Мэтью Кирби - Валгалла: Сага о Гейрмунне [litres]

Гейрмунн принял рог и отпил эля.

– Может, тогда ты скажешь правду и о том, почему ты здесь?

Усадьба Стюрбьёрна в Ставангере находилась на другой стороне Бокнафьорда, а его земли занимали изрядную часть южной оконечности Ругаланна на границе с Агдиром. Ярл вполне мог считать себя конунгом Ругаланна, но его мнение не подкреплялось ни силой, ни властью. С незапамятных времен Ругаланн принадлежал тому, кто владычествовал над проливом Кармсунн. Нынче это был отец Гейрмунна.

– Стюрбьёрн хочет поговорить с твоим отцом о Харальде.

– Каком Харальде?

– Правителе Согна.

Гейрмунн кивнул. Согн находился к северу от Ругаланна, на другой стороне Хурдаланна. Ходили слухи, что между Харальдом из Согна и Эйриком – правителем Хурдаланна возник спор чести, создавший напряженность на границе.

– При чем тут Харальд? – задал новый вопрос Гейрмунн.

– Стюрбьёрн ему не доверяет. Слишком много воинов отправились в Англию. Хурдаланн ослаблен. Агдир тоже. Стюрбьёрн считает: надо что-то делать и как можно скорее, пока аппетиты Харальда не стали безудержными.

– Ты не считаешь, что такие дела разбираются на Гулатинге? [5] Гулатинг – древненорвежский прообраз апелляционного суда.

– Гулатинг у Харальда в руках.

Гейрмунн вновь отхлебнул из рога.

– В таком случае речь идет о войне.

– Естественно, – пожала плечами Эйвор.

Легкость, с какой она говорила о подобных вещах, сочеталась с ее воинским одеянием. Судя по кожаным доспехам и кольчуге, Эйвор сражалась часто, и некоторые бои были тяжелыми.

– Сдается мне, что ты успела побывать во многих битвах, – сказал Гейрмунн.

Эйвор повернулась к нему и стала разглядывать так, словно собиралась купить. Она придирчиво осматривала его лицо, ладони, костяшки пальцев и раненую руку.

– А мне сдается, что твои битвы можно пересчитать по пальцам, но тебе хочется повоевать.

– Твой язык остается честным, – сказал Гейрмунн.

– Как твои успехи в набегах? Отец наверняка дал тебе корабль и людей.

Гейрмунн не ответил, но его молчание было красноречивее слов. Эйвор недоуменно посмотрела на него, взяла рог и допила остатки эля. Воцарилось молчание. От жара пищевого очага и запаха медленно подгорающих свиных костей у Гейрмунна закружилась голова. Он почувствовал усталость. Эйвор он видел впервые. Вдобавок она была приемной дочерью отцовского соперника. Но что-то в ее облике и поведении подсказывало Гейрмунну: ей можно доверять. Он хотел ей доверять, как бы безрассудно это ни звучало.

– Нет у меня корабля, – наконец признался Гейрмунн. – Я вошел в зрелый возраст, но отец не дает мне даже плохонького суденышка.

Эйвор молча слушала его.

Гейрмунн подался вперед, и вдруг что-то впилось ему в бедро. Он хотел посмотреть, потом вспомнил: это волчий клык, брошенный в сумку, висящую на боку.

– Здесь нет ни земли, ни дичи, чтобы прокормить каждое брюхо, – шепотом произнес он.

– О чем ты?

– Да так. Просто кое-кто считает меня дураком, спасавшим жизнь брата. Может, и ты согласишься. Может, я и впрямь дурак. Но если и я заговорю честным языком, то скажу: меня в Авальсснесе ничего не держит.

– Тогда ты должен отправиться в другие края, – сказала Эйвор. – Почему у тебя нет корабля?

Гейрмунн смотрел на языки пламени и угли очага.

– Отец не верит, что набегами можно построить крепкое конунгство. Он говорит, нельзя строить королевство только на краденом золоте и серебре. Потому-то он и укрепляет Ругаланн и Авальсснес через союзы и торговлю. Он много торгует с землей франков, знает, как обстоят там дела. Франки строят королевства без набегов и разбоя.

Эйвор хмыкнула:

– У франков это называется войной.

– Знаю.

От дыма очага жгло в глазах, и они слезились. Гейрмунн зажмурился, но заслониться от жжения в груди не мог.

– Не важно, как это называется.

Он почувствовал, что Эйвор встала. Тогда он открыл глаза. Эйвор стояла и смотрела на него. Ее взгляд потеплел, и в нем появилось сочувствие.

– Мы со Стюрбьёрном отплывем с утренним приливом. Устала я за долгий день. Пойду поищу место для сна. Но мне было приятно поговорить с тобой, Гейрмунн. Знай: хотя я и говорю правду, я не выбалтываю то, что другие поверяют мне в откровенном разговоре.

– Спасибо. – Гейрмунн наклонил голову. – Мне тоже было приятно говорить с тобой, Эйвор. Я попрошу богов даровать вам со Стюрбьёрном безопасное плавание.

Эйвор сделала шаг, потом остановилась, обернулась:

– Если и впрямь тебя ничего здесь не держит, непременно отправляйся в другие края.

Дружески улыбнувшись, она ушла. Гейрмунн смотрел ей вслед, пока она не исчезла в толпе гостей.

Пора было подумать и о собственном ночлеге. Но тут перед ним выросли Стейнольфур и Шальги.

– Как все прошло? – спросил Стейнольфур.

Он обгладывал потемневшую свиную кость.

– Как ты и ожидал. Но я не настроен об этом говорить, – ответил Гейрмунн.

– Не буду досаждать. Нам уйти?

– Погодите. – Гейрмунн понизил голос. – Мне нужна твоя помощь. Собери людей.

Здоровый глаз Шальги немного округлился, но парень промолчал. Стейнольфур швырнул кость на пол, где ее тут же нашел какой-то пес.

– Каких людей? – спросил Стейнольфур.

– Тех, кто способен грести на веслах и сражаться. Тех, кто ради серебра покинет моего отца и Авальсснес.

– Таких людей полным-полно, – усмехнулся Стейнольфур. – Но зачем тебе клятвопреступники? Тебе нужны свободные люди, которые добровольно отправятся с тобой и не предадут тебя.

– Можешь найти этих людей? – спросил Гейрмунн, хотя Стейнольфур давно намекал, что готов их собрать, если ему понадобится команда. – Так, чтобы заполнить корабль?

Стейнольфур взглянул на Шальги. Парень смотрел на них, улыбаясь во весь рот. Страх перемежался у него с радостным возбуждением, словно он давно этого ждал.

– Мне понадобится время, – сказал клятвенник. – Но людей мы соберем.

– Собирай, но тихо, – попросил Гейрмунн.

– Так у тебя есть корабль? – удивился Шальги.

– Пока нет. Но будет, – пообещал Гейрмунн.

Рана на руке Гейрмунна полностью зажила, как и плечо брата, хотя тот выздоравливал медленнее.

Наступила зима, а с нею и всегдашние бури. Большинство кораблей пережидали зиму в бухтах. Лишь немногие отваживались, наравне с китами, плавать по свирепым волнам. Путников, прибывающих в Авальсснес, поуменьшилось, равно как и гостей в усадьбе Хьёра. Меж тем Стейнольфур, не теряя времени, набирал людей, готовых принести клятву на верность Гейрмунну и отплыть с ним летом, если к лету у младшего сына конунга появится корабль.

Пока что корабля не было.

Гейрмунн собрал все имевшиеся средства, но их не хватало на покупку или постройку корабля, даже если бы ему удалось проделать это втайне от отца, в чем он сильно сомневался. Несколько раз Гейрмунн подумывал обратиться за помощью к матери. У нее имелось серебро и золото. Может, она поддержит сыновние устремления? В этом Гейрмунн тоже сомневался. Оставался Хамунн, однако Гейрмунну не хотелось раскрывать брату свои замыслы. Пусть Хамунн окончательно поправится. Так Гейрмунн говорил Стейнольфуру и Шальги, умалчивая о другом, в чем пока не признавался даже себе. Прежде он безоговорочно доверял брату. И вдруг доверие пошатнулось.