Евгений Аверин - Внедрение

– Знакомо. Я стараюсь совсем эту тему не трогать.

– Вот. Но сейчас слушай. Нам эту бяку надо закрыть. Это я про воронку говорю. Совсем не получится. Но чтоб оттуда никто не вылез, хотя бы временно, можно.

– Как я тут помогу? – искренне удивляюсь.

– Ты – Мастер Печатей. Ну, это я так для себя называю. И прочей графики.

– Даже так? Неожиданно.

– Да чего неожиданного? Сама все понимаешь. Времени у нас нет. Постепенно раскрываться. Сейчас надо. Так что прости за такое ускорение. Без тебя никак.

– И что мне сделать?

– Как мне открылось, сначала мы находим особый предмет.

– Артефакт, в «Науке и Жизни» называют. Если хрень непонятную нашли, то так говорят.

– Пусть артефакт. По науке. А по жизни, это вроде антенны или проводника вместе с усилителем. С его помощью ты увидишь, что делать или свое усилишь, пока не знаю. Знаю, что времени нет. Но, поскольку от тебя все зависит, ждал, пока сама засуетишься.

– То-то я смотрю, вот тянуло вчера тебе позвонить. Вроде и не зачем бы, а надо.

– Сначала артефакт, – дед показал в корзине две металлические рамки. Коротким боком вставлены в латунные трубочки, – вот, это мои усилители. Теперь ищем твой.

– А почему здесь? Других мест нет?

– Других нет. Ты думаешь, воронка недавно образовалась? На карте видела болото?

– Круглое. Как кратер.

– Точно. И Игрищенская горка, как отвал от него. Только от чего кратер? Само что упало или кто постарался, выясним потом. Может и до кратера воронка была, как раз по ней и вмазали, да только хуже получилось. А может, после образовалась. Давно дело было.

– Ее водой залило. Озеро было?

– Умничка. Озеро, которое постепенно в болото превратилось. И по берегам люди жили. А раз выход был, так кто-то и сторожить начал.

– А я читала, в семьдесят первом году международное соглашении по охране болот подписали. Это те, кто сторожит? Или наоборот?

– На Земле в людях нет черного и белого по отдельности. Потом про это поговорим. И кто сторожил, имел свой инструмент. Вот что мне открылось. Нам надо его найти. А тебе использовать.

– А не проще на автобусе сюда доехать? Мы такой крюк сделали.

– Не проще. Там на карьерах люди обосновались, и они точно не наши.

– Дед, если маскируемся, то в поезде нас видели и водила тоже.

– Видели. Только каждый свое. Кто бабку с внуком, кто кума с внучкой. Я готовился, между прочим.

За разговором мы свернули на грунтовку, оставили справа деревушку и вышли к лесу. Дед достал рамки. Они закрутились в его руках и встали. Он уверенно пошел в лес. Мы ныряли под упавшими стволами и лезли через ельник. За шиворот и в сапоги насыпались иголки. Я встала вытряхнуть. Встал и дед:

– А здесь вроде. Сейчас проверим. – Дед походил по лесу, – точно здесь. Теперь тебе посмотреть надо.

– Тогда ищи место посуше.

Под огромной елью дед расстелил фуфайку. Я улеглась. Ветер шевелил ветки вверху. Погрузилась в темноту. Открыла глаза и резко села. Оранжевое свечение метрах в двадцати. Я встала и медленно пошла. Присмотрелась. Бледно-серая аура осин, синеватая елей. Свечение мягкое, будто само по себе.

– Здесь, – показываю место у гнилого пня, – только я не знаю, что это. Светится необычно.

– Как знал, – дед достает из корзины саперную лопатку.

Пень и корни легко крошатся. За дерном серая земля.

– Давай, я покопаю? – яма уже больше полуметра в глубину, из стенок сочится вода. Глина пристает к лопате.

– Сейчас посмотри.

– Вижу тоже самое. Теплое желто-оранжевое свечение у поверхности.

– По-простому не получится. Тем лучше.

– Опять загадки?

– Артефакт не здесь. Точнее, он здесь в географическом смысле, а в физическом в другом мире. Понятнее не объясню. И это хорошо. Другие не возьмут. Одному мне не достать. Я открою щель, а ты заберешь.

– А что брать?

– Что увидишь. И все что сможешь. Только никуда не ходи. В руки взяла и сразу три шага назад.

– Я боюсь. Это очень похоже на могилу.

– В каком-то смысле, это она и есть, – дед улыбается, но мне не смешно, – раз выкопал, куда ее деть. На этом месте щель и сделаю, проход в другой мир.

– Там опасно?

– Опасно. Если не знаешь, чего хочешь. Поэтому задерживаться нельзя.

– Ладно. Давай.

– Сейчас вставай на край ямы. Как только воздух поплывет, делаешь шаг вперед. Там смотришь, что светится, как ты видела. Берешь и шагаешь назад. Поняла?

– Поняла.

Дед Егор достал какие-то камушки и разложил кругом по краю ямы. Показал место, куда встать. Сам встал сзади. Я чувствовала, что делает какие-то жесты. Камушки засветились голубоватым. Воздух сгустился и потянул в сторону, закручиваясь. В этой прозрачной густоте появилась узкая светлая щель. Я шагнула вперед.

Леса вокруг не было. Ровная степь. Куцая травка колыхалась от ветра. Вечер. Вдали над горизонтом висели синие тучи. Небо серо-синее, как в сумерках. Передо мной на камне лежал кол. Или посох. Темного железа. Я шагнула к камню. Посох тяжелый, покрыт знаками и письменами. Железо красноватое. Я прижала его к себе и шагнула назад. Густота схлопнулась. Я запнулась о края ямы и села на борт. Дед заглянул мне в лицо. На его лбу капельки пота собирались в струйки по бороздам.

– Забрала, – выдохнул он.

– Только он там красноватый был, а здесь обычный, синий. – Железную палку покрыл синеватый налет, как после костра. Рельефные знаки и узоры теперь еле видны.

– Это еще хорошо. Природа вещей меняется. Мог и вообще каменным оказаться.

– И что теперь?

– Смотри, что с этим делать.

– Я устала, – и правда, сил не было. Пустота подбиралась изнутри.

– Тогда едем домой. Отдохнешь, потом посмотришь.

– А если не успеем?

– Успеем. Раз дали вытащить, разрешат и применить.

Дед срубил несколько молодых березок. Обрубил, как надо. Веревка тоже нашлась. В середине вязанки поместилась железяка.

– Вот, колышков сделал, – морщины сжались в хитрющее выражение, – теперь и грибов надо.

Грибы нашлись в ельнике неподалеку. Большие и маленькие сморщенные столбики прятались вдоль канавки. Моя сетка с дырочками наполнилась до половины. Дед тоже не стал собирать полную корзину. Обратно вышли на отворот. Ноги еле волочились. Хотелось есть. Бело синий автобус пылил, задевая обочину. Дед махнул рукой. Залезли, поздоровались. Ехало несколько человек. И все до Варегова. Смотрели на наши грибы и переговаривались. «Девочка, как в лесу? Мокро?» – «Мокро. Полные бы набрали, да устали, пока набрели. Все в одном ельнике и набрали». Через полчаса были дома у деда. Тот сразу занялся готовкой, а меня уложил на кровать. В ушах легкий свист. Темно-коричневые бревна покрыты трещинками. Будто полированные. Потолок подбит крашенной белым фанерой и медленно плывет, чуть дергаясь. Кровать жесткая, но лежать удобно. Я закрыла глаза. «Жесткая редкая травка колыхалась. Нездешние тучи гнал вечерний ветер. Земля между травинками серая. И лес был вдалеке. Узкая полоска левее в низине. Может, и река там. А камень как у нас, но железяка с усилием оторвалась. Магнитный?»