Александр Сафонов - Кадеты

– А ты не собираешься? – Артур уставился на меня широко распахнутыми глазами.

– Нет. Я буду искать работу в Ростове. На рынке или подмастерье каким. Меня тут никто не узнает, ты говорил, что я с Кубани родом.

– Я думал мы вместе…

– Мне тоже не хочется с тобой расставаться. Но за границу я не поеду, Россия моя родина.

Основная причина моего нежелания бежать в Францию – боязнь изменить историю. Ведь мой прадед остался в России каким-то образом, иначе бы и я не появился на свет. А так как у меня возникли сомнения в виртуальности этого мира, то лучше ничего не менять. Вдруг в результате окажется, что в будущем меня нет, а я еще надеюсь туда вернуться.

– Тогда и я остаюсь! – неожиданно решил Артур. – Но ворона мы вернем!

– Дался тебе этот ворон! Давай отпустим, пусть сам летит к своим циркачам. Блин, мы так громко обсуждаем, а где Ильинична? – вспомнил я о хозяйке.

– Ушла торговать пирожками. Нас замкнула, сказала, чтобы сидели тихо.

– Что это за прикол? – возмутился я. – Мы что, заключенные?

– Прикол? – не понял Артур.

Я махнул рукой и пошел умываться. С водой тут тоже проблематично, водопровод как бы есть, но последний раз вода была месяц назад. Предприимчивые дельцы наладили, разумеется, бизнес и продают воду на разлив, вчера я сам встречал телегу с бочкой воды. Так что Марфа строго наказала экономить воду. Не представляю, как мы будем мыться, остается надеяться, что работает городская баня. До лета ждать пока в Дону вода потеплеет долго. Что удивительно присутствует и канализация, но так как смывать нечем, то в туалет нужно ходить во двор. Там присутствует деревянное строение, вчера вечером я посетил его и был приятно удивлен. Чисто и не сильно воняет.

На завтрак нам Марфа оставила по одному пирожку. Негусто, но лазать по столам я не стал, вскипятил только на примусе воды для чая. Чая, впрочем, тоже нет, как и сахара, для питья используем сушёные листья вишни, смородины и еще какой-то травы. Где-то оставалась наша колбаса, пусть, прибережём к ужину. Артура силой укладываю обратно в постель, чтобы не было рецидива. Однако быстро его попустило, слабый еще, но температуры нет. Микстуру все равно заставляю принять.

– Цени, когда тебе еще завтрак в постель подадут! – прикалываюсь я. – В детстве, наверное, нянечка с ложечки кормила.

– Не было у меня нянечки, – насупился Артур. – Я в цирке бродячем, сколько себя помню, жил, за лошадьми ухаживал, с акробатами выступал. А потом в восемнадцатом году в Майкопе мы гастролировали, я увидел, как девочка в реку упала, прыгнул за ней. Там мелко было, но и девчонка мелкая, семь лет всего. Ну и простудился, в лечебницу попал, у меня организм такой, плохо переносит переохлаждение, дело то в ноябре было. Цирк меня не дождался, уехал, вот отец этой девчонки меня и забрал в свою семью. Потом в прошлом году он семью в Турцию отправил, а я не захотел уезжать. Тогда он и предложил устроить меня в корпус, дал свою фамилию.

– Ничего себе! – присвистнул я. – А как же тетка? Ты вообще сначала другую историю рассказывал.

– Так опекун запретил говорить, что я не родной ему, вот я и скрывал. Тетка его сестра, он денег оставил, чтобы я мог, когда вакации, у нее жить. Только деньги те быстро обесценились, тетка ворчать стала про нахлебника и всякое прочее.

– Так это меняет дело! Ты значит у нас самого пролетарского происхождения! А помнишь свою настоящую фамилию?

– Откуда? – покачал головой Артур. – Мне говорили, что меня у цыган выкупили за ведро овса, совсем маленького. А где цыгане взяли никто не знает.

– Прямо как в индийском фильме, потом выясниться что ты сын какого-то князя или вообще из императорской семьи.

Артур очередной раз посмотрел на меня как на умалишенного. Про фильмы пока лучше не вспоминать, тем более про индийские.

– Так вот почему ты так за ворона переживаешь, – догадываюсь я. – Это не тот цирк, где ты вырос?

– Нет, наш совсем маленький был, акробаты, клоун и собачки дрессированные. Они хотели в Ташкент перебраться на зиму, поэтому и не стали меня ждать.

– Быстро ты в роль благородного вошел, ни за что бы не сказал, что ты из бродяг.

– А мы в цирке еще сценки ставили, я там и благородных играл и принцев. Мне говорили у меня талант, – с грустью вспоминает Артур. Да, нам предстоит намного хуже жить, чем ему тогда в бродячем цирке. Впрочем, мы еще посмотрим!

– Ладно, схожу позже, разведаю о цирке, может кто что слышал, – пообещал я. – В объявлении ведь даже адрес не указан, куда нести ворона.

– Так ведь те, кто украл, знают где, – логично замечает Артур.

– Предлагаешь у барыги узнать? – шучу я.

Выглядываю в окно, погода солнечная. Второй этаж, но высоко, прыгать опасно. Подошел изучить замок, не особо надеясь открыть. Большая щель для ключа с бородкой, навыков домушника у меня, увы, нет. Придется ждать Марфу. Случайно зацепился взглядом за вешалку: на одном крючке висит связка из трех ключей.

– А ну ка, а ну ка, было у бабки три внука! – напеваю, примеряя ключи к двери. Один подошел, отлично! Открыл, закрыл снова.

– Ты без меня пойдешь? – испугал Артур, подкравшись сзади.

– Чего ты вскочил опять? Понравилось лечиться? Быстро в постель! – ускорил пинком под зад. – Конечно без тебя, нужно забрать из-под моста наше добро, пока никто не нашел. Спрячем тут в квартире, а лучше в подвале или на чердаке дома. Второй раз нам так не пофартит. Надеяться мы можем только на себя, никто нам бесплатно не поможет.

– Я боюсь, что ты потеряешься, что я тогда один делать буду! – признается Артур.

– Ты дурак? Как я тебя могу бросить?

– Я не сказал бросить, вдруг с тобой что случится…

– Если случится, значит такая судьба, от нее не уйдешь. Ложись давай, холодно ведь!

Отопление печное, но с дровами тоже плохо. Поэтому в связи с потеплением Марфа уже неделю не топит, в комнатах не выше пятнадцати градусов днем, а ночью и того меньше. Нужно потребовать у нее хоть пару раз протопить пока Артур полностью излечится.

Подумав, беру с собой зажигалку и одни часы, остальное прячу под подушку Артуру.

– Я быстро, – обещаю Артуру. – Не больше двух часов, вон пока журнал почитай.

– Почитай газетку Гектору! – как всегда неожиданно отозвался ворон. Голос неестественный, как у компьютерной программы. Ночью такой услышишь в подъезде – обделаешься.

– Вот, вот, тебе и поговорить есть с кем! – подбадриваю Артура. Тот только блеснул на меня своими глазищами. Лицо заострилось во время болезни, под глазами синее.

Прихватил лежащий у входа небольшой мешок с лямками как у рюкзака. Вдруг чем разживусь полезным. Замкнул дверь за собой, выхожу из подъезда и натыкаюсь на двух мальчишек. Один внук Анфисы, а второй как мне кажется, вчера за мной следил. Хватаю его за воротник облезлого пальто, бывшее когда-то розового цвета, вот кто похож на беспризорника в отличие от нас с Артуром.