Александр Башибузук - Великий посланник [litres]

– Тот же час поспешили… – подтвердил Антонио.

– А мне сообщили, что вас прислал государь Иван, – небрежно поинтересовался я. – Не так ли?

– Да-да, сир… мы хотели, но… – сбивчиво принялись объясняться лекари, – но неотложные дела…

– Не суть важно. – Я поднял руку, прерывая их. – Лично я не нуждаюсь в ваших услугах…

– Но как же, сир… – пылко воскликнул Джианкарди. – Государь приказал нам. Мы обязаны…

– Мы не думаем, что ваш медик обладает нужными знаниями! – гордо сообщил Мальяни. – Я уже вижу это. Ну кто так накладывает повязки?

Август немедленно оскорбленно скривился.

– Вы не дослушали меня… – властно процедил я, подпустив в голос гнева. – Еще раз перебьете…

– Простите, сир. – Оба медикуса опять склонились в поклонах.

– Я сказал, что не нуждаюсь в ваших услугах, но вы можете осмотреть сего благородного дона и высказать свои мнения. – Я показал на Старицу. – За что получите достойную награду.

При упоминании награды лепилы воспряли и живо принялись за дело. Руки перед осмотром, естественно, не мыли, поэтому повязки снимать с приказчика я им не дал, а вместо этого устроил блиц-опрос по теме.

Ну что могу сказать… оказались не шарлатаны, точно лекари, но не семи пядей во лбу, а чуть ниже обычного уровня этого времени. Август перед ними смотрится, как доктор медицинских наук против интерна. Кровопускания, прижигания, компрессы из лошадиной мочи с осиновым пеплом и прочее мракобесие; мля, если бы они начали всерьез пользовать Старицу – угробили бы приказчика, как пить дать. Какое, на хрен, лечение подагры, от каковой, по некоторым сведениям, и помер старший сын великого князя Ивана? Им даже обычный порез доверить нельзя!

Естественно, все рекомендации я пропустил мимо ушей. Потом ушел к себе в кабинет и вызвал к себе первого, Леонардо Джианкарди – Жидовина.

– Итак… – На столешницу с приятным звяком шлепнулся небольшой мешочек с монетами. – Вы заслужили награду. Но сначала несколько вопросов, от ответов на которые будет зависеть ваша судьба не только здесь, но и дома.

– Сир? – Медикус вопросительно загнул бровь. – Простите, я не понял…

– Сейчас поймешь…

Никаких проблем с итальянцем не возникло. Стоило лишь посулить награду и упомянуть, что могу нажаловаться на него великому князю, которого, судя по всему, ломбардец боялся до колик в животе, как на меня полился водопад информации о болячках царской семьи. Вплоть до застарелого чирья, простите, на заднице у великого князя. То-то он боком на кресле сидел во время нашей последней встречи.

– А еще государыня меня принуждает, – взахлеб жаловался медикус. – Требует средств, чтобы не зачинать… Но если я дам и об этом узнает государь, эти варвары сожгут меня в клетке…

«Сожгут, сожгут, но позже. Или отрубят голову, увы, точно не знаю, – про себя подумал я. – Когда не вылечишь сына великого князя». А может, и нет, с моим появлением на Руси история может перевернуться с ног на голову. И княгиню понять можно – кому угодно надоест рожать каждый год без передыха. Да еще терять каждого второго ребенка. А вот тот момент, что, по словам медикусов, у Ивана Молодого просто идеальное здоровье, немного настораживает. В реальной истории он помер от подагры, которая вроде как внезапно не появляется. Кабы не отравили Иванушку. Ну да ладно, об этом потом буду думать.

К сожалению, медикус не смог сообщить ничего особо интересного о внутрисемейной ситуации и политических раскладах, ввиду того что русский так и не удосужился выучить. А Софья не спешила ему выдавать какие-либо секреты на латинском языке.

Щедро наградив Джианкарди, я его отпустил и принялся за Мальяни – Немчина.

С этим тоже никаких проблем не случилось. Сведения, выданные его коллегой, совпали с его показаниями на все сто процентов.

Ну что же, все в кассу пойдет, лишней информация не бывает. Пока не знаю, как использую, но использую при случае точно. Хотя бы для того, чтобы Август осмотрел князя с присными. Простите, хочу быть уверен в здоровье тех людей, в которых вкладываюсь.

Очень довольный собой, вернулся к ближникам, но не успел взяться за чарку, как заявились новые гости. В гораздо более представительном составе: цельная делегация из боярской думы.

Дородный, очень похожий на Деда Мороза своим красным носом картошкой, такого же цвета щеками и окладистой бородой – боярин Холмский.

Чуть менее плотный, чернявый и горбоносый, с саженными плечами – боярин Щеня-Патрикеев.

Пузан с жизнерадостной мордой отъявленного кутилы – боярин Оболенский.

Худющий сутулый жердяй с бесцветной физиономией иконописного святого, кустистыми бровями и жиденькой бородкой, но с неожиданно живыми проницательными глазами – боярин Телятевский.

И белобрысый коренастый коротышка со стриженой бородой и симпатичной нордической мордой, точь-в-точь чистокровный шваб или свей – боярин Берсень-Беклемишев.

Все при полном параде, то бишь в роскошных шубах, горлатных шапках и с посохами. И лицом не такие презрительные, как были на большом приеме.

Как я понял, все – из молодых соратников Ивана, потому что вряд ли кому из них больше сорока пяти.

Ну и Ховрин, который уже успел мне примелькаться. А также свора чинов поменьше, разных там дьяков во главе с Курицыным.

Интересно девки пляшут… Судя по торжественно-загадочному виду Ховрина, ясно, что меня сейчас будут благодарить. А остальные – для количества? Или просекли, что я сейчас в немыслимом фаворе у великого князя, и решили, так сказать, срочно подружиться? А может, Иван прислал своих самых доверенных и верных людишек на данный момент для какого-то важного дела? Тут с наскока не угадаешь, всяко-разно может быть. Ладно, посмотрим.

Пришлось скидывать домашний халат, облачаться в условно-парадную форму одежды и принимать гостей в трапезной. В кабинет они бы просто все не вместились. И вообще, черт бы их подрал. Мне, простите, на нужник присесть стоит воистину титанических трудов: не хожу, а ползаю, руки и ноги трясутся, как у малахольного, а тут еще посетителей принимать… Сапоги надеть просто не смог из-за распоротой икры, поэтому так и остался в домашних туфлях, даренных мне еще в Холмогорах. Но при берете, естественно. Заодно приказал Себастьяну срочно собирать все для сервировки стола. Не исключено, что придется угощать гостей.

– Кхы, гхы!.. – Ховрин гулко откашлялся и ловким отработанным движением развернул пергаментный свиток с болтающейся на витом золотом шнурке большущей печатью.

Остальные бояре выстроились за ним с торжественными мордами.

– Божьей милостью великий князь всея Руси Иван Третий Васильевич… – подвывающим речитативом начал зачитывать боярин.