Андрей Шопперт - И опять Пожарский

– Что ж, воевода, спасибо тебе, что прислал стрельцов за вотчиной моей присмотреть. Я добро помню. Пошли что ли в храм? – он снял шапку и, открыв дверь, переступил порог.

В полумраке храма князь не сразу заметил, что за ним наблюдают. Он прошёл, истово крестясь, к иконостасу и встал на колени. Тут было шесть больших икон. Они были без окладов и поэтому непривычно велики. И они были великолепны. Все. Глазу просто не за что было зацепиться. Каждую икону нужно рассматривать отдельно. Все вместе они просто подавляли.

– Лепо? – услышал князь за спиной.

Пожарский повернулся. Незаметно подошёл и встал рядом священник. Мужчина был не молод, седой весь, но сильный и здоровый ещё и глаза были голубые и весёлые. Такие глаза могут быть только у счастливого, уверенного в будущем, человека.

– Лепо, отче. Прислал мне сынок одну икону в Москву похожую на эту, – князь указал подбородком на икону с богоматерью, пальцем указать рука не поднялась, – Я думал такое повторить невозможно, такая красота, а тут шесть одна другой лучше. Понимаешь ли ты, отче, каким сокровищем владеешь?

– Пройди, князь, другие росписи посмотри в храме, чтобы в целом картину видеть, – вместо ответа предложил ему настоятель.

Пожарский обошёл храм, поминутно застывая у очередного фрагмента росписи. Владимирский или Собор Покрова Пресвятой Богородицы Москвы были больше и золотом блистали все, а здесь было ближе к богу. Не в золоте, оказывается дело, а в мастерстве.

– Спасибо тебе, князь, за сына, – сказал настоятель, когда Пожарский, сделав круг, вернулся к царским вратам, – Великого ты созидателя воспитал. Ты ведь не видел ещё, какой храм он затеял в Вершилово строить?

– Ещё один храм? – удивился Дмитрий Михайлович, – Неужели для села одного мало?

– Пойдём, сын мой пройдёмся по "селу" пешком до храма строящегося да поговорим. Знаю, что невместно тебе по деревушке пешком-то ходить, на коне надо. Считай, что это я на тебя эпитьмью наложил, али безгрешен ты?

– Грешен, батюшка!

– Ну, вот и пойдём, сын мой, – отец Матвей перекрестил князя троекратно, – Отпускаю тебе грехи твои.

У выхода из храма из ждали. Встречающих было человек десять. Все они были хорошо одеты, некоторые в немецкое платье.

– Позволь представить тебе, Дмитрий Михайлович, помощников Петра Дмитриевича. Я сейчас после каждого имени буду говорить первейший на Руси, а ты по захолустному вашему Московскому тщеславию, будешь ухмыляться. Только я тебе скажу, а ты просто поверь. Это лучшие на Руси мастера своего дела, – отец Матвей осенил собравшихся крестом.

– Это – Лукаш Донич, ювелир, что ручку перьевую делает, – немец поклонился.

Так вот каков он этот ювелир, с помощью которого, Петруша огромные деньги загребает, – подумал Пожарский, внимательно оглядывая немца. Немец, как немец, не стар ещё, высок, лицо бреет, как и все немцы. Обычный человек.

– Это – пан Янек Заброжский, шляхтич, что стрельцов воинской науке учит.

Лях был широк в плечах с вислыми рыжими усами и уверенным взглядом убийцы. Серьёзный был лях, не хотелось бы с ним сойтись на саблях.

– Это – Иоаким Прилукин, мастер иконописец. Его творения в храме ты видел, Дмитрий Михайлович.

Вот он человек, который превзошёл и Дионисия и других мастеров, князь внимательно посмотрел на мастера.

– Дозволь поблагодарить тебя, княже, за отрока твоего, Петра Дмитриевича. Вызволил он нас из плена у разбойничьего атамана Ивашки Сокола. Не он и сгинули бы все в железах у татя, – низко поклонился князю иконописец.

Так вот откуда в Вершилово такой мастер. Отбил Петруша его у разбойного атамана, да и поселил у себя. Молодец.

– Это – купец Онисим Петрович Зотов. Он над гончарами главный. Печи сейчас строит для новых диковин.

Зотов был молод, не больше тридцати. С яркими голубыми глазами и доброй улыбкой, да такой, что хотелось в ответ улыбнуться.

– Это – Вацлав Крчмар. Он управляющий по всем строительствам и дороги на нём и печи и дома и храм.

Ага. Вот кто такие дороги удумал, – просиял внутренне князь, понятно теперь. И этот немец.

– Хороши дороги у тебя вышли господин Вацлав, – похвалил Пожарский управляющего.

– Стараемся, князь батюшка, – поклонился в ответ немец.

– Это – Петер Шваб. Он у нас первейший книгопечатник.

Так получилось, что Пожарскому не показали азбуки и книги для чтения со стихами детскими. Дети уже прочитали их по нескольку раз и не подумали, что этой обыденной вещью нужно хвалиться. Поэтому Пожарский, при упоминание о книгопечатании, был в шоке. Понятно со строительством или с тем же ювелиром. Но чтобы в деревушке ещё и книги печатали.

– Что же ты, мастер Петер, не поехал в Москву, когда туда Государь всех книгопечатников собирал, после освобождения от ляхов? – спросил он у очередного немца.

– Женился здесь, семью завёл. Да и есть на Москве печатники. Оба брата Фофановы ведь уехали. А у меня и здесь работы хватает.

А ещё, добавил про себя князь здесь такие замечательные дома и дороги и спокойно, ни один лях не доберётся. Хотя, вон один добрался, князь перевёл взгляд на пана Заброжского. Как же Петруша собрал всех этих мастеров вокруг себя, когда успел?

– Это – купец Василий Полуяров. Он теперь у нас в Вершилово за урожаи отвечает, да за животину всякую. Ты посмотри, князь, завтра на рожь да пшеничку яровую. Я такой отродясь не видывал. Поди, сам двадцать урожай будет.

– Ну, дожить до осени надо, а то град или ещё чего. Рано ещё об урожае говорить, – смутился купец.

– Нет! – вдруг резко остановил его отец Матвей, – Не допустит отец небесный ни града, ни другого, какого бедствия. Он видит, кто старается и воздаёт тому по заслугам. Даст он хрестиянам урожай сей великий собрать, чтобы люди в других местах увидели и тако же, как ты стали делать. И семена перебирать и прожаривать их перед посадкой. Нужно, чтоб перестали люди голодать, чтобы дети не умирали от голода. Верую, не допустит господь, – монах трижды осенил себя крестом, а потом и Полуярова.

Пожарский ошалел от этого напора, да и от озвученного урожая яровых. Такого даже немцы у себя не собирали. Да, где же набрал-то Петруша людей-то таких. Правда, ведь лучшие на Руси мастера. И все собрались в маленьком захолустном сельце Вершилово. Следующее имя заставило князя аж присесть.

– Это – Трофим Шарутин, зодчий, что сейчас храм наш новый каменный строит. Тот самый, что собор в Смоленске построил и ещё множество храмов по Руси.

Пожарский это имя слышал. Его искал Государь, для работ по восстановлению Кремля на Москве. А он вот где. Его-то Петя как залучил. Чудеса просто.

– Не все это, княже, мастера Вершиловские. Ещё есть множество тех, за чьими товарами и с Москвы и неметчины гости торговые едут. Сам потом обойдёшь, производства да посмотришь. А сейчас пойдём храм строящийся узришь.