки. Тем более, что когда-то сэр Фрэнсис Дрейк объявил те земли Новым Альбионом под властью английской короны. Но, как бы то ни было, во-первых, лорд Бэлски оказался не слишком приятным в общении – я бы даже сказал, что он был похож на лорда не более, чем свинья на породистого скакуна.

Я усмехнулся.

– Впрочем, то же можно сказать и про многих наших лордов. Как бы то ни было, эти наши дискуссии оказались абсолютно бесполезными – лорд Бэлски не знал решительно ничего, разве что сумел – в самых чёрных красках – описать вашу персону, милорд, а также некоторых ваших людей. Именно поэтому я решил по обратной дороге из Элизабеттауна зайти на Бермуды всей эскадрой; кто же знал, что мой флагман волею судьбы попадёт в нор'истер и лишится мачты, и мы окажемся здесь уже по дороге в Америку. И, должен сказать, что русские вели себя весьма беспечно и сами позволили нам захватить острова.