Лада Кутузова - Темногорье

— Попробовали бы они пропасть, — зло ответила Шейла. — Мы так не уговаривались!

Майклу стало не по себе: а ведь, и правда, они могли пробудиться безо всего, и это был бы подлый удар — шансы выжить скатились бы к нулю. Теперь следовало решить, что делать дальше. Про пустыни никто из них почти ничего не знал. Ну мало воды, жарко, но вроде бы по пустыням ходят торговые караваны, и вдоль этой тропы есть колодцы.

Майкл достал стеклышко, взглянул через него на небо и запомнил место, где ярко вспыхнула радуга. Хотя бы понятно, куда идти, потому что даже подобия дороги не было. Они стали собирать вещи, из рук Майкла все валилось. Под конец он сел на так и не убранный спальный мешок и сказал:

— Я устал.

Никто не начал смеяться и называть его неженкой, лишь Летц кивнул, соглашаясь с ним.

— Это нечестно! — продолжал Майкл. — Мы сбежали из корпорации, мы столько прошли, ну почему нам нужно опять куда-то переться?! Я уже ничего не хочу! Я даже домой не хочу.

Последнее предложение он произнес с обреченностью, осознав, что это может стать реальностью: он никогда не вернется к родителям, а те всю жизнь будут гадать: как их сыну удалось провернуть знаменитый фокус и исчезнуть из закрытой капсулы так, что самым известным сыщикам и детективам не удалось отыскать его?

Шейла села рядом с ним и неожиданно запела. У нее оказался приятный голос, не то что у него с Летцем:

"Скоро рассвет, выхода нет,

ключ поверни и полетели.

Нужно вписать в чью-то тетрадь,

кровью, как в метрополитене:

"Выхода нет", выхода нет!" [23] Песня группы "Сплин" — "Выхода нет!"

Подпевать Майкл не стал — спазм сжал горло, просто отбивал ритм короткими хлопками.

— Спасибо, — поблагодарил он, когда Шейла закончила.

Все так и есть: выхода не существует. Путники ввязались в заведомо проигрышное предприятие, а Хранитель пути, наверное, наблюдает, как они трепыхаются, точно бабочки, увязшие в варенье. Да демон дорог и не скрывал, что это для него своего рода развлечение — ну как люди смотрят различные шоу онлайн.

Решили все же немного перекусить, оставив несколько рыбин на обед. Майкл жевал белое мясо и не чувствовал вкуса. До сегодняшнего утра он держался, мысленно отстранялся от происходящего. Иногда накрывало, но дорога выбивала лишнюю дурь из головы. Теперь же… Шейла удачно подобрала песню: выхода у них нет.

Он поднялся, свернул спальный мешок и убрал его в рюкзак.

— Пошли, — коротко сказал Майкл, и они вновь отправились в путь.

Наверное, им повезло, что здесь было не так уж жарко, как представлял себе Майкл. А может, его представления были неполными, ведь до этого дня Майкл не интересовался пустынями от слова "совсем". Хотя если бы он отправился сюда на экскурсию с родителями, то ему, скорее всего, здесь понравилось бы.

Камни напоминали выбеленные солнцем соты — той же правильной формы. Иногда между ними росла сухая трава, больше похожая на искусственную, до нее даже дотрагиваться было неприятно. Больше никакой растительности не наблюдалось, как и животных. Но Шейла перевернула несколько камней и обнаружила скорпиона и жуков.

— С голода не умрем, — мрачно пошутила она.

Майкла передернуло: неужели придется есть насекомых? Сырыми? Ну или жечь сухую траву, которой и так мало. Для Майкла это было крайней степенью отчаяния. Да он лучше голодать будет! Ну, когда сгрызет все марципановые фигурки.

Пустынная мостовая сменилась битым гранитом и галькой между ним, идти по которым было тяжело: ноги постоянно цеплялись за торчащие камни. Вдали показались холмы, они располагались на расстоянии друг от друга. Дорога вела между ними.

Дальше последовало каменное плато. Оно походило на какао, расплесканное ранним утром на стол, да так и застывшее. Его блеск напоминал о шелке, на ощупь плато оказалось теплым и гладким. Майкл получил передышку: идти по ровной поверхности было проще.

После обеда, когда они подчистили остатки рыбы, а запасы воды еще уменьшились, настроение упало совсем ниже плинтуса.

— Парни, змея! — голос Шейлы выдернул его из задумчивости.

Майкл посмотрел в то направление, куда указывала Шейла: между камней ползла змея. Темно-серого цвета, с узкой треугольной мордой и метра полтора в длину.

— Ядовитая, наверное, — предположил Летц.

— Скорее всего, — согласилась Шейла, — но это мясо.

Майкл прикинул: если ударить ножом… Но ведь змея способна укусить! Вряд ли она даст спокойно убить себя.

— Парни вы ее отвлекаете, а я действую, — Шейла уже все решила.

Майкл и Летц набрали мелких камней и принялись кидать в змею. Но та лишь попыталась ускользнуть, не реагируя на них. Пришлось приблизиться. Змея зашипела и приподняла голову, она внимательно следила за парнями, готовясь совершить смертельный выпад.

Шейла на цыпочках, точно балерина, мягко подкралась к змее сзади. Та дернулась в ее сторону, но Шейла уже обрушила на змею увесистый булыжник. Змея была обездвижена, но не убита. Но Шейла не медлила: она подскочила и вонзила нож в голову змеи. Та конвульсивно дернулась и застыла.

Майкл испытал сожаление: жаль, что для того, чтобы они не умерли с голода, живому существу пришлось погибнуть. Вся история человечества построена на этом: одни существуют за счет других. Да и не только люди. И нельзя определить: хорошо это или плохо? Просто так заведено, и не нами.

Шейла отрезала змее голову и выпотрошила, затем сняла кожу.

— Слушай, где ты всему этому научилась? — не выдержал Майкл. — Я бы так не смог.

— На улице, — по лицу Шейлы мелькнула тень. — Там не хочешь, а многое придется освоить, если решишь остаться в живых. Я голубей с голодухи жрала. Ты ловил рыбу — и ничего. Выбора-то нет.

Больше Майкл не спрашивал. Шейла убрала останки змеи в упаковку, оставшуюся от макарон. Вечером они разожгли сухую траву, но та горела слишком быстро, поэтому пожертвовали остатками покрывала. На коптящем огне запекли змею. Идеально не получилось, мясо сочилось розовым соком, но есть хотелось так, что Майкл не привередничал. На что змея похожа по вкусу, он так и не понял.

На второй день путники ели скорпионов, которых наловили под камнями. Майкл крепился до последнего, но, когда Шейла сказала, что никого уговаривать не станет, сдался. Летц еле сдерживался, глядя, с каким видом друг пробует добычу. Тот так сморщился, будто ему в рот сунули что-то горькое, зато через мгновение лицо Майкла разгладилось, и выражение лица сменилось на удивленное: скорпионы оказались съедобными.

Путь продолжался. Но Летц, как и все, погружался в ощущение безнадежности. Может, им придется колесить дорогами Темногорья до скончания веков? Ведь соглашаясь на условия Хранителя пути, ребята не уточнили ни условий, ни сроков исполнения договора. Летц усмехнулся: плохой бы из него вышел юрист. Единственное, что греет сердце, — встреча с Шейлой.