Лада Кутузова - Темногорье

Она и походила на кошку: старую и мудрую. Которая может исчезнуть в закрытой квартире на сутки, а потом возникнуть из ниоткуда. Всё дело в глазах: они были вне возраста. Такой взгляд мог принадлежать сфинксу, а не женщине. Оно и понятно: сфинксы — большие кошки. Да и откуда взяться обычной старушке посреди степи? Ясно, что здесь какая-то тайна. Только спрашивать не хотелось.

После бани потянуло в сон — очень уж они устали. Хорошо, что хозяйка сама вызвалась перестирать одежду, пообещав, что к утру высохнет. Глеб от души зевнул, но тетушка Кэт спросила:

— Неужто и сегодня караулить ночью не будете? Вас же учили не доверять незнакомцам.

Сон как рукой смахнуло. Глеб насторожился: может, это Хранитель пути, поменявший обличье?

— Нет, — замотала головой тетушка Кэт, — я не демон. И не имею никакого отношения к Хаосу.

— А кто же вы? — спросил Приш, давясь пирогом.

Тетушка улыбнулась:

— Я скажу, и вы поверите? Правда?

Глеб почувствовал раздражение: что она к ним прицепилась? Намекает, что они идиоты, раз все уроки пошли не впрок?

Хозяйка дома понимающе улыбнулась:

— Не злись. Я волшебница. Точнее, была ею когда-то, пока люди верили в сказки. И показываюсь такой, какой гости хотят меня видеть. Вы устали и проголодались, потому я и стала старушкой, пекущей пироги.

Глеб разинул рот: ничего себе! А он всё мучился: мерещилось, что дом меняется прямо на глазах. И печь сначала железной была, а потом оказалась обложена голубыми изразцами. Но списывал на усталость. А это волшебство!

— Так вы можете… — начал он.

— Немного, — ответила тетушка Кэт. — С дорогой я сладить не в состоянии. Этот путь только вам самим под силу пройти. Тем более вы заключили сделку с Хранителем.

От разочарования слезы подступили к глазам: а он уже понадеялся! Что взмахнут палочкой, произнесут непонятные слова, и очутится Глеб дома и с крыльями. А нет.

Тетушка Кэт добавила:

— Я могу каждому дать то, что ему не хватает. Это трудное волшебство, поэтому произойдет оно ночью. Ведь ночь — лучшая помощница для этого. Под светом звезд так приятно творить чудеса.

— А мы увидим? — поинтересовался Приш.

Он даже раскраснелся от любопытства.

— Во сне, — тетушка Кэт погладила Приша по голове, словно тот был малышом.

Глебу померещилось, что он снова попал в детство и мама собирается рассказать сказку. Хочется послушать удивительные истории, а глаза слипаются. И он уже не в силах бороться с дремой.

…Кукурузное поле ожило. По нему неспешно прогуливалось соломенное чучело. На его плече гордо восседала ворона. В воздух поднялись тысячи светлячков, переливающихся всеми цветами радуги. Они отразились в небе звездами. Всё стало нереальным. Стебли кукурузы перешептывались между собой, соломенное чучело подбрасывало шляпу вверх, и она каждый раз падала на ворону. Та возмущенно каркала. А потом зацвело старое дерево.

Оно вспыхнуло прекрасным лазоревым светом, такого Глеб никогда не видел. Он, словно лунатик, вышел из дома и побрел к дереву. Чучело громко приветствовало его вместе с вороной. Светлячки облепили Глеба с головы до ног. А дерево манило. Глеб встал под ним и задрал голову. Наверху среди кроны что-то блеснуло. И Глеб полез.

Ствол казался бесконечным. Глеб карабкался на него, обламывая ногти. Сучья хлестали по лицу, ворона надоедливо орала в ухо. Но его влекла цель — сияющая звезда, застрявшая в ветвях. В один момент Глеб едва не сорвался — потерял опору под ногами. Он уцепился за сук и начал подтягиваться. Вверху ветки истончались и могли в любой миг обломиться. Но Глеб стремился туда, ничто не могло остановить его. И в то мгновение, когда он коснулся звезды, сияние охватило его. От удивления Глеб расцепил руки и полетел вниз.

Уже рассвело. И день выдался такой ясный, точно за окном всё еще было лето. Мёнгере снова закрыла глаза: как же не хочется вставать. Наверное, потом, когда они дойдут до радуги, она будет отсыпаться несколько дней. Только где? В Алтанхот она больше не стремится. Что ей там делать? Отнимать трон у сестры? А потом оказаться запертой во дворце? Нет, ей там делать нечего. Только куда теперь? А может, в Яблоневую долину? Приш так хорошо рассказывал о своем доме.

И какой удивительный сон приснился. Будто дерево на кукурузном поле ожило. Переливалось всеми цветами, размахивало ветвями. А затем Мёнгере увидела алую точку среди листвы. И не подбежала, а взлетела к ней. Вблизи точка походила на сердце и пульсировала. Мёнгере взяла ее в руки, и стало так хорошо, что она проснулась.

Заглянула тетушка Кэт и позвала на завтрак. Во время дворцовых церемоний слуги выстраивались вдоль стены, не позволяя себе даже шевельнуться. Царица всегда трапезничала в одиночестве, никому из родовитых семейств не позволялось разделить с ней еду. А во время пути Мёнгере привыкла, что уже не одна, и ей это понравилось. Можно разговаривать обо всём на свете и не держать лицо. Как много притягательного в обычной жизни, только поскорее бы попасть в уютный дом, где она станет жить… С кем? Ну, Хухэ, конечно, отправится с ней. Вот и сейчас он лежит в ногах. Но впервые подумалось о семье. Она может выйти замуж и родить ребенка, и не одного. И эта мысль пришлась по душе.

На завтрак был омлет с грибами и булочки с нежным кремом. Они так и таяли во рту. Тетушка Кэт с улыбкой наблюдала за гостями. Она уже перегладила их высохшие вещи, а заодно и подлатала их. А также собрала провизию в дорогу.

— Надеюсь, мои подарки вам понравились, — сказала она.

И Мёнгере чуть не закашлялась: это был не сон? Глеб выронил вилку. А Приш недоуменно перевел взгляд с нее на Глеба.

— Я ничего не получил, — обиделся он.

— А тебе и незачем, — ответила тетушка. — Ты на себя посмотри: совсем целый, без малейшей царапины. А мои дары для тех, кто в них нуждается. Одной способность любить, другому — веру в себя. А у тебя, Приш, и так всё есть.

Его, похоже, эти слова не успокоили. Так и сидел надутый.

Они распрощались с хозяйкой, а та напутствовала:

— Запомните, верить не всем можно. Доверие еще заслужить надо. Так что берегите себя.

Мёнгере хотела ответить, что они совсем не беспечные, просто устали очень. И нет никаких сил бодрствовать по ночам. Хотя хозяйка права, и однажды они могут за это поплатиться. Путники вышли за ворота, помахали тетушке Кэт, сделали шаг, и оказались посреди проселочной дороги.

Мёнгере вздохнула с облегчением: в степи было трудно. Не видишь, что впереди, и передвигаешься только при помощи стекол, показывающих, где находится радуга. А так бы кружились на одном месте. А здесь золотые деревья: листья кажутся такими в солнечном свете и на фоне синего неба; открытое пространство, которое хорошо просматривается. И можно не опасаться, что кто-нибудь подкрадется незамеченным. Да еще повезло, что с ними Хухэ — у фенека хороший слух.